— Не надо, — сказал Каэтан. — Лишь бы не обманули.
— Я уже объяснил, почему не собираюсь тебя обманывать, — терпеливо сказал Сварог. — Не по доброте душевной, а потому, что ты мне еще долго будешь нужен. Спросить что-то хочешь?
— А эти никогда уже не вернутся?
— Никогда, — сказал Сварог. — Даже слабенького повторения чего-то подобного никто никогда не допустит.
— И Орка тоже уберете? — на сей раз в голосе Каэтана прозвучало искреннее сожаление.
— Что, пришлись друг другу по душе? — усмехнулся Сварог.
— С ним было чертовски интересно…
— Не сомневаюсь, — сказал Сварог. — Ну, придется обойтись без Орка. Я тебе подберу парочку «близких друзей», чтобы не скучал — охота, разные развлечения и все прочее… — он чуть наклонился вперед, голос стал жестким. — Хватит о пряниках. Мимоходом поговорим и о кнутах… в твоей ситуации всегда есть и пряники, и кнуты. Если ты меня хоть в чем-то капельку подведешь… Нет, убивать не буду, не такой я зверь. Есть способы милосерднее… Если что — попросту, так сказать, выпадешь из обращения, как стертая монета. Не так уж трудно устроить твою «смерть на охоте» или еще что-то подобное. С твоим мнимым папенькой прекрасно прокатило, сам видишь. Я тебя просто-напросто засажу в исправительное заведение для малолетних. Признанных неисправимыми. Местечко не из приятных: режим тюремный, телесные наказания тоже, держат там до совершеннолетия, строго следя, чтобы к тому времени воспитуемый всерьез овладел каким-нибудь ремеслом пары низших гильдий. Потом выпускают, приписывают к означенной гильдии — и зарабатывай себе на хлеб честно. Ну, а потянет на старое — сам виноват. Сам понимаешь: если ты, оказавшись на свободе, начнешь вкручивать окружающим, будто ты — наследный горротский принц, жертва козней, тебя либо к врачам сволокут, либо в тайную полицию… Все понял, любезный отрок?
— Что тут непонятного, — пробурчал Каэтан. — «Сучий приют», ага. У нас они тоже есть.
— Ну да, — сказал Сварог. — Только тебя я в случае чего для пущей надежности отправлю как можно дальше, куда-нибудь в Снольдер… Ну, что? На тугодума ты не похож. Жизнь наверняка приучила рассуждать и решения принимать быстро. Мы договорились?
Каэтан, похоже, от изрядной толики страха избавился. Но протянул все так же угрюмо:
— Лишь бы вы свои обещания сдержали…
Сварог лучезарно улыбнулся:
— Ну, подумай сам: кто мне мешал распорядиться, чтобы тебе в вино или в табачок подмешали какую-нибудь гадость? В неразберихе последних дней никто бы и не удивился, скончайся принц от каких-нибудь желудочных колик… Говорю тебе, ты мне еще долго будешь нужен, — и поднялся. — Ну, вроде бы все обговорили. Подумай еще раз и прикинь, который из двух вариантов выгоднее… Удачи!
Поднимаясь на третий этаж, он подумал: а ведь мальчишка не задал ни единого вопроса о будущем. Хотя в будущем непременно возникнут чисто династические коллизии: когда принц входит в совершеннолетие, королева-мать обязана уступить ему бразды правления (иные королевы, потверже волей, так и поступают, но употребят всю энергию, чтобы остаться при реальной власти, и тут уж все зависит от характера сыночка: иногда соглашается на такое положение дел, а иногда властная матушка поест не тех грибков…). То ли Каэтан пока что не думал о грядущем, то ли не собирался заглядывать далеко вперед — все же во многих отношениях пацан пацаном. Да и Сварогу не стоило пока что всерьез озабочиваться этими самыми будущими коллизиями: много времени впереди, успеется…
…Входя в приемную королевы, он досадливо поджал губы: чутье подсказывало, что здесь все обойдется не так просто. Литта спит и мечтает, как бы побыстрее удрать из Горрота в безопасные заоблачные выси… В будуар его, разумеется, допустили беспрепятственно: повсюду свои. Как он и подозревал, Литта коротала скуку в компании бутылочки доброго келимаса «Старый дуб» с синим штампом королевских винных погребов. Правда; выпила пока что не особенно много, да и закуска на столике стояла богатая. Сварог уже убедился, что пить она умеет — но вряд ли сейчас эта способность облегчит ему задачу…
На шею Литта ему не бросилась, но встретила с искренней радостью — благодетель, ага… Он сел напротив, привычно вынул из воздуха серебряную чарочку и наполнил ее до половины. Чуть приподнял:
— Ну, за тебя?
