С самой осады Дворца Императора Кхарн по праву славился тем, что первым вступает в бой, а уходит — последним. В зловещие годы Седьмого Чёрного крестового похода Кхарн первым ворвался на ударный крейсер Кровавых Ангелов «Багровая Слеза», пробившись через пустотный шлюз, когда в корпус вонзился его корабль. Несколько кровавых минут Кхарн в одиночку бился против десятка терминаторов Кровавых Ангелов, пока в пролом не ворвались остальные воины банды. Кхарн ушёл последним, оставив позади горящий и выпотрошенный крейсер, и приказал своему капитану вырываться из обломков.
За годы своей долгой службы Кровавому Богу Кхан странствовал по всей галактике, убивая во имя своего жестокого владыки на бесчисленных мирах. Хотя Предатель и жаждет разрушения Империума, чем не раз пользовался Абаддон Разоритель, привлекая его в свою армию, на самом деле Кхарну важны новые черепа. Особенно хороши головы людей, но достойным подношением Кхорну станет любой грозный воитель. Кхарн убивал всевозможных людей, чужаков и демонов, что странствуют среди звёзд или обитают за гранью. Тираны ульев, владыки некронов, автархи эльдаров, орочьи боссы… все ощутили на себе клыки Дитя Крови. Кхарн знает, что Кхорну важна лишь текущая кровь, а не её источник.
И потому лишь действительно храбрый, а чаще глупый или отчаявшийся полководец станет заручаться поддержкой Кхарна Предателя. Ничто не помешает ему напасть на союзников, если враг окажется недостойным его топора или по капризу войны рядом больше не останется жертв. Банды отступников Хаоса не раз отправлялись в могилу вслед за своими жертвами, когда жаждущий крови Кхарн обезглавливал их воинов одного за другим. Рядом с Предателем охотно сражаются лишь другие Пожиратели Миров, берсерки Кхорна, наслышанные о его кровавых деяниях. Эти безумные мясники живут лишь ради новых убийств, само их существование определяется обрыванием жизней во имя Кровавого Бога, и если тот потребует их черепов, то они с радостью подставят шеи, выкрикивая хвалу своему богу. Один учёный-еретик даже предположил, что Кхарн убил больше воинов Пожирателей Миров, чем все их враги вместе взятые.
Кхарн Предатель всегда будет убивать. Его разум охвачен неудержимым гневом. Неясно, передалось ли ему кровавое безумие Ангрона во время Ереси Гора или же порча охватила его душу, когда на 8-го капитана упал взор Кхорна, но это не так уж и важно. Во имя Кровавого Бога Кхарн будет убивать вновь и вновь до самого последнего вздоха.
Дитя Крови
Цепной мотор, питаемый кровью жертв Кхарна.
Рукоять, оплетённая кожей, содранной с трусов.
Зубья слюдяного дракона, способные даже без энергии разрубать кости и мускулы.
Плазменный пистолет
Кристаллическая катушка заряда, ксенотех Тёмных Механикумов.
Последовательная передача плазмы для большего боезапаса оружия.
Бронированный охлаждающий ствол, уменьшает вспышку и утечку плазмы.
Обшивка из черепа варп-дьявола, чрезвычайно устойчивая к износу оружия.
Шлем Кхарна
Кхорнатские фетиши гнева, черепа низших существ, убитых из злобы.
Символы Пожирателей Миров — стилизованная пасть, поглощающая всё.
Следы когтей ксеноморфов, оставленные недостойным и ныне мёртвым врагом.
Ингаляторы кислорода/нутриентов, также используемые для ввода адренальных боевых стимуляторов.
Нагрудник Кхарна
Цепи поверженных, несущие черепа достойных врагов.
Оттоки, позволяющие крови Кхарна течь так же свободно, как и у его врагов.
Клыкастый Череп Бойни, икона, благословенная вечным гневом Кровавого Бога.
Вторичный вокс-рупор, позволяющий устрашать врагов грозным боевым кличем Кхорна.
Люций Вечный: Чемпион Тёмного Принца
Грэм Макнилл
Вечный клинок
Люций шагал под небом, изорванным штормами. Он умер под таким, в разбитом храме далеко от этого мира, который Шестнадцатый легион с удручающей буквальностью называл «Планетой колдунов».
После апофеоза Фулгрима на Йидрисе среди Детей Императора произошел раскол: одни последовали за примархом, отвечая на зов магистра войны, а другие захватили корабли легиона, чтобы вести войну самостоятельно.
Люция же еще с Йидриса не покидало мрачное настроение. Он умер, но не в духе был не из-за этого.
Он потерпел поражение.
Ворон по имени Никона Шарроукин по-настоящему убил его, но не испытал удовольствия от невероятного достижения. Из-за этого Люций был в смятении. Из-за этого ему было больно.
Люций не знал, что вернуло его к жизни: вмешательство какой-то высшей силы или безумные изобретения Фабия, но не испытывал желания узнать. Теперь он должен был доказать, в первую очередь самому себе: он — великий мечник Люций, в искусстве фехтования ему нет равных.
Люций впервые услышал о Санахте от самодовольного красавчика по имени Хатхор Маат — легионера, который так сильно напоминал Люцию самого себя в прошлом, что убить его хотелось прямо на месте. Маат рассказал Люцию, что Санахт был последователем древних школ фехтования, воином непревзойденного мастерства, и даже самые одаренные провидцы из Корвидов не видели его поражения в своих кристаллах.
Люций не знал, кто такие Корвиды, но готов был поспорить, что они не учли его в своих видениях. И потому он бросил свой легион — если то никчемное сборище, которое Фулгрим оставил, еще можно было так назвать — и отправился на поиски этого «Санахта».
У мира, ставшего новым домом Алого Короля, была одна неизменная черта, нравящаяся Люцию: здесь ничто не было неизменным. Он шел, казалось, уже вечность, но цель его не становилась ближе. Порой башня Санахта размерами походила на транспортный корабль и висела над стеклянной равниной, которая отражала небо — но не то, что наверху. А иногда она вырастала из гор вдали, превращалась в сталагмит таких немыслимых размеров, что сама была горой.
Но она всегда оставалась перед глазами, дразня его, заставляя идти дальше.
Сейчас она выглядела как изящный минарет из слоновой кости и перламутра, с куполом, охваченным серебряным огнем. Она стояла посреди густого леса из деревьев, корчившихся в собственном болезненном сиянии. Живой огонь прыгал с ветки на ветку, радостно хихикал, словно ребенок, а сам лес то рос, то уменьшался, перекрывая ему путь.
— Что, боишься меня?
Голубой огонь на вершине башни вспыхнул ярче в ответ на его слова.
