Долгое время Шереметьев, комиссар и оставшиеся волскианцы слушали. Они ждали спасения.
Оно так и не пришло.
Слабое трепетание надежды в животе лорда-маршала превратилось в кусок свинца, когда он услышал с посадочной зоны тошнотворный грохот болтера. Кувыркаясь в абсолютной тьме внутри собственной головы, пока сердце сжималось в отвратительном понимании, Шереметьев узнал звук выстрела при казни. Вскоре последовал еще один.
— Бог-Император, нет… — только и смог выдавить лорд-маршал.
— Защитить периметр, — скомандовал комиссар Ганнибал.
— Что происходит? — испуганно проблеял гвардеец Нардина.
— Это не Легион Гадюк, — сказал Ганнибал. — Нардина, Орделл, к двери.
Пока они ждали, прошла целая вечность, заполненная криками. Не просто муки. Не жестокость ради выживания. Не те боль и страдание, которые последовали за погружением гарнизонного мира во тьму. Это был не страх перед грядущим. Это был кошмар здесь и сейчас, от которого обрывалось сердце. Опасность. Полностью осознанный ужас. Пытки. Террор. Смерть.
На открытом вокс-канале были находившиеся снаружи и внутри командного пункта гвардейцы и имперские граждане, которых они должны были защищать, оказавшиеся в распоряжении сил захватчиков. У Шереметьева не было иного выбора, кроме как ждать и быть безмолвным свидетелем жуткой кары, пока на его людей в персональном мраке их рока охотились с болтерами и клинками закованные в броню чудовища. Когда те прибыли в командный пункт, гидравлическая неотвратимость поступи силовых доспехов, приближающая Ангелов Смерти прямо к дверям, и гром болтеров стали практически облегчением.
Нардина умер, даже не успев положить палец на спусковой крючок. Лазган Орделла бешено зашипел в направлении нападающих, однако безрезультатно. Спустя считанные мгновения помещение заполнилось едким медным запахом постигшей их грязной смерти.
Тишина. Шаг. Тишина. Шаг. Шереметьев наклонил голову, прислушиваясь к звукам своей гибели. Всеобъемлюще загремел голос. Он звучал задушевно, но находился повсюду и был неразделим с тьмой, в которой утопал лорд-маршал.
— Я принес тебе ночь, смертный…
Шереметьев незряче моргнул и проглотил свой страх.
— Мое имя Демрид Шереметьев, лорд-маршал 1002-й Волскианской Теневой Бригады…
— Нет-нет-нет, — укоряюще произнес голос. Слова были холодны, как пустынная ночь. — Мы не имеем дела с именами. Ни с вашими, ни со своими собственными. Мы — ночь.
— Вы предатели…
— Мы имеем дело с ужасом и тем концом, который за ним следует, — произнес ангел-отступник. — Таково наше призвание.
— Шторм? — спросил Шереметьев. — Это ваших рук дело?
Он должен был узнать.
— Орудие устрашения, — сказал космодесантник Хаоса. — Одно из многих, что есть в нашем распоряжении, имперская свинья. А теперь слушай внимательно.
Тьма отдала приказ одному из себе подобных. Последовала потасовка. Шереметьев слышал слабое кряхтенье Ганнибала, который боролся с державшими его космодесантниками Хаоса. Он протянул было руку, но дернулся, когда выстрелил болт-пистолет комиссара. Лорд-маршал услышал вскрик друга, когда бронированная перчатка сломала руку на пистолете, и резкий стук, с которым оружие ударилось об пол, где обладатель шелковистого голоса отбросил его прочь ударом ноги.
— Так-то лучше, — произнесла тьма. — Теперь мы можем поговорить. В наших руках ваше ничтожество со связанной душой, полковой астротелепат. Знай, что для нас она всего лишь собственность. Без предназначения — просто кусок мяса. Прошу тебя, не лишай ее этого предназначения, поскольку только оно сохраняет ей жизнь.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу ответить на ваши молитвы, — посулила тьма. — Хочу послать запрос о помощи Легиону Гадюк на Аврелий.
— Ты хочешь заманить ангелов Императора сюда, чтобы убить их, — закричал Ганнибал. Престарелый комиссар все еще продолжал бороться со своими пленителями.
— Ведьма поможет нам, чтобы спасти свою псайкерскую шкуру, — сказала тьма Шереметьеву, однако чтобы Аврелий принял нас всерьез, нужны ваши полковые коды авторизации. Те, которые дашь мне ты.
— Ничего не давай этому чудовищу, — взревел Ганнибал.
Тьма отдала еще один приказ: указание, которое завершилось последовавшим затем жутким воплем комиссара.
— Слышишь? — обратилась тьма к Шереметьеву, приближаясь. — Ему не хватило прозорливости, и я забираю его глаза. Они бы ему не пригодились. Я вот думаю, что еще ему может не пригодиться — и он будет всего лишь первым. Я буду поочередно приводить твоих людей и рвать их на части перед тобой. Ты будешь слушать их крики. Будешь чувствовать, как их кровь брызжет тебе на лицо.
Шереметьев затряс головой.
— Прошу вас. Не делайте этого…
— Нет, это я тебя прошу. Не выбирай путь эгоизма.
— Я не могу дать вам…
— Можешь, — настойчиво произнесла тьма. — Можешь и дашь. И вот почему. Никто не придет, чтобы помочь вам, чтобы спасти, чтобы отомстить. Мой корабль стоит так, что уничтожит любой звездолет, который попытается войти в систему или покинуть ее. После создания атмосферных помех, которые вы приняли за прелестный шторм, мы целыми днями сидели на глубокой орбите, слушая, как ваш крошечный гарнизонный мир рвет себя на куски. Вопли. Беспощадное вырождение порядка до хаоса, грабежей и убийств. Еще перед тем, как ступить на эту планету, мы насладились всем. Не сомневайся в нашем вкладе в ваши страдания. Сделай это, и я обещаю тебе свою милость.
— Демрид, нет, — простонал Ганнибал.
— Ты должен, — произнесла тьма. Она была так близко, что казалось, будто слова исходят из сломленного разума самого лорда-маршала.
— Я должен… — наконец, согласился Шереметьев.
— Астротелепатический код авторизации?
— Четыре-два-семь, — несчастным голосом произнес лорд-маршал. — Пси-сигма-эпсилон-дельта.
Голос внезапно снова удалился. Космодесантник Хаоса совещался со своими темными братьями.
— Позаботься, чтобы она им сказала, что этот жалкий мир принадлежит Повелителям Ночи, — шипела тьма. — И преувеличь данные о нашей численности. Мне нужно, чтобы Легион Гадюк послал все, что у них есть, — а затем другому ангелу-отступнику. — Пусть «Мрачный» займет низкую орбиту и ждет, чтобы забрать наши «Громовые ястребы». Затем курс на Аврелий.
— Да, мой повелитель.
Для Шереметьева слов не нашлось.
— Мы несем ночь, — обратилась к нему тьма. — Мы принесли ночь вашей жалкой планете, и пока Легион Гадюк мобилизует свои роты, спеша на помощь вашим трупам, мы принесем ночной ужас на родной мир ангелов.
