Филип Фармер - Личный космос

Кикаха растолковал им, что они, как он надеялся, могли сделать.

Когда солдаты вбежали в сад, две огромные птицы прыгнули к краю окружавшего зоопарк низкого вала. Это не являлось их нормальным способом передвижения, когда они находились на земле, и обычно они предпочитали широкий шаг. Теперь же, только расправляя крылья для облегчения движения, они могли избежать риска покалечить ноги.

Кикаха очутился между ног Девиваниры, уселся с веревкой под ягодицами, ухватился за обе ноги над огромными когтями и крикнул:

— Готово, Анана? Отлично! Девиванира! Взлет!

Обе орлицы, даже обремененные тяжестью людей, подскочили в воздух на несколько футов и тяжело забили крыльями. Кикаха почувствовал, как врезалась в его тело веревка. Его рвануло вперед и вверх, вал вылетел из-под него. Серебристо-зеленые, отражавшие пламя факелов угловатые стены и улицы города оказались под ними, но стремительно надвигались.

Немного ниже, по меньшей мере, в трех тысячах футов, текла у подножья горы черная, с отблеском серебра река.

Затем заскользила в опасной близости гора. Орлицы могли нести относительно большой груз, так как их мускулы были намного сильнее, чем у земных орлов, но они не могли достаточно быстро махать крыльями, чтобы поднять взрослого человека.

Самое большое, что они могли сделать, это замедлить скорость снижения.

Так вот они и снижались параллельно стенам, лихорадочно хлопая крыльями, когда подлетали к выпиравшей улице, мучительно медленно, или это так казалось Кикахе, двигаясь вперед, проносились над улицей и, казалось, вновь обрушивались вниз, слишком близко к белой, или коричневой, или красной, или серой нефритовой поверхности, а затем яростно били крыльями и снова летели вперед.

Людям приходилось подтягивать ноги во время большей части полета, чтобы не задеть ими за стены.

Дважды их царапало, скребло и стукало о ветки деревьев, когда они пролетали сквозь вершины крон.

Один раз орлицам пришлось резко снизиться, чтобы не врезаться в высокую деревянную раму, построенную по какой-то причине на крыше.

Затем орлицы потеряли некоторое расстояние до поверхности горы, а двух пассажиров стукнуло с потерей кожи и некоторой толики крови о коричнево-черный нефрит, бывший, по счастью, гладким.

Орнаментальные выступы сломали бы им кости или нанесли глубокие порезы.

Затем самый нижний уровень, улица Отвергнутых Жертв, названная так по какой-то так и не выясненной Кикахой причине, осталась позади.

Они пролетели чуть ли не в дюйме над нефритовой оградой наружного края улицы.

Кикаха был настолько уверен, что налетит на нее и будет разорван в клочья, что и в самом деле ощутил боль.

Они падали к реке под крутым углом.

В этом месте река была шириной в милю. На противоположном берегу находились доки и корабли, а подальше от них — другие корабли на якоре. Большинство из них были длинными двухпалубными галерами с высокими кормовыми палубами и одной-двумя мачтами с прямым парусным оснащением.

Кикаха в два счета увидел все это, а затем, когда орлицы снизились к пятнистой серо-черной поверхности, сделал то, о чем заранее договорился с Ананой.

Он был уверен, что орлицы попытаются убить их, как только окажутся вне опасности быть пойманными внутри города, и велел Анане при первом же шансе выпустить ноги орлицы и прыгать в воду.

До реки оставалось еще пятьдесят футов, когда Девиванира сделала первую попытку достать его клювом. К счастью для ее намеченной жертвы, она не смогла достаточно нагнуться, чтобы схватить его.

Огромный желтый клюв рассек воздух в восьми дюймах у него над головой.

— Отпускай! — завизжала тогда орлица. — Ты утянешь меня в воду! Я утону!

У Кикахи возникло искушение именно так и поступить. Однако он боялся, что ей придет в голову очевидное. Если бы она смогла в достаточной мере сохранять высоту, в то время как Антиопа снижалась бы, ее голова могла бы оказаться на одном уровне с Кикахой. Тогда Антиопа смогла бы применить против него свой клюв, а потом две птицы могли бы поменяться местами и добраться до Ананы.

Он бросился спиной назад, перекувырнулся, дважды выпрямился и без всплеска вошел в воду головой вниз. Он нырнул как раз вовремя, чтобы увидеть конец прыжка Ананы. Они находились в 250 ярдах от ближайшей из пяти стоявших на якоре галер. В полутора милях ниже по реке к ним двигались факелы, а под ними шлемы отбрасывали осколки огня, поднимались и опускались весла.

Орлицы теперь перелетали через реку и поднимались ввысь, черные на фоне лунного света.

Кикаха окликнул Анану, и они поплыли к ближайшему судну. Одежда и ножи тянули его ко дну, поэтому он скинул одежду и бросил в глубину большой нож.

Анана сделала то же самое. Кикахе не хотелось терять ни одежду, ни нож, но испытание последних 48 часов и нехватка пищи высосали из него всю энергию. Они добрались, наконец, до галеры и вцепились в якорную цепь, втягивая воздух и не в состоянии сдерживать громкие всхлипывания. Никто не появлялся на палубе корабля установить причину шума. И если там и был сторож, то он спал.

Дозорная лодка быстро двигалась в их направлении. Кикаха, однако, не думал, что его и Анану увидели. Он сказал ей, что они должны сделать. Набрав побольше воздуха в легкие, он нырнул под корпус корабля. Он перевернулся, когда счел, что прошел полпути, и поплыл вдоль продольной оси к корме. Через каждые несколько гребков он щупал дно судна. Наконец он всплыл под нависавшей кормой, так и не добившись успеха. Анана, исследовавшая дно передней половины корабля, встретилась с ним у якорной цепи. Она тоже доложила о неудаче.

Кикаха проговорил, тяжело дыша:

— Существуют неплохие шансы, что ни на одном из пяти судов нет потайных камер для контрабандистов. Фактически мы можем проверить это, и ничего не найти. В то же время приближается этот патруль.

— Наверное, нам следует попробовать путь по суше, — высказала свое мнение Анана.

— Только в том случае, если не сумеем найти скрытых камер, — ответил он. — На суше у нас мало шансов.

Он поплыл вокруг галеры к следующей и там повторил свой поиск вдоль киля. Это судно и третье имели сплошное дно. К тому времени, хотя Кикаха и не видел этого, патрульная лодка подплыла еще ближе.

Вдруг с другой стороны лодки что-то, казалось, грохнуло, словно слоновое ружье. Грянуло второй раз, а затем послышались пронзительные крики орлиц и людей.

Хотя он и не мог ничего видеть, он знал, что случилось: зеленые орлицы вернулись, чтобы убить его, они решили отомстить за свое пленение ближайшим людям. Поэтому они рухнули с ночного неба на солдат в лодке. Гром вызвали их крылья, внезапно расправленные для торможения. Теперь они, должно быть, находились в лодке и рвали солдат клювами и когтями.