Прошло полчаса, прежде чем все они стали спускаться из галереи: молодые зрители со смехом торопились вперед, более спокойные шли позади с напитками в руках. Маленький сын Варрона был с шестью дошедшими до финиша бегунами – он ехал на плечах самого высокого из них, болтал ногами и радостно вопил. Домаса шла немного позади самых медленных зрителей, сохраняя величавую осанку и спрятав в длинных рукавах скромно заложенные за спину руки. Когда к ней приблизился Черрик, первым делом она заметила на его лице отвращение. Она бросила на него предупреждающий взгляд, и ему хватило ума понизить голос, когда он наконец поравнялся с ней.
– Никто не погиб! И на что же все тогда ставили? Мы угодили в какой-то детский сад, леди! Что дальше, может, мы будем делать друг другу гирлянды из цветов?
– Нет, никто не погиб. Я по ошибке попыталась заговорить с нашим хозяином так, как будто кто-то должен умереть, и он посмотрел на меня вот так и сказал: «Я, знаете ли, не дикарь». Но это было неплохое развлечение, и оно привело нашего хозяина в отличное настроение, и поэтому я не желаю слышать, как ты разговариваешь таким тоном, Черрик, пока нас кто-то может слышать. И ты, и все в твоей команде. Мне все равно, по какому поводу, в следующий раз за такое вам будет, по меньшей мере, порка.
Несмотря на яд в своих словах, она говорила легким голосом дружеской беседы, так что любой, стоявший дальше чем в двух метрах от нее, подумал бы, что она рассказывает о впечатлившем ее моменте забега.
– Вообще, чтобы напомнить тебе о дипломатичности и о том, что мы должны стоять для нашего хозяина на переднем плане, я, пожалуй, возьму тебя с собой, чтобы встретиться с бегунами. Давай, налепи на себя улыбку, ради меня.
Улыбка, судя по всему, была за пределами возможностей Черрика – он обходился дружелюбными кивками в адрес людей, мимо которых они проходили. В это время Домаса молча мечтала, чтобы у нее было не слишком мало пальцев, а слишком много – так проще было бы считать дни до нового задания, где он бы не таскался за ней.
У стартовой линии ждали медики Варрона, но никто из бегунов не получил серьезных травм. У женщины в зеленом на бедрах и лодыжках виднелись следы от жалящих усиков хлыстника, который она не успела перепрыгнуть, и теперь жилы на ее шее вздувались, как веревки, пока медсестра вытаскивала маленькие обломки шипов и брызгала на раны стерилизующим спреем. Мужчина в ослепительном серебристом костюме и с такими же волосами недооценил, насколько далеко дотягивается ползучий резолист, и один из побегов стремительно схватил его за щиколотку. Когда остальные атлеты пробежали мимо, на помощь пришли садовники, но к тому времени покрытые роговыми пластинами щитки успели вывернуть стопу под жутким углом. Теперь он сидел и стоически наблюдал, как бинтуют его распухший голеностоп.
Вдали, у дверей сада, на скамье сидел гибкий молодой человек в черном, чью карточку выбрала Домаса. Его окружали медсестры и зрители, желающие скорейшего выздоровления – все до одной женщины. Домаса не видела, что такое с ним произошло, но выглядело это не так уж серьезно. С другой стороны от ворот ухаживали за ранами дошедших до финиша – победитель, мужчина в синем, был единственным, кто полностью уцелел.
Варрон с женой и сыном сидели вокруг последнего из недошедших до финиша. Это был коренастый мужчина средних лет с землистым лицом и в ярко-белой одежде, который превозмогал остатки дрожи, вызванной соком жгучего мха, все еще пятнающего его руки и босые стопы. Когда бегуны пересекали мост над прудом в центре сада, им нужно было примерно полминуты задерживать дыхание, преодолевая облако снотворной пыльцы. Бегун в белом был единственным, который по ошибке сделал вдох, пошатнулся и упал на четвереньки в жгучий мох. Дрейдер сидел перед ним, скрестив ноги, и с расширившимися глазами глядел, как руки и ноги мужчины подскакивают и дрожат. По какой-то причине эти движения напомнили Домасе, как содрогался ходолистник, когда они подошли к нему слишком близко.
– Домаса! – воскликнул Варрон, когда они подошли ближе. – А я думал, куда вы пропали! Надеюсь, вам понравился забег. На этих людей стоит посмотреть, не так ли? Этот человек – Аэто, один из тренеров в цитадели Вайтрок, что на шлюзе Эскарпин, там тренируют офицеров СПО, – Варрон ухмыльнулся дергающемуся Аэто, чья ответная улыбка выглядела несколько натужной. – Сожалею, что твоим коллегам из корпуса пришлось следовать за тобой пешком. Надеюсь, мы сможем организовать для них зрительскую платформу, если ты явишься в следующий раз, – Варрон спохватился и рассмеялся. – Что я говорю? Мы же отправляемся в путешествие, не правда ли? Как глупо с моей стороны.
Вместо того, чтобы выразить согласие, Домаса наградила Аэто царственным кивком.
– Ваша гонка определенно произвела впечатление на Черрика, главу моей свиты, – сказала она. – Он утверждает, что никогда не видел ничего подобного.
Оба заявления технически были правдой, подумала она. Хорошо бы знать, как в этот момент выглядело лицо Черрика.
– Варрон, роль классического, помешанного на бизнесе, скачущего с мира на мир торгового представителя – вовсе не та, которую мне нравится играть во время… – она моргнула, услышав, как ужаленная женщина позади них вскрикнула от боли, – …подобных радостных событий, однако мне действительно хотелось бы продолжить тот разговор, что мы начали до забега. Есть некоторые вещи, о которых вам следует поразмыслить.
Варрон с убедительным видом кивнул и ободряюще похлопал Аэто по плечу.
– Может быть, Черрик подождет здесь и обсудит с Аэто лучшие моменты забега по саду? – милым голосом предложила Домаса, без особых церемоний уводя Варрона от остальных гостей.
– Вы будете навигатором моего корабля? – внезапно спросил Варрон, застав ее врасплох.
– Я… нет. Нет, я слишком неопытна, чтобы брать на себя ответственность за столь важное путешествие.
Эта фраза прозвучала, как слова какого-то несчастного новичка, хотя она и не собиралась создавать такое впечатление. Но если притворная беспомощность могла сделать Варрона менее настороженным, то она готова сыграть эту карту.
– Я здесь ради вас, Варрон, ради того, чтобы помогать вам и давать советы, и чтобы гарантировать помощь своей семьи. За вами присматривает целых три дома Навис Нобилите, а также их соратники и друзья, Варрон. Не сомневайтесь, ваш корабль будет вести самый острый глаз, какой мы только можем предоставить.
– Три дома? Я думал, вы говорили лишь о себе и своих помощниках.
Варрон оглянулся, чтобы посмотреть, чем занят его сын, и Домаса начала быстро рыться в памяти, припоминая, что она могла такого сказать, чему сейчас ни в коем случае нельзя противоречить. Ее предупредили о смене задания всего за несколько часов, она покинула пилигримский корабль, не попрощавшись, и была слишком занята тем, как сюда добраться, чтобы как следует поработать над своей историей.
