Несколько дней я смотрел на эту маленькую кладку, пытаясь разгадать загадку, которая крылась в гладких скорлупках, в маленьких коричневых пятнышках на голубом фоне. И что же?
Это открылось мне в то утро. Каждое яйцо — символ бесконечных возможностей жизни. Какой путь лежит перед этими птенцами? Все они могут умереть до того, как вылупятся, задохнувшись в своей собственной скорлупе. Или один может быть пойман подкравшимся котом, когда будет учиться летать, другой умрет от болезни или голода или вернется следующей весной в это же самое гнездо, чтобы создать новую семью, начав жизненный цикл снова. Так много возможностей, так много путей внутри яиц, чей размер не превышает размер моего большого пальца.
Бесконечные возможности жизни… вот что я открыл для себя в то утро.
Что это значит для меня? Что я отброшу свое стремление к смерти и снова приму жизнь?
Нет… Конечно, нет.
Когда я смотрел на эти яйца, я понял, что не открывающиеся возможности делают жизнь достойной прожить ее, а то, что у каждого свой неповторимый путь от рождения до могилы, который делает значимой жизнь каждого существа.
То, о чем я умолял ведьму и что она дала мне одновременно как дар и как проклятие — бесконечную жизнь, на самом деле достойно жалости. Когда все эпохи проходят нескончаемой чередой перед тобой, возможности жизни становятся бесконечными. Когда все пути открыты для тебя, ты живешь только в воображении — но никогда реально. Когда так много путей, легко потерять себя.
Хватит. Тем утром, глядя на яйца, я знал, что устал от возможностей, и хотел одного: увидеть мою жизнь снова определенной.
Начало, середина и конец.
Итог жизни — я хотел вернуть его.
И вот я снова соединяю чернила с бумагой, призывая жизнь и слова сквозь алхимию написанного. Каждая буква приближает меня к смерти, приближает меня к тому моменту, когда смысл вернется в мою жизнь.
Знала ли ведьма это уже тогда? Неужели она милосердно оставила мне последний шанс?
Посмотрим.
Меня уже уносит в иные времена, далеко отсюда. Следуйте за мной на звон колокольчиков, где последний актер, опоздавший на празднество, выходит на сцену. Вы его видите? У него голубая кожа и пестрый наряд. Он играет роль шута.
Наблюдайте за ним внимательно…
Сидя на Троне Розового Шипа, Елена изучала представшую перед ней загадку. Маленький чужеземец, одетый в ворох шелка и льна, казался мальчиком с гладким, лишенным морщин лицом, но он явно не был мальчиком. Слишком уж он оставался спокоен под пристальными взглядами собравшихся в Большом Зале. В его глазах светилась ирония, как будто происходящее его забавляло; хотя были в них и горечь, и усталость. А линия его губ с тенью улыбки оставалась жесткой и холодной.
Он казался простаком, но вызывал у Елены болезненное чувство беспокойства.
Чужеземец упал перед ней на одно колено, сдернув свою пижонскую шляпу. Множество колокольчиков — оловянных, серебряных, золотых и медных, которыми была расшита его одежда, — чисто зазвенели.
Рядом с крошкой встала более высокая фигура — принц Тиламон Ройсон, лорд замка Мрил, что на севере. Ставший пиратом принц на этот раз отказался от своей обыкновенной элегантности и был одет в потертые сапоги и изъеденный солью черный плащ. Его щеки раскраснелись, а песочного цвета волосы были растрепаны. Он высадился в гавани острова, как только поднялось солнце, и немедленно запросил аудиенции у Елены и ее военного советника.
Принц опустился на одно колено, затем указал жестом на чужестранца:
— Могу я представить Арлекина Квэйла? Он пришел издалека и принес вести, которые вам следует услышать.
Елена жестом велела им обоим встать:
— Поднимись, лорд Тайрус. И добро пожаловать.
Она внимательно смотрела на Арлекина, пока он поднимался на ноги, сопровождаемый хором звенящих колокольчиков. Этот человек в самом деле прибыл издалека. Его лицо имело странный цвет: бледное до синевы, как будто он постоянно задыхался. Но самым поразительным были его яркие глаза — сияющее золото, полное лукавства.
— Я извиняюсь за то, что побеспокоил тебя столь рано в это солнечное утро, — лорд Тайрус говорил бесстрастно, расправляя свой потрепанный плащ, как будто впервые заметил его плачевное состояние.
Эррил, вассал и муж Елены, заговорил со своего места позади трона:
— Что за срочность, лорд Тайрус? У нас нет времени на дураков и шутов.
Елене не нужно было смотреть на него, чтобы знать, что стендаец по обыкновению мрачно хмурит брови. Она видела это достаточно часто за последние два месяца, с тех пор как мрачные вести стали приходить в Аласию: поставки продовольствия на остров прекратились из-за монстров и странной погоды; города страдали от пожаров и эпидемий, а за пределами городских стен свободно разгуливали жуткого вида чудовища.
Но худшая беда стряслась еще ближе к дому.
Стихии, чей немногочисленный народ жил в гармонии с энергией Земли, становились жертвами какой-то пугающей болезни. Мираи теряли свое чувство моря и свою связь с драконами; эльфийские корабли не могли преодолевать большие расстояния или взмывать высоко под небеса; а теперь еще и Нилан сообщила, что голос ее лютни слабеет, по мере того как ее покидает дух дерева. И было ясно, что это далеко не все. Магия стихий уходила, словно кровь, вытекающая из жестокой раны.
Как следствие, все были подавлены стремительно уходившим временем. Если они будут вынуждены выступить против Гульготы, это нужно делать скоро — до того как их силы ослабеют еще больше и дары Земли будут исчерпаны. Но их армии были рассредоточены. Поход на цитадель Темного Лорда, вулканический Блэкхолл, может начаться не раньше следующей весны. Эррил сказал, что они смогут собрать все свои армии не раньше середины зимы. Блэкхолл получит большое преимущество, если нападет на остров, когда северные моря страдают от жестоких штормов.
Но самое раннее, на что они могут рассчитывать, — это весна, когда утихнут зимние шторма.
Впрочем, Елена начинала сомневаться, будут ли они готовы даже тогда. Так много еще оставалось неизвестного! Толчук еще не вернулся из своих земель; вот уже два месяца минуло, как вместе с Фердайлом и горсткой остальных он отправился, чтобы найти у старейшин огров ответ на вопрос, есть ли связь между черным камнем и камнем сердца. Многие эльфийские корабли-разведчики, шпионившие за Блэкхоллом, так и не вернулись. Армия дварфов, возглавляемая Веннаром, послала воронов с сообщением, что их силы все еще собираются возле Пенрина. Командиру дварфов необходимо было больше времени, чтобы собрать своих людей. Но времени было мало у всех.
