Он был в ловушке.
Время шло. Сначала оно шло с жалостливыми мольбами, потом с криками, и в конце с долгим прерывистым дыханием. Затем, когда остекленевшие глаза Арвуса Дрела уже не могли этого видеть, отворилась дверь.
На мгновение черный камень стены в конце палаты вызова, казалось, незаметно сдвинулся, прежде чем вся эта секция поднялась, открыв взору нечто похожее на вертикально висящий бассейн с водой раздражительно зеленого цвета. Рябь расходилась по его поверхности, зеленое пятно становилось все более ярким. Далее, воды бассейна словно соединились, когда внутри появились темные тени. Наконец скелетообразная металлическая фигура нарушила натяжение поверхности, и один за другим стражники выступили из монолита в палату.
Они стояли там долгое время, мертвые лица черепов медленно смотрели по сторонам, не торопливо сканируя пространство пылающими глазами. Там они увидели тело, лежащее возле двери на другом конце комнаты. Пальцы превратились в покрытые кровью обрубки от того, что их владелец отчаянно пытался процарапать себе путь сквозь твердый гранит. Уверившиеся в том, что нет никакой угрозы повреждения для тонких механизмов палаты вызова, стражники забрали тело и потащили его из храма. Некогда у этого тела было имя. Когда-то это был Арвус Дрел, бывший нотариус минорис планетарных архивов Его Превосходительства губернатора Арбенала. Но стражников это не волновало. Для них это было просто тело очередного нарушителя спокойствия одной из рас, уже провалившей испытание города. Незваный гость, убитый нуждой в еде и воде, что им уже не требовались. Всего-навсего тело, которое необходимо вытащить наружу и выбросить в грязные объятия болота к тысячам таким же, как он вторженцам, которые пришли в город до него. Затем, выполнив на данный момент свой долг, стражники возвратились в монолит, чтобы уснуть вновь.
Уснуть и ждать.
Возможно, когда-нибудь больше незваных гостей придет от неудачливых рас, и стражники пробудятся, чтобы заново их прогнать. Быть может, однажды здесь разовьется новая раса и прибудет сюда, дабы увидеть город и дары их бога, оставленные им. Их цивилизация какое-то время, наверняка, даже будет процветать. Пока неизбежно в один день они не придут в палату вызова, дабы возложить руку на аналой, и слуги их бога проснутся для их уничтожения. Вероятно, когда-нибудь даже сам их бог вернется. Но его слуги, некроны, безразличны по этому поводу. Независимо от того вернется он или нет, они продолжат служить ему. Сколько бы времени ни прошло, они никогда не дрогнут. Пока другие расы возвышаются и вымирают, планеты умирают, звезды угасают, они будут выдерживать испытание временем. В постоянном водовороте Вечности это было единственно безусловным и неизменным обстоятельством. Вечная непоколебимость. Бесконечная терпеливость. Преданность за гранью смерти.
Энди Хоар
Честолюбие не знает преград
— Сообщи показания приборов, Иоахим! — Бриэль Геррит пыталась перекричать яростный ветер. — Я ни черта не вижу!
— Авгур показывает два пятьдесят, мэм, — отозвался компаньон и советник Бриэль, голос которого едва пробивался через какофонию воющей бури. — Изображение вот-вот поя…
— Все! — крикнула Бриэль и остановилась, вытянув шею и глядя вверх. На фоне клубящихся, темных, пурпурных туч появился еще более темный силуэт. Она попыталась оценить его высоту, но чувства смешались, неспособные осмыслить его чуждую геометрию. Возносящееся к небу строение с плоскими гранями могло возвышаться в считанных метрах перед Бриэль, а могло и во многих километрах вдали.
— Два пятьдесят, — повторила Бриэль. Так ее советник оценивал расстояние до их цели. В то время как она смотрела на очертания сооружения, его подобные скалам грани, похоже, смещались, как будто малейшее изменение ракурса выявляло новые поверхности и углы. — Если ты так считаешь. Все готовы?
Бриэль повернулась, чтобы осмотреть свой небольшой отряд, члены которого появлялись из окутывающей все вокруг пелены бури. Она приподняла визор бронированного защитного костюма, и холодный воздух ворвался внутрь, обжигая открытые щеки.
Щурясь от ветра, она с удовлетворением осмотрела боевой порядок дюжины бойцов. Они следовали за ней с ее корабля, «Ясного Света», который ожидал на высокой орбите над мертвым миром, куда она прибыла в поиске богатства для своего клана вольных торговцев. Каждый был хорошо вооружен и одет в броню, а их лица скрывали тяжелые ребризеры. Их предводитель, молчаливый Сантос Квин, выступил вперед, заслоняя гораздо более низкорослый силуэт адепта Сета, старшего астропата Бриэль.
— Все готовы, миледи, — доложил Квин. Его татуированное лицо было еле видно через визор костюма. — Однако буря усиливается, — добавил он, бросив взгляд вверх, на бушующие небеса.
— Принято к сведению, — кивнув, ответила Бриэль и перевела взгляд на астропата. — А ты, адепт? Есть о чем доложить?
Астропат шагнул вперед, склонив скрытую шлемом голову перед госпожой. Через визор можно было разглядеть лицо адепта — жуткую массу шрамовой ткани; глаза его были пустыми ямами, а нос и рот едва различимы. Связывание души — ритуал, которому подвергся освященный Милостью Императора астропат, — так искалечило его тело, что он постоянно испытывал боль. И все же, несмотря на то, что адепту Сету был недоступен нормальный спектр человеческих чувств, он обладал куда более глубоким восприятием, чем любой обычный человек.
++Для меня это место мертво, госпожа,++ ответил астропат. Голос адепта немногим отличался от гортанного хрипа — настолько истерзано было его горло — однако Бриэль ясно слышала слова, ибо он говорил мыслями, возникающими прямо в ее голове. ++Мертво, однако я чувствую эхо, отзвуки древних мыслей или же тень сновидений. Я не могу сказать, что именно.++
Бриэль заметила презрительную ухмылку, проскользнувшую по лицу Сантоса Квина при этих словах. Она знала, что мужчина, будучи уроженцем дикого мира, подозрительно относится к Сету и его способностям. Однако девушка понимала, что имел в виду астропат, так как ей казалось, что она тоже улавливала очень слабое эхо, отдаленные мысли, летящие на беспокойных ветрах. Ей было неведомо, какой чуждый разум породил эти мысли, но она верила, надеялась, полагалась на то, что это было лишь эхо какой-то древней и давно мертвой силы.
— Что ж, хорошо, — сказала Бриэль, опуская визор. — Идем дальше. Только осторожно.
Бриэль стояла перед изрытой углублениями черной стеной огромного чужеродного сооружения. Хотя поверхность была всего на расстоянии руки, она ощутила, что нужно потянуться к ней и прикоснуться ладонью, чтобы убедиться в этом. Даже через толстую перчатку костюма Бриэль ощущала холод, источаемый камнеподобным материалом, холод, проникавший не только в кожу, но и в душу.
