Парлонн приземлился неуклюже, лодыжка подвернулась под его весом, но заркхеба был мертв. Для них здесь была не лучшая обстановка, но им того и не требовалось. Их были тысячи, и они заполонили корабли, вскрывая корпуса, проникая сквозь переборки и коридоры, разрывая в клочья все что встречалось им на пути.
Он удостоверился что тварь мертва и бросился далее по коридору. Он не оглядывался на кусок мяса, что когда—то был минбарцем. Какой в этом смысл?
Дым, шум и разгром на станции затрудняли ориентировку, но он точно знал куда направляется. Он чувствовал зов, словно какая—то сила, зовущаяся судьбой, знала что он доберется туда.
Станционная тюрьма. Обычно в таком не было нужды. Воины Минбара служили повинуясь жесткой, безупречной дисциплине и в заключении редко появлялась нужда. Что—либо серьезное обычно каралось смертью — морр'дэчай, или, куда реже — казнь.
Но война изменила многое. Было достаточно инопланетных союзников, от которых не стоило ждать службы, подобной минбарской, и чьи наказания не были подобны минбарским. Также могла возникнуть нужда содержать союзников Теней — для допросов или исследований. И потому Гисейнотоши была построена с тюрьмой.
Немногие могли представить, что когда начнется атака Теней, в ней будет содержаться лишь одна персона.
Парлонн остановился у двери. Стражники были убиты, разорваны на куски. Дверь была выломана. Не заркхебом. Одним из больших чудовищ. Викххеран. Они могли проходить сквозь стены, но что—то в их психологии принуждало их прокладывать себе путь с наибольшими разрушениями. Кое—кто из очевидцев утверждал что прежде чем послать их в бой, Тени что—то запускают внутри них, что—то, что делает их безумными.
Парлонн осторожно прошел сквозь разрушения и вошел в темную комнату. Сначала его ошеломил запах, и он пригнулся.
— Приветствую, Первый Воин.
Тело твари лежало на полу, со страшными ранами от дэчай на глазах и морде. Прислонившись к дальней стене, неподвижный как статуя, со сложенными на груди руками, стоял Маррэйн. Его глаза могли показаться камнем.
Парлонн выпрямился.
— Приветствую. — ответил он.
Здесь он не слышал воплей.
* * *
Леди Дераннимер не страшилась ни воплей, ни вони, ни мыслей о чудовищах Теней, проходящих сквозь стены. Она не страшилась даже тех взглядов, которыми Командующий Магатсен награждал ее в те моменты, когда считал что она не заметит этого.
Нет, единственным чего она страшилась, было то, что весь флот будет уничтожен, тысячи погибнут, а она все время будет оставаться здесь, бессильная что—либо сделать.
Как только атака началась, ее разбудили двое личных охранников Магатсена. Оба были из Лунных Щитов как, разумеется, и сам Магатсен. Они пришли проводить ее в зал наблюдения — следить за битвой и оставаться в безопасности, на тот случай если на станцию будет высажен десант.
Она согласилась — без удовольствия, но выбора у нее не было. Парлонн пропадал где—то, и какова бы ни была официальная позиция насчет единства и сплоченности, Гисейнотоши управлялась Лунными Щитами. Магатсен потратил год своего правления размещая своих людей на важных постах.
Что ж, разумеется, это было правильно для Командующего, но Дераннимер не могла не думать что он стал Командующим более из отсутствия подходящей альтернативы, чем по причине личных талантов. Магатсен был опытным воином, изворотливым, ловким, знатоком в вопросах оборонительной войны, но ему не стоило всецело доверять. Имелись вопросы насчет безвременной смерти его отца и несчастного случая с его женой, упавшей с башни их замка.
Но кто еще? Вскоре после прибытия ворлонцы разоблачили союз, заключенный Первым Воином Хантибаном с Тенями, через посредника по имени Шрайн. Широхида была осаждена, пока Клинки Ветра, наконец, не бежали. Чуть позже всплыло на свет то, что Шрайн говорил со всеми Первыми Воинами. Некоторые заключили с ним сделку — не зная кого он представлял. Их простили, пусть и без особой веры. Первые Воины, отказавшие ему — погибли.
Сам Шрайн больше не был проблемой. Он попытался связаться с новыми вождями, включая и самого Парлонна, и он был выслежен, схвачен и казнен. Это не остановило нескольких Жрецов от путешествия к родному миру Теней с предложением мира. Они не вернулись.
Но даже после избавления от Шрайна все также оставалась война, и она становилась все страшней. Клинки Ветра, верные Хантибану, очевидно, полностью перешли на сторону Теней и можно быть уверенным, что он все также питает надежды сделать себя Императором. Ключом к этому и сейчас и прежде — была сама Дераннимер.
Она изменилась за пять лет после падения Ашинагачи. Она чуть подросла, расцвела и стала еще более прекрасной… по крайней мере, так говорили бесчисленные поклонники. Она оставалась строга к ним и отвергала все предложения оставить бродячую жизнь Огненных Крыльев. Парлонн поддерживал любое ее решение. Он в нее верил.
Она вспомнила свое объявление в Имперском Дворе Йедора, о намерении отправится с Парлонном и оставшимися воинами ее клана сюда, на фронт, на Гисейнотоши. Они были ошарашены, возмущены и растерянны, но она ушла. Были вещи, которые не подобало делать высокорожденой деве касты жрецов, и Дераннимер сделала почти все из них, что было возможно.
Магатсена, все же, это не удержало от волочения за ней, хотя он и занимался этим с холодным, оценивающим и весьма коварным взглядом. Он не льстил ей — явно. Он заботился о ней, не заискивая. Он соглашался с ее мнением без подбострастия.
И он даже информировал ее о ходе сражения.
— Смотрите, леди, — говорил он, словно забыв о бойне за пределами станции. — Здесь. Ночным Странникам удалось оттеснить корабли Теней. Причальный сектор станции теперь расчищен. Ваши Огненные Крылья великолепно показали себя, удерживая здесь фронт.
— Враг уже на станции. — заметила Дераннимер. — А'Иаго и его новобранцы не могут удерживать их вечно.
Магатсен скривился. А'Иаго был маркабом и потому он не заслуживал его внимания. Для него все они были лишь чужаки. Тот факт что А'Иаго потратил четыре года изучая пути сражений и доблести минбарских воинов не изменил этого мнения. Кое—кто порой спрашивал А'Иаго — зачем он делает это. Его ответ был непонятен.
"Потому что однажды я буду учить вас, и я должен знать все что знаете вы — чтобы научить вас большему."
Его не беспокоило то, что любой воин из ныне живущих умер бы от разрыва сердца при мысли о том, что будет учиться у чужака.
— Не стоит беспокоиться, леди. — продолжал Магатсен так словно она и не начинала говорить. — Даже в маловероятном случае нашего поражения тут останется прямой доступ к эвакуационным кораблям. Вы будете в полной безопасности, уверяю вас.
