— Когда он снова отправится в бой, — сказал Рай’тан, — его легенда станет еще громче, я в этом не сомневаюсь.
Вулкан улыбнулся Т’келлу:
— Ты не получил искомых ответов, но удовлетворят ли тебя те, что я дал?
— Удовлетворят, мой господин, — сказал Т’келл.
— В таком случае не буду больше отвлекать тебя от работы. — Он повернулся к Рай’тану. — Ном, не мог бы ты сейчас пойти со мной?
Рай’тан вслед за примархом покинул кузницу, но его сердца снова трепетали от стыда. Разговор Вулкана с Т’келлом нисколько не успокоил его. Его сомнения оставались такими же сильными, как и прежде. Он допускал вероятность того, что новый легион удерживают от воссоединения со старым. Он не хотел об этом говорить, и меньше всего с Вулканом. Но и избавиться от сомнений тоже не мог.
По северному краю самой высокой пещеры тянулась каменная галерея. Этот участок был не кузницей, а скорее подготовительной площадкой. Вулкан и Рай’тан, остановившись в середине зала, смотрели вниз, на покрытый скалобетоном пол. Там ряд за рядом стояли танки, готовые загрохотать по пандусу, расположенному под галереей и ведущему в космодром на поверхности планеты. Легионеры и техножрецы Механикума осматривали отдельные машины, проверяя вооружение и готовясь к войне в других мирах, до сих пор маячившей в неопределенном будущем.
Лучшие силы Ноктюрнского легиона Вулкана были готовы к выступлению. Они находились в состоянии боеготовности уже некоторое время. Годы тренировок остались позади, и воины, и выкованное ими оружие, транспорт и штурмовая техника ждали своего часа. Незаконченной оставалась последняя важная работа над кораблем в подземных пещерах. Как только она будет завершена, Вулкан наконец поведет своих сынов в бой во имя Императора.
Во время своего отсутствия на Ноктюрне, сражаясь и обучаясь подле Императора, он водил в сражения контингенты, откомандированные из других легионов. Вулкан считал это великой честью и подружился с Железными Руками Ферруса Мануса. Но все это было лишь прологом. Теперь рядом с ним его истинные сыны, закаленные огнями Ноктюрна, и его место во главе этого войска, легионеры которого немедленно выступят по его приказу.
Вот только приказа у примарха пока не было.
— Тебя беспокоит тот факт, что я не назвал магистру кузни Т’келлу точное время нашего вылета с Ноктюрна? — спросил он Рай’тана.
Игниакс немного помолчал, обдумывая ответ.
— Нет, — сказал он. — Это меня не беспокоит.
— Но что-то все же беспокоит?
Рай’тан снова замолчал. Вулкан терпеливо ждал. Космодесантник всегда был осторожен в своих высказываниях и никогда не говорил сгоряча. И для Вулкана это было одним из ценнейших его качеств. Будучи игниаксом, Рай’тан познал мудрость мифов и традиций Ноктюрна. Глубокие вертикальные борозды на его щеках, заслуженные еще до превращения в легионера, свидетельствовали о многолетнем опыте. Он никогда не поступал необдуманно, а присущая ему осмотрительность делала его внимательным слушателем. Вулкан предпочитал поверять ему новые знания, а игниакс, обдумав их, передавал всем остальным. И, что не менее важно, примарх знал, что тот всегда честно высказывает ему свое мнение.
— А ты обеспокоен, мой господин? — спросил Рай’тан.
— О чем ты?
— Тебя не беспокоит то, что не известно время нашего выступления? Ты не думал, почему Император не сказал, где и когда мы объединимся с остальной частью Восемнадцатого?
«Да, — подумал Вулкан. Это беспокоило меня с того самого момента, когда я впервые спросил Его о том, когда придет это время, и Он в ответ держал меня при себе, вдали от моих сынов».
Но примарх не стал говорить все это Рай’тану.
— Да, — сказал он, и для начала этого было достаточно.
— А тебе известно, каким образом ты узнаешь о надлежащем моменте?
— Нет. Но я верю, что узнаю. Это тебя беспокоит?
Вулкану снова пришлось ждать. Рай’тан невидящим взглядом смотрел вниз. Примарх наблюдал за внутренней борьбой игниакса. Было ясно, что он бы предпочел скрыть некоторые из своих мыслей, но его повелитель задал вопрос, и ему необходимо ответить.
