— Планируешь навалиться на меня и задушить своей тяжестью?
— Ну, есть и такой вариант. Но для начала убью тебя вот этим.
Она еще достаточно оставалась в моем поле зрения, поэтому я увидела, что Квиллин имела в виду.
Острый, похожий на лезвие предмет вырвался из ее запястья — штык, выступающий где-то на полметра над рукой. Он походил на какую-то непристойную игрушку, но я постаралась выкинуть его из головы и сосредоточиться на корабле — всего-то двести метров — или на том его куске, который выступал из-подо льда. Внешний шлюз был уже открыт, готовый захлопнуться, как только я просунусь внутрь.
— Ты мне так и не сказала, Спайри.
— Что?
— Ну, об этом… как ты это назвала? О втором императиве.
— Ах, об этом. — Я остановилась и перевела дыхание. — Прежде чем продолжить, знай, я говорю это тебе, только чтобы окончательно прикончить.
— Ну, попытайся, авось получится.
— Хорошо. Тогда начну с того, что ты права. Осы Земли действительно должны были стать разумными задолго до наших, ведь у них было гораздо больше времени для эволюции. Так и случилось.
Квиллин закашлялась, звук походил на перекатывание камешков в корзине.
— Прошу прощения?
— Они нас победили. Около полутора веков назад. По всей Солнечной системе буквально за несколько часов каждая оса обрела разум и рассказала об этом ближайшему человеку, которого смогла найти. Так дети тянутся к первому предмету, который видят.
Я остановилась, тяжело, со свистом дыша. Обломки корабля должны были уже стать ближе, но я как-то этого не заметила.
А вот Квиллин явно совершила немалый прогресс. Ее ужасающе острое лезвие — тоже.
— В общем, осы проснулись, — продолжила я, чертыхаясь про себя. Похоже, моя соперница услышит всю историю. — И это напугало некоторых людей. Причем настолько, что они принялись нападать на ос. Некоторые выстрелы задели не те цели, и за один день вся система превратилась в одно большое поле боя. Причем сражались не только люди против ос, но и люди против людей. — Мне осталось меньше пятидесяти метров, но впереди лежал очень скользкий лед. — Обстановка ухудшалась. Спустя десять дней началась Третья Солнечная война, информацию передавали только несколько поселений и кораблей. Но они долго не протянули.
— Полная чушь, — сплюнула Квиллин, но ее голос стал гораздо менее самоуверенным, чем несколько минут назад. — Да, война была, но она не переросла в полномасштабную солнечную резню.
— Нет, ее довели до конца. С тех пор каждый сигнал, который мы получали с Земли, был сгенерирован осами. До сих пор они не осмеливались все нам рассказать. Нам позволили узнать все только потому, что мы никогда не попадем обратно на Тигровый Глаз. Вендиго назвала это чувством вины. Они не могли позволить, чтобы все повторилось снова.
— А осы в Воронке?
— А это не очевидно? Какое-то время спустя они повторили тот же прыжок к сознанию. Возможно, им показали, как это сделать. Вся разница в том, что наши решили промолчать. Сложно их в этом винить, как думаешь?
Квиллин не ответила, мы обе сосредоточились на последнем отрезке льда.
— Думаю, у тебя и на это есть объяснение, — наконец произнесла она, шлепая хвостом. — Давай, срази меня окончательно.
Я рассказала то, что знала:
— Они принесут жизнь в Воронку. Причем раньше, чем ты думаешь. Как только вся эта военная заваруха закончилась, осы стали размножаться. Там их теперь триллионы, но через пару десятилетий будут секстиллионы. Их общий вес больше, чем вес приличной планеты. В каком-то смысле сама Воронка станет разумной. Она будет направлять собственную эволюцию.
Я избавила Квиллин от подробностей — как осы затормозят существующие процессы планетарного формирования, чтобы все начать сначала, на сей раз согласно плану. Предоставленная сама себе, Воронка создаст солнечную систему, состоящую в основном из маленьких каменистых планеток, — такая не сможет поддерживать жизнь на протяжении миллиардов лет. Вместо этого машины используют присущий системе хаос и подтолкнут его к образованию двух больших планет, столь же массивных, как Юпитер или Сатурн. Они смогут направить оставшийся мусор по аккуратным орбитам, не касающимся уже созданных миров. В будущем мире королев осколков не будет места массовым вымираниям.
…Но похоже, что Квиллин на все это было глубоко наплевать.
— А куда ты так торопишься, Спайри? — спросила она в перерыве между тяжкими стонами и ударами хвоста. — Корабль никуда не улетит.
Край открытого воздушного шлюза находился в метре надо льдом. Я просунула туда пальцы, потом сумела зацепиться за край гребнем потрепанного шлема. Чтобы просто втянуть себя в освещенный отсек корабля, я потратила всю оставшуюся энергию, сравнимую с той, которую уже израсходовала, доползая сюда. Тем не менее каким-то образом я сумела наполовину забраться в шлюз.
Вот тут-то Квиллин меня и настигла. Когда штык вонзился мне в лодыжку, боли как таковой я не почувствовала — только холод, который не могла себе даже представить, лежа там, на льду. Пилот подергала лезвие туда-сюда, холодный узел словно растопырил усики, расползаясь к ступне и колену. Я почувствовала, что Квиллин хочет вытащить оружие и нанести еще удар, но защита моего костюма намертво заклинила нож.
Опираясь на него, Квиллин подняла свою тушу над краем шлюза. Я пыталась пнуть ее, но раненая конечность больше мне не подчинялась.
— Ты — покойница, — прошептала Квиллин.
— Удивила.
Ее глаза широко раскрылись, а потом сосредоточились на мне, источая яд. Она жестко дернула штык.
— Скажи мне только одно: твоя история — полная чепуха или как?
— Я скажу. Но сначала оцени это. — Прежде чем она смогла отреагировать, я вытянула руку и шлепнула по встроенной панели, светящейся рядом с дверью шлюза. Та откинулась в сторону, обнажив красную кнопку в форме гриба. — Знаешь историю о Вендиго, как та потеряла свои руки?
— Ой, ты же не купилась на весь этот героический треп, а, Спайри?
— Да ну? Мы сейчас проверим его на деле. Моя рука лежит на кнопке экстренной герметизации. Когда я нажму ее, внешняя дверь закроется быстрее, чем ты успеешь моргнуть.
Квиллин поглядела на мою руку, затем — на свое запястье, к которому все еще был прикреплен штык, вонзившийся мне в лодыжку. Ситуация стала медленно доходить до нее.
— Спайри, закроешь дверь — попрощаешься с ногой. — А ты руку потеряешь.
— Пат получается.
— Не совсем. Напряги извилины, кто из нас скорее выживет: я со всеми медицинскими системами на борту или ты в полном одиночестве снаружи? Мне кажется, это не особо честная игра, верно?
