— Почему вы вторглись в мой загон?
Уокер заколебался. Он отсутствует уже довольно давно, и Джордж, наверное, уже находится в состоянии близком к панике. Однако, видимо, паника была все же не слишком сильна, потому что на поиски друга пес не отправился.
— Мой друг сказал мне, что в этом загоне никто не живет. Мы часто гуляли с ним по большому загону и не раз проходили мимо входа на этот участок. Постепенно мной овладело любопытство. Я подумал: вдруг тот, кто здесь живет, ранен или болен, и ему нужна помощь. Или, может быть, это существо так напугано, что боится выйти из убежища. — Он посмотрел на существо, прочно стоявшее на всех своих десяти конечностях. — Но вы, кажется, не очень сильно напуганы?
— Напугана, напугана… Дайте мне подумать. — Существо погрузилось в глубокие размышления. — Нет, думаю, что словом «презрение» мое отношение описывается лучше.
«Помни, что говорил тебе Джордж, — подумал Уокер, изо всех сил стараясь остаться спокойным и собранным. — Будь милым. Проявляй понимание, даже услужливость. Что касается провокаций — будь то словесные, физические или иные, — попросту их игнорируй».
— Тогда почему вы не выходите в большой загон? Почему не показываетесь? — Не слыша предложения уйти, Уокер решил — пока — остаться. Капли дождя начали стекать со лба и щек на шею и грудь, но он стоически терпел. — Кем бы вы ни были.
— Потому что я… — резко заговорило существо, неистово шевеля ротовой трубкой.
Но темп речи и быстрота движения вдруг уменьшились. Подойдя к ближайшему камню, существо уселось на его сырую скользкую поверхность, разбросав конечности в стороны. Получалась не вполне приятная картина, напомнившая Уокеру лучи садящегося в тучи солнца. Приглушенный искусственный свет отражался в великом множестве безделушек, украшавших гибкое, податливое, словно гуттаперчевое тело.
— Я обвиняю вас в вопиющем нарушении правил приличия, хотя и сама его демонстрирую. При этом вас, как примитивно мыслящее двуногое, можно простить.
Услышав эти слова, Уокер плотно сжал губы.
— Но у меня нет такого оправдания. — Существо вздохнуло. В его исполнении вздох заключался в надувании воздухом всего тела — за исключением головы и конечностей.
У Маркуса в какой-то момент даже возникло опасение, что телесный покров существа не выдержит такого давления, и разумный осьминог сейчас просто лопнет.
— Я — Секви'аранака'на'сенему, женщина к'эрему. Я официально принадлежу к четырем высшим уровням эрудиции, нахожусь на третьей стадии половой зрелости и на пятом уровне Систхра'андам устремления к ментальному и духовному состоянию, известному под названием Тиуква'ад'адаквил. — Пять извивающихся щупалец протянулись в сторону Уокера. — Так как очень хорошо видно и слышно, что, несмотря на хирургическое вживление вспомогательной аппаратуры, выполненное нашими незаконнорожденными похитителями, вы не обладаете способностью к полноценному словесному общению, я потерплю, если вы будете называть меня просто Скви.
Существо в упор посмотрело на Уокера светящимися стальными глазами:
— Теперь расскажите мне о себе.
Уокер с трудом сглотнул слюну. Несмотря на то что теперь он не был зажат в тесном каменном гробу, он вдруг ощутил настоящий, неподдельный страх.
Он решительно не мог сказать этому высокоинтеллектуальному созданию, этой женщине к'эрему, этой Систхра'андам пятого уровня (он не имел ни малейшего представления о том, что это могло означать, но титул звучал впечатляюще), что его жизнь состоит из оптовой торговли пищевыми продуктами по будням, свиданий по субботам и походов на футбол с друзьями по воскресеньям. Все эти занятия не выдерживали никакой критики в сравнении с существом, принадлежащим к четырем высшим уровням эрудиции. Сейчас, по крайней мере, Уокер не мог сказать о себе правду.
Во всяком случае, если отбросить в сторону высокие достижения этой особы и десять ее конечностей, то следовало помнить только одно: теперь они находятся в одной лодке. В одной лодке! Уокер сразу подумал о Джордже.
— Прошу меня простить, но в большом загоне я оставил своего друга. Хотя он — представитель другого биологического вида, он с той же планеты, что и я. Мой долгое отсутствие наверняка стало его тревожить. — Он повернулся, чтобы уйти.
— Постойте!
Оглянувшись, Уокер увидел, как к'эрему одним плавным движением соскользнула с камня и встала на все свои десять ног. Движение было изящным, как у танцующего сложный танец кордебалета. Она не спеша двинулась к Уокеру. Все десять конечностей шагали семенящими шажками, тщательно ощупывая почву. Вероятно, быстрый бег был не в стиле к'эрему.
Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от Уокера. Намек на желание сближения был понятен, но тем не менее он чувствовал, что она все еще не вполне ему доверяет. Маркус мог понять ее неуверенность. Вероятно, он был больше похож на трехногого, чем на вторую к'эрему.
— Вы хотели знать, почему меня редко видят за пределами моего жилища. — Она вздохнула, правда на этот раз тело ее не раздулось. — Во-первых, я предпочитаю привычный мне климат тому, который большую часть времени господствует в большом загоне — кстати, это название кажется мне неудачным.
— Так, значит, вы все же выходили отсюда? — спросил Уокер.
— Нечасто. Во всяком случае, я не была в большом загоне с тех пор, как сюда доставили вас. — В словах к'эрему чувствовалась безмерная тоска. — Я нахожусь на корабле виленджи очень-очень давно. — Конечности напряглись и застыли, а цвет их изменился до темно-красного. — Но конечно, не только климат заставляет меня вести уединенный образ жизни.
Когда она взглянула на него серебряными глазами, Уокер сел, чтобы его зрачки были на одном уровне с глазами к'эрему. Если даже она оценила эту любезность, то ничем этого не выказала.
— Но тогда почему вы все время отсиживаетесь здесь? — Задав вопрос, Уокер усомнился, что имплантированный в его мозг переводчик способен передать вложенную в вопрос иронию.
— В большом загоне мне не с кем говорить, — коротко ответила к'эрему.
Он нахмурился, отметив, что она с некоторым интересом посмотрела на движение его бровей.
— Насколько я слышал и видел сам, имплантированные переводчики позволяют всем разумным существам, находящимся здесь, общаться между собой. Во всяком случае, это касается дышащих легкими существ, которые общаются с помощью колебаний воздуха.
— Нет, вы меня не поняли. — Подойдя ближе, она села рядом с Уокером. Для этого к'эрему просто сложила конечности, и ее тело, приняв вертикальное положение, опустилось нижним концом на камень. — Сначала я пыталась общаться. Мы, к'эрему, по своей природе предпочитаем уединение обществу даже таких же, как мы. Но мы не отшельники. Члены развитого вида не могут создать цивилизацию, живя в изоляции друг от друга. Мы сотрудничаем, но сотрудничаем тогда, когда в этом возникает необходимость. Но праздное общение нам чуждо, в свободное время мы любим одиночество. Это не характерно для видов, сумевших выйти в открытый космос. — Все это к'эрему говорила, подкрепляя свои слова выразительной жестикуляцией двумя конечностями. — К тому же я превосхожу интеллектом всех остальных пленников. Если принять во внимание присущее нашему виду нетерпение, то становится понятным, что подавляющее большинство из них кажется мне неинтересным и скучным.