Молчание затянулось.
— Не забывай, что мы должны быть честны друг с другом, — негромко напомнил Вулкан.
Рай’тан кивнул:
— Меня тревожит предположение о причине того, что нас до сих пор не призвали для воссоединения с нашими братьями.
Вулкан уловил едва заметное сомнение в словах «с нашими братьями».
— Продолжай, — сказал он.
Рай’тан вздохнул:
— Я подумал, что нам вообще не будет позволено воссоединиться с нашими братьями.
Вулкан усилием воли удержался, чтобы не сжать кулаки, и постарался расслабить пальцы. Рай’тан во многих отношениях угодил в самую точку.
— Продолжай, — повторил он, хотя уже мог догадаться, о чем будет речь Рай’тана.
— Как в настоящий момент обстоят дела у второй половины Восемнадцатого? — спросил игниакс.
— Это мне неизвестно.
— Репутация наших братьев… — Рай’тан снова нерешительно помолчал. — Немного тревожит.
Вулкан поморщился. После того как он оставил Ноктюрн ради службы Императору и сражался бок о бок с отцом, скрывая лицо под шлемом, до него доходили некоторые слухи о Восемнадцатом. Никто не отрицал доблести этого легиона, никто не пытался преуменьшить значение его побед, но его воины бросались в бой с такой отчаянной решимостью, что кое-кто считал их самоотверженность почти самоубийственной.
Примарх не мог игнорировать эти слухи. Он изучил все до единого донесения об участии его воинов в боях и убедился в мощи и отваге легиона, в его стремлении защитить невинных.
А еще узнал о потерях, которые с каждым разом увеличивались в геометрической прогрессии.
Он говорил об этом с Рай’таном. Игниакс должен был понимать, каким видит Вулкан свой легион, и, доводя эту информацию до остальных, он не может просто повторять его слова. Он должен видеть то, что видит примарх. И говорить между собой они должны откровенно.
— Какие-то мысли и слова гнетут тебя, — сказал Вулкан, — потому что ты не хочешь ими со мной поделиться. Ты должен их высказать. А я — выслушать.
Рай’тан втянул воздух.
— Возможно, нам, уроженцам Ноктюрна, суждено полностью укомплектовать Восемнадцатый легион.
— По звучащему в твоем голосе сомнению я могу сказать, что этот вывод не вызван твоим высокомерием.
«Выслушай его, — сказал себе Вулкан. — Это не может и не должно быть правдой, но надо его выслушать».
Эта идея и раньше появлялась в его голове, но никогда не радовала примарха.
— Надеюсь, что нет, мой господин, — ответил Рай’тан. — Тебя забрали с Терры, и судьба забросила тебя на Ноктюрн. Твой легион, созданный в твое отсутствие, стремительно сокращается, как будто его воины понимают свою… незавершенность. Может, старый легион должен исчезнуть? И именно этого ждет Император?
— Ты так считаешь? — спросил Вулкан.
— Я не знаю, — признался Рай’тан. — Но эта мысль прочно засела у меня в голове.
— Ты поделился с остальными своими сомнениями?
— Я не озвучивал их, это они заговаривали со мной на эту тему.
Вулкан кивнул:
— Понятно.
«Тяжелое бремя ты возложил на меня, отец».
— Я рад, что ты рассказал мне об этом, Ном, — продолжал он. — И должен тебя заверить, что это ложный вывод. Легионеры с Терры такие же сыны мне, как легионеры с Ноктюрна. Они ваши братья. Тому, что мы до сих пор разделены, имеется причина, и это не ожидание их истребления.
«Но поверишь ли ты этому?»
Вулкан не был уверен, что убедил Рай’тана.
Он знал, что настало время второй половине легиона принять участие в Великом крестовом походе. Беда в том, что он не знал, для какой именно задачи настало время, и давно гадал, когда же придет знак от Императора.
Обстрел уничтожил горный перевал, ведущий к космопорту Сиботы. Залп был беспорядочным, артиллерия примитивной, но эффект оказался разрушительным. Орки не обладали мастерством в военном деле, но на их стороне было колоссальное численное превосходство. Казалось, что небеса окаменели и грозной лавиной осыпались на землю. Воздух дрожал от непрерывного свиста пролетавших снарядов. Бесконечные удары поднимали фонтаны земли, воронки перекрывались друг с другом, и все окрестности заволокло огнем и пылью.
