Брайан Херберт - Охотники Дюны

Вероятно, там был Суфир Хават и Гурни Халлек, и многие другие давно умершие товарищи Дункана. Герцог Лето Справедливый, леди Джессика, Пауль Атрейдес, предавшаяся Мерзости Алия, бывшая когда-то возлюбленной и сожительницей Дункана. Эти образы преследовали его, заставляя чувствовать невыносимое одиночество, к которому, однако, примешивалась и надежда. Существует ли в действительности будущее или оно есть лишь вновь и вновь повторяющееся прошлое?

Его жизнь — точнее, жизни — всегда имели вполне определенное направление. Он был легендарным Дунканом Айдахо, воплощением верности. Но теперь более, чем когда-либо, он чувствовал себя забытым и одиноким. Было ли бегство с Капитула верным решением? Кто были старик и старуха, чего они хотели? Были ли именно они Внешним Врагом или представляли собой самостоятельную угрозу?

Даже Дункан не знал, куда летит «Итака». Найдут ли он и его товарищи по путешествию пристанище или они так и обречены скитаться до конца своих дней? Возмущала сама мысль о бегстве и необходимости скрываться.

Дункан знал о том, каково быть объектом охоты, лучше, чем кто-либо на борту, это было въевшееся в плоть и кровь чувство, приобретенное еще в раннем детстве самой первой жизни, еще при Харконненах. Тогда, будучи ребенком, он сыграл роль добычи для Зверя Раббана. Раббан и его подручные выпустили мальчика в заповедник и принялись на него охотиться, но Дункан тогда перехитрил своих преследователей, найдя контрабандистов и пилота их корабля, на котором и улетел с планеты. Джейнис… так звали ту женщину. Он вспомнил, как рассказывал эту давнюю историю Мурбелле когда они, истомленные, лежали на пропитанных потом простынях.

Почувствовав, что противник отвлекся, Тег рубанул, сделал выпад и наполовину пронзил защитное поле. Дункан быстро отступил, довольно улыбаясь.

— Отлично, ты учишься владеть своим телом.

Лицо Майлса не дрогнуло. Отсутствие умения управлять своим телом не относилось к числу слабостей башара.

— Мне показалось, что ты отвлекся, и я решил этим воспользоваться.

Дункан прищурился.

— Хорошо, я предпочитаю, чтобы ты пользовался и таким оружием. Но ты мог бы ускориться и в мгновение ока меня обезоружить. Мы еще не забыли, на что ты способен.

Казалось, Тег немного встревожился.

— Я мог это делать. Но если бы ты только знал, как это изматывало старого башара, а я ведь всего-навсего его гхола. Я же не знаю, что может выдержать мое новое тело. — Словно смутившись, он отвернулся. — Я не хотел бы напоминать об этом сестрам. Ты и Шиана видели меня раньше, но я сомневаюсь, чтобы еще кто-то на борту знал об этой моей способности. Если Гарими… ну, ты же знаешь, как они пугаются, когда мужчина вдруг проявляет какие-то неожиданные способности. Для меня это небезопасно.

Глядя на стоявшего перед ним юношу, со лба которого стекал пот, Дункан представил себе странно раздвоенный образ. Когда-то, будучи стариком, прежний башар воспитывал и тренировал гхола Дункана Айдахо, а потом, после смерти Тега на Ракисе, гхола Дункана Айдахо воспитывал и тренировал заново рожденного мальчика. Не станет ли это бесконечным циклом? Дункан Айдахо и Майлс Тег — вечные товарищи, вечные спутники, чередующие роли наставника и ученика, вечные и неизменные роли в разные периоды жизни.

— Помню, как я учил молодого Пауля Атрейдеса технике мастеров меча. У нас был тренировочный мек в замке Каладан, и Пауль научился поражать его при любом уровне сложности. Но все равно, он куда успешнее сражался с живыми противниками.

— Я предпочитаю видеть врага, из которого течет кровь, когда я поражаю его. Дункан рассмеялся.

— Пауль однажды сказал почти го же самое.

Они сражались еще около часа, но Дункан не мог сосредоточиться, одна мысль отвлекала его от древнего искусства поединка. Что, если мастер Тлейлаксу сказал правду, и можно будет вернуть из прошлого всех друзей и товарищей, и тогда эти воспоминания перестанут быть просто тягостными бесплотными образами. Они станут живыми, настоящими людьми.

Иллюзии, Майлс. Иллюзии — вот их стиль. Формирование ложных впечатлений для достижения реальных целей — так действуют тлейлаксы.

Сломленный страхом перед лицеделами и вынуждаемый делать все, что они приказывали, Уксталь был отправлен на Тлейлаксу с «важной миссией». Хрон, сохраняя на лице совершенно бесстрастное выражение, пояснил маленькому напуганному человечку, что «Досточтимые Матроны нашли в руинах Бандалонга нечто весьма для нас интересное. Нам нужна ваша экспертиза».

Священный Бандалонг! На мгновение благоговейный трепет затмил робость и страх. Уксталь слышал легенды об этом некогда величайшем городе, душе народа, но сам никогда там не был. Очень немногие из заблудших тлейлаксов пользовались доверием подозрительных старых мастеров. Сам Уксталь всегда лелеял надежду совершить хаджа в Бандалонг, святое паломничество. Правда, не так…

— Ч-что я могу сделать? — Заблудший тлейлакс содрогался от одной мысли о том, что могут потребовать от него эти перевертыши, эти изменники лицеделы. Прямо на его глазах они убили старейшину Бураха. Теперь они могут подменить любого члена Совета Старейшин! Каждое мгновение жизни превратилось для Уксталя в подлинный кошмар; он понимал, что любой из окружавших его людей мог на поверку оказаться поддельным. Уксталь вздрагивал и настораживался при каждом звуке, при каждом движении.

«Но все-таки я жив. — Он уцепился за эту спасительную мысль. — Пока я жив!»

— Ты же умеешь работать с аксолотлевыми чанами, правильно? Ты обладаешь знаниями, достаточными для того, чтобы вырастить гхола по нашему требованию?

Уксталь понимал, что его убьют, если он даст неверный ответ.

— Для того, чтобы вырастить гхола, необходимо женское тело, специально подготовленное, чтобы матка стала фабрикой. — Он с трудом проглотил слюну, лихорадочно соображая, как ему стать более внушительным в глазах этих лицеделов. Гхола? Тлейлаксы низших каст ничего не смыслили в божественном языке, необходимом для выращивания плоти, но, будучи членом высшей касты, Уксталь способен это делать. Возможно, если лицеделы смогут ему немного помочь и предоставят человека, обладающего некоторыми дополнтительными познаниями.

Уксталь поежился от воспоминания, явственно представив себе кровь, текущую из глазниц старейшины Бураха, и хруст позвонков, когда лицеделы сломали старику шею.

— Я выполню то, о чем вы просите.

— Отлично. Ты — единственный оставшийся в живых тлейлакс, который способен на это.