Дождавшись, когда утихнет поднявшийся возмущённый шум, он, обойдясь всего лишь парой матерных слова, довольно точно и образно обрисовал ранним гостям их действительное нынешнее положение и святость взятых с бою трофеев. Да заодно и напомнил, кто кого только что буквально спас от верной смерти и куда они теперь могут идти со своими претензиями.
Побуянив немного торговцы разошлись. Все были народ тёртый и прекрасно понимали, что раз не получилось с первого захода, дальше можно и не пытаться.
После их ухода возле палатки остались только Сидор, ухмыляющаяся довольная охрана из егерей, да стоящий чуть в стороне атаман.
— Ба! Кого я вижу, — мрачным тоном поздоровался с ним Сидор. — Никак и ты решил присоединиться к этой публике халявщиков? — кивнул он в сторону спин удалившихся уже на порядочное расстояние купцов.
— Во-первых, никакие они не халявщики, а просто требуют своего. Правда, потерянного, — невесело усмехнулся атаман.
— Вот именно, потерянного, — сухо уточнил Сидор. — А точнее, профуканного в глупой погоне за мифическим вознаграждением.
— А, во-вторых, — не отвлекаясь на замечание Сидора, невозмутимо продолжил атаман. — На самом деле, отдал бы ты им их товары. Ведь знаешь же, что товар не их, а кланов городской старшины, и что ребятам придётся теперь отвечать своим кошельком за утерянное. У ребят будут проблемы.
— В другой раз хорошенько подумают, как голову под топор совать, не подумав, — флегматично отозвался Сидор. — А с нашей Старшиной у меня и так непонятки сплошные. Одной головной болью больше, одной меньше, — равнодушно буркнул он. — И ещё! Не забывая — я в своём праве. Что там было до меня — не важно. Что с бою взято — то свято. Так что, трофеи — мои. Всё.
— Ну, сам знаешь что делаешь, не маленький, — старательно скрывая недовольство, постарался изобразить невозмутимость бывший атаман.
Честно говоря, он надеялся на иной ответ, потому как пока шёл сюда, успел заметить на паре повозок кое-чего из собственного прошлого имущества. Теперь приходилось забыть о прошлой собственности и начинать всё с нуля.
Настроение, и так не шибко весёлое, стремительно рухнуло вниз.
— Ну, — кашлянул он, прочищая горло. — Разберёшься.
— Вот именно, — покосился на него Сидор.
Мимика атамана не осталась для него незамеченной. Но ему, смертельно уставшему за последние дни и особенно за эту суматошную ночь, толком не выспавшемуся, было уже откровенно плевать. На всё! и особенно на то, что и как там кто думает. Пусть думают всё что хотят и как хотят, лишь бы не лезли. А уж он будет делать так, как считает правильным. В данном случае, по его мнению, правильным было отказать всем во всех претензиях. Что Сидор и сделал.
— Ну, — с трудом сдерживая раздражение, поторопил он атамана. — Говори быстрей что хотел или проваливай. Я устал и хочу спать. Подняли ни свет, ни заря, выспаться не дали. Так что, если что по делу — вываливай. А нет — отвали. Спать охота.
— Или тебе жаль собственного пропавшего имущества? И ты бы тоже хотел его вернуть? Так сказать, по дружбе, — ядовитым голосом уточнил он.
Я не такой наивный как наши купцы, — криво усмехнулся атаман. — И лучше всех в этой толпе знаю твою прижимистую натуру.
Сощурив глаза, атаман окинул внимательным взглядом плохо видимую в утреннем полумраке фигуру Сидора.
— У тебя, Сидор, после того Девичьего поля, когда тебя обнесли с трофеями, вообще какое-то болезненно обострённое отношение к любой добыче, что попадает тебе в руки. Поэтому пытаться выжать из тебя собственные в прошлом повозки с товарами, я даже не пытаюсь. Тем более, как я давно уже успел убедиться, ещё когда на скалах сидел, что их нет нигде и в помине. Сгинули кудысь.
Честно говоря, тут пришлось атаману слукавить. Ему кое что надо было от Сидора, вот он и проглотил обиду.
— Ишь, ты, — холодно заметил Сидор. — Догадливый. Прежде чем подойти, всё же проверил. И всё же, подошёл, — медленно, как бы раздумывая, проговорил он.
— Я собственно пришёл поговорить насчёт твоего вчерашнего предложения, — невозмутимо продолжил атаман, не обращая внимания на ворчание Сидора.
— Вчерашнего?
Сидор с силой потёр ладонями заспанное лицо.
— Ещё бы вспомнить что я тебе вчера предлагал, — недовольно проворчал он. — Вот черти, подняли до рассвета. Теперь голова весь день трещать будет.
Я сейчас сбегаю на речку, ополоснусь. А ты пока располагайся, — кивнул он в сторону походного столика с несколькими стоящими рядом стульями, разложенного возле входного полога, под навесом палатки. — Потом поговорим.
Вернувшись обратно изрядно отдохнувшим, наплававшимся в ледяной горной речке, он застал поистине эпическую картину: "Атаман вольных раз… казаков на отдыхе возле походного котла. Со товарищи".
Рядом с откинутым в сторону входным пологом занятой Сидором рыцарской палатки, справа от походного, раскладного стола горела его личная походная керосинка. А на ней… побулькивал большой, вёдерный казан, в котором они всем отрядом обычно готовили по праздникам и всяким торжествам всякое вкусное варево.
Рядом с казаном сидел довольный донельзя атаман и помешивал кипящее в котле вино большой отрядной поварёшкой.
Запахи, доносящиеся из казана яснее ясного говорили о том, что там булькает. Глинтвейн!
— Это что? Сто грамм с утра, и весь день — выходной? — мрачно пошутил Сидор, глядя на собственную охрану уже с вожделением посматривающую в ту сторону, и с блаженным видом потягивающую носами обалденные ароматы, доносящиеся из отрядного котла.
— И где только, спрашивается, столько винища нашёл, — тихо пробурчал он себе под нос.
— Пять минут и можно потреблять, — меж тем заметил атаман, не отходя далеко от казана и методично его помешивая.
С удобством устроившись на стоящем рядом с котлом раскладном стуле, атаман скосил хитрый взгляд на незаметно подобравшуюся поближе охрану и ехидно заметил, ткнув себя пальцем в грудь.
— Я великий спец по соблазнению.
Вы ведь ребята так победу и не отметили, — атаман с осуждением покачал головой. — А это не правильно! Надо отмечать и победы, и поражения. Иначе — жить неинтересно. Иначе — жизнь пресная.
Вот чем вы всю ночь занимались? Добычу делили, трофеи считали? А это не есть хорошо. Это неправильно. Трофеи могли бы и подождать, — усмехнулся атаман. — Куда они денутся. А в жизни должно быть место празднику.
В нормальной жизни, — всё же счёл необходимым уточнить атаман.
Ещё раз насмешливо ухмыльнувшись он зачерпнул большим половником первую порцию глинтвейна и начал разливать напиток в разномастные кружки, густо покрывающие стол.
