Полумесяц Зарождающихся Столетий отходил дугой от обращенного к звездам края Алайтока, залитого сиянием Мирианатир. Балкон, тянущийся на километры, был накрыт арочным сводом из зеркального материала, который смутно отражал сидящих внизу клиентов заведения, окрашивая их изображения красноватым светом звезды, и отправлял непрестанно меняющуюся картину в небеса.
Новый день только начинался, и много эльдаров сидели за столами вдоль балкона или перемещались между ними и барами с едой на внутренней стороне. Они ели садовые фрукты и завтракали приправленным специями мясом, доставленным торговыми судами с планет экзодитов. Напитки всевозможных цветов, некоторые — светящиеся, другие — шипучие, разливались из высоких узких контейнеров или из стоящих рядами сияющих бутылок, которые постоянно пополнялись теми, кто шел по Пути Услужения. Демпфирующее поле обеспечивало клиентам возможность спокойного общения, хотя здесь одновременно звучали тысячи голосов, громко приветствуя, споря, прощаясь и успокаивая.
В одной зоне народу было значительно меньше, чем в остальных, другие эльдары держались поодаль от тех посетителей, что сидели на длинных скамьях. Здесь располагались аспектные воины: лишенные боевой раскраски, они был погружены в спокойное размышление.
Корландриль осторожно приблизился к ним. Даже после долгой медитации и успокаивающих мантр его все еще била нервная дрожь из-за недавно пережитого. Когда он пересекал светло-голубой пол, направляясь к аспектным воинам, другие эльдары провожали его долгими взглядами, что отнюдь не помогало ему успокоиться.
Скульптор остановился, налил себе бокал рассветного напитка и, прислонившись к изогнутой стойке, стал вглядываться в собравшихся аспектных воинов в поисках своих друзей.
В приветствии поднялась рука, и Корландриль узнал Артуиса. Слева от него сидел Маэртуин. Вокруг них располагались несколько других эльдаров, не знакомых Корландрилю. Они сидели с тонкими блюдами на коленях, брали с них руками пищу, негромко переговаривались. На скамье напротив его друзей освободили место, и скульптор, взволнованный присутствием столь многих воинов, сел.
— С наступлением нового дня, — произнес Маэртуин. — Ты не голоден?
— Да я бы целого нарского кабана освежевал и съел, — заявил Артуис. На его блюде возвышалась гора пищи, и он, высказавшись, отправил в рот пригоршню ароматных зерен.
— Это Элиссанадрин, — представил Маэртуин женщину-эльдара, сидевшую слева. Ей лет восемьдесят или девяносто, почти вдвое больше, чем Корландрилю. У нее — скуластые щеки, угловатое лицо и тонкий, острый нос. Повернувшись, она улыбнулась Корландрилю, ее движения были четкими и резковатыми. Выдерживая паузу, она опознавала личность вновь прибывшего.
— Рада с тобой познакомиться, Корландриль-скульптор, — сказала Элиссанадрин. Она говорила так же резко, как и двигалась.
Корландриль открыл ладонь в приветствии. Ему представили других воинов: Фиаритина, лишь недавно достигшего зрелости, Селлизарина, высокого эльдара постарше, и других, чьи имена и лица Корландриль сохранил в памяти на будущее.
— В тебе что-то изменилось, Корландриль, — отметил Артуис, убирая пустое блюдо на полку под скамьей. — Я чувствую, что-то тебя печалит.
— Трудно не заметить твоего волнения, — добавил Маэртуин. — Возможно, тебе неуютно в этой компании.
Скульптор окинул взором аспектных воинов. На первый взгляд, они не отличались от других эльдаров. Без боевой раскраски все они выглядели совершенно по-разному. Некоторые явно подавлены, другие — оживлены, большинство — задумчивы.
— Не хочу быть назойливым, — сказал Корландриль. Его взгляд упал на одного из воинов — старую рыдающую женщину, которую утешали ее товарищи. — Я знаю, что недавно произошло сражение.
Проследив за взором скульптора, Артуис печально покачал головой.
— Мы потеряли нескольких и скорбим, но их души были спасены, — молвила Элиссанадрин. Остальные согласно кивнули.
— Я сочиню стихи в память о том времени, которое они провели с нами, — сказал Артуис.
— Я рыдал как дитя, когда смыл боевую раскраску, — признался Маэртуин с кривой усмешкой. — Думаю, больше всего мне будет не хватать Неамориуна. Это был добрый друг и одаренный певец.
Это имя отозвалось вспышкой в памяти Корландриля, и он вспомнил, как посетил концерт в Куполе Чарующего Эха.
— Я видел, как он выступал, — заметил скульптор, желая принять участие в беседе. — Он пел «Балладу Ультанаша»!
— Это была его любимая, — усмехнулся Артуис. — Неудивительно, что он присоединился к Огненным Драконам, такой энергичный и заводной.
— Я видел его в прошлом году и даже не представлял, что он — Огненный Дракон.
— Все время сражаться невозможно, — отметил Маэртуин. Казалось, это напомнило ему о чем-то, и он посмотрел на Корландриля. — Жаль, что я пропустил открытие твоей статуи. Я посмотрю ее сегодня, попозже.
На Корландриля нахлынули воспоминания об этом событии и его размолвке с Арадрианом, которая подпортила тот вечер, безупречный во всем остальном, и он вновь испытал смятение чувств. Все вокруг почувствовали его взволнованность.
— Я был прав, тут что-то не так, — сказал Артуис. — Уверен, что твоя работа произвела глубокое впечатление.
— У меня был друг, который думал по-другому.
Со всех сторон озабоченно зашептались, и Корландриль осознал, что не только упомянул о своем друге в прошедшем времени, но и далее высказался о нем так, как говорят о покойных. Это была оговорка, но она выдала нечто, скрытое глубже. Корландриль поспешил исправиться.
— Он покинул Алайток, чтобы стать странником, — сказал он и сделал жест рукой, словно отмахиваясь от неудачного высказывания. — Это было непросто, я его видел совсем недолго. Он все еще с нами, хотя, я не думаю, что наша дружба пережила это.
— Ты говоришь об Арадриане? — спросил Маэртуин. Скульптор кивнул.
— Я всегда считал Арадриана несколько странным, — признался Артуис, — и нимало не удивился бы, узнав однажды утром, что он отправился к звездам.
Корландриля это несколько покоробило. Артуис рассмеялся, заметив его реакцию.
— Понимаю, он был твоим другом, но он всегда был каким-то слишком отдаленным, — добавил Артуис. — Меня вовсе не удивляет, что он стал странником. Я всегда чувствовал в нем что-то от радикала.
— Я его хорошо знал и ничего такого не замечал, — возразил Корландриль.
— Иногда именно то, что к нам ближе, труднее всего рассмотреть, — заметил Маэртуин. — Я чувствую, что ты бы предпочел об этом не говорить, поэтому сменим тему. Как поживает Тирианна, вижу, она с тобой не пришла?
