На том сражение могло бы и кончиться, однако Рыжий Орк был не из тех, кого способны остановить увечье или нестерпимая боль. Не переставая корчиться, он схватил Кикаху за локоть и дернул с такой силой, какой у него и быть-то не могло. Кикаха упал как подкошенный, но успел слегка крутануться, чтобы не свалиться плашмя, и ударился об пол плечом. Рыжий Орк наполовину повернулся к нему, по-прежнему крепко стискивая локоть. Кикаха сел, разжал один палец тоана и загнул его назад. Кость треснула; тоан вскрикнул еще раз и ослабил хватку.
Кикаха встал на колени и врезал кулаком тоану по носу. Переносица сломалась, из ноздрей хлынула кровь. И все же, чисто автоматически, Рыжий Орк нанес ответный удар в челюсть. Удар был бы сокрушительным, не будь властитель так ослаблен. Но голова у Кикахи пошла-таки кругом. Когда он очухался, Рыжий Орк уже стоял, покачиваясь, прямо над ним.
— Ты не можешь победить меня, — просипел властитель, — Ты лебляббий. А я Рыжий Орк.
— Ну и что? Зато я Кикаха.
Голос Кикахи звучал еле слышно, но он все же собрался с силами и откатился в сторону. Рыжий Орк, шатаясь, последовал за ним. Увидев на полу кинжал, властитель остановился и поднял его.
— Я отрежу тебе яйца, как отрезал их своему отцу, — сказал он. — И тоже съем их сырыми.
— Это легче сказать, чем сделать, — ответил Кикаха, вставая. — Твои злодеяния, и в особенности то, что ты сотворил с Ананой, вопиют о возмездии, и ты меня не остановишь, как бы ни старался.
— Давай покончим с этим, лебляббий. Оставь свои тщетные надежды на победу. Ты умрешь.
— Когда-нибудь. Не теперь.
— От этого тебе не спастись, — сказал тоан, потрясая кинжалом.
Поглядев на лицо Рыжего Орка, искаженное болью, и на его скрюченную позу, Кикаха подумал, что мог бы уклоняться от удара, приплясывая вокруг тоана, пока тот не свалится. Но с таким же успехом он может сам свалиться первым.
Кикаха нащупал рукой замшевый футляр с рогом. В пылу сражения он совсем позабыл о нем. Вытащив рог из футляра, Кикаха схватил его как дубинку. Древний мастер Шамбаримен и не подозревал, что его инструмент сможет послужить оружием. Но чего не бывает на свете! Кикаха медленно приблизился к властителю, говоря на ходу:
— Все узнают, что тебе пришлось воспользоваться ножом, чтобы убить безоружного человека.
— Ты хотел бы, чтобы я его бросил? Но никто ведь не видит нашей схватки. А жаль. Иначе ее воспели бы в стихах. Впрочем, возможно, еще воспоют. И, кстати, именно я расскажу, как она происходила.
— Ты всю жизнь был трусливым лжецом, — сказал Кикаха. — Но кинжал тебе не поможет. Я все равно тебя убью. И тогда ты прославишься еще больше — как единственный в мире человек, убитый рогом.
Ничего не сказав, Рыжий Орк двинулся на Кикаху с ножом. Рог с размаху ударил тоана по запястью. Но властитель не выронил кинжал — и острие вонзилось в грудь Кикахе. Правда, рана оказалась неглубокой, потому что Кикаха, сжав одной рукой запястье врага, другой огрел его рогом по голове. Рыжий Орк вырвал запястье, отпрянул, тяжело дыша, и вновь набросился на Кикаху.
На сей раз властитель прикрылся от дубинки левой рукой, как щитом, а правую с кинжалом выбросил вперед. Лезвие скользнуло по предплечью Кикахи, но он опустил рог и изо всех сил врезал тоану в подбородок. Хотя удар и оглушил Рыжего Орка, тот все же полоснул ножом Кикахе по плечу и поранил руку, сжимавшую рог. Кикаха выронил оружие; рог с лязгом покатился по полу.
Рыжий Орк быстро шагнул вперед. Кикаха попятился.
— Ну что ж ты стоишь — беги! — хрипло сказал тоан. — Ты еще можешь спасти свою шкуру. Правда, ненадолго. Я все равно найду тебя и убью.
— Ты слишком самоуверен для побежденного, — ответил Кикаха.
Он нагнулся и подобрал окровавленный обломок мрамора. Распрямившись, Кикаха еле удержался на ногах. Слишком много потеряно крови, слишком много ударов пришлось по голове. Но Рыжий Орк был не в лучшем состоянии. Победа могла достаться тому, кто выдержит и не хлопнется в обморок первым.
Кикаха обтер мраморный обломок о шорты и поднял его так, чтобы противнику было видно.
— Его пускали в ход уже дважды — один раз ты, один раз я. Давай посмотрим, что выйдет в третий раз. Сомневаюсь, что тебе снова удастся его отбить.
Рыжий Орк, поморщившись, полуприсел, держа наготове кинжал.
— В юности на Земле, — продолжал Кикаха, — я так кидал бейсбольный мяч, что он летел, будто метеорит сквозь космическое пространство. Я и крученые подачи тоже лихо делал. Один парень как-то сказал мне, что я рожден для высшей лиги. Но у меня были другие планы. Хотя они и не осуществились, поскольку я попал в Многоярусный мир, а оттуда в другие вселенные властителей. Поглядим — может, мои земные занятия спортом на что и сгодятся!
Он встал в стойку, осознавая, что давно не практиковался и что неровный кусок мрамора — отнюдь не легкий мяч. Да и сил осталось мало. Но он сумеет собраться с силами, тем более что до Рыжего Орка всего десять футов.
Мраморный обломок вылетел, вращаясь, из его руки. В ту же секунду тоан упал на колени и чуть подался вбок. Но камень, которым Кикаха метил в грудь, далеко уклонился от цели и ударил Рыжему Орку в голову прямо надо лбом. Тоан рухнул, выронив кинжал. Глаза и рот у него раскрылись; он не двигался.
Кикаха поднял кинжал, посматривая своим единственным глазом на властителя. Потом пнул лежащего сапогом. Тело шевельнулось, но лишь от удара.
Кикаха склонился и стащил с поверженного врага штаны. Схватил его за яйца и взмахнул ножом. Он сможет съесть их сырыми. Правда, он еще не решил, стоит ли.
Но, несмотря на изнеможение, ярость все еще бурлила в нем. Этот тоан должен пережить ту самую участь, какую он уготовил своему противнику.
В ушах раздался голос Манату Ворсион:
— Кикаха! Не делай этого! Ты лучше его! Ты не такой дикарь, как он!
Кикаха поднял голову и глянул здоровым глазом на Великую Праматерь. Она сидела в воздушном катере, но видел он ее неясно. Здоровый глаз был не очень-то здоров.
— Черта с два не такой! — возразил он. Собственный голос, казалось, доносился до него издалека, — Смотри!
Он сделал это одним махом. И тут же все вокруг завертелось, отлетев куда-то вдаль, и черная пустота, прихлынув, заполнила собой пространство.
Раны Кикахи зажили, а в глазнице вырос новый глаз. Этот процесс длился сорок дней, и сначала глаз был похож на тошнотворное осклизлое желе. Но потом стал не хуже прежнего.
Кикаха сидел на краю монолита, на котором стоял дворец бывшего властителя здешнего мира Вольфа, и время от времени прикладывался к выточенному из кварца кубку, наполненному пурпурной жидкостью. Он смотрел на зеленое небо, желтоватое солнце и просторную панораму внизу — уникальную среди множества вселенных.