Не утруждая себя смакованием благородного напитка (судя по штампу, двадцатилетней выдержки, и настоящий Стахор, и Брашеро хорошему спиртному отдавали должное), выпила одним глотком, откусила половину ломтика сыра. И уставилась на Сварога с нешуточной надеждой:
— Скоро это кончится? Ты твердо обещал забрать меня за облака…
Мысленно вздохнув, Сварог сказал как мог мягче и рассудительнее:
— Литта, милая, я не всемогущ и не всесилен. Есть люди, которые имеют право мне приказывать и отменять иные мои обещания, ты прекрасно понимаешь, о ком я… Ситуация изменилась.
В ее глазах полыхнула нешуточная тревога:
— Ты о чём?
— Понимаешь ли, — произнес он еще мягче. — Тебе придется еще какое-то время побыть королевой Эгле. Не мною решено, увы… — он многозначительно указал пальцем в потолок. — Я просто-напросто получил приказ, который обязан выполнить… Сам я всегда свои обещания сдерживаю, но, бывает, мне прямо велят от них отказаться…
Она не заплакала, как он опасался — просто как-то осунулась вдруг, с лицом жестоко обиженного ребенка, обманутого самым беззастенчивым образом. Вот ее Сварогу было чуточку жаль — но ведь высшие государственные интересы…
Она налила себе еще. Сварог не препятствовал. Осушила до краев, на сей раз не закусывая. Протянула жалобно:
— А я тебе поверила…
— Мне самому неловко, — сказал он тихо. — Повторяю, я не всесилен и не всемогущ. Делаю для тебя все, что могу, но это была не моя идея, меня поставили перед фактом…
Врал конечно, но особых угрызений совести по тому поводу не испытывал — если разобраться, она для него совершенно чужой человек. И первую скрипку играют те самые высшие государственные интересы. Дорога королей, ага…
И вкрадчиво спросил:
— Ты же не хочешь оказаться в опале… там? — и вновь указал пальцем в потолок. — Прости за откровенность, но это было бы самоубийством. Даже если тебя просто забудут и оставят в покое.
— Ага, оставят, — отозвалась она язвительно. — Женщину, как две капли воды похожую на королеву Эгле… Если и не убьют, то запрут куда-нибудь и ключ выкинут… — она ссутулилась в роскошном кресле. — Вот так влипла девочка, еще почище, чем в прошлый раз… По уши…
— Ну, я бы сказал, есть существенная разница, — сказал Сварог. — Честно. В прошлый раз ты была примитивной куклой, которую уже собирались убрать по миновании надобности. Теперь — совсем другое дело. Ты сейчас — доверенное лицо императорского престола, на тебя возложена ответственная миссия, крайне важная. Есть разница, а? Сплошь и рядом такие миссии на нас возлагают, не интересуясь нашими желаниями… — он наклонился вперед и накрыл рукой ее узкую ладонь. — Я, конечно, постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы, если ты откажешься, обошлось без крайностей… Но даже если добьюсь, чтобы о тебе просто забыли… Что у тебя за будущее в этом случае? Взять узелок с драгоценностями, перебраться на другой конец Харума, насколько можно, изменить внешность… А дальше? Поместьице в глуши купить и провести там остаток дней? Поступить в очередной третьеразрядный театрик? На Сильвану податься? Но и там выбор будет невелик… Именьице в глуши или дешевый театрик. Зато, если хорошо себя покажешь, получишь все, что я обещал, и даже гораздо больше.
