— Эх ты, любитель славы.
После победы настроение Ферруса улучшилось. Сила и отвага возродились в его глазах, а легион помог привести Один-Пять-Четыре Четыре к покорности. Славный день.
Они стояли перед аркой, психический щит пал. После его разрушения шабаш вспыхнул, как раздутое пламя свечи. Теперь перед окружающими арку менгирами лежали лишь обгорелые трупы.
— Такова участь всех врагов, — Феррус пнул груду пепла.
— Они довольно долго держались, — сказал Вулкан. Он присмотрелся к мужчине, чьи пальцы сжались словно когти. Колдун боролся до конца. — Я не могу понять, почему они так яростно защищали это место.
— Кто поймёт нравы чужаков? Вопрос скорее в том, что нам с этим делать, — он пренебрежительно махнул в сторону тяжёлой арки, лишившийся психической защиты. — Если конечно ты не собираешься вновь выпрыгнуть и разбить её.
Вулкан не оценил юмор Горгона, его внимание приковала арка. Врата, предположил Вераче.
Но куда?
— Думаю просто уничтожить её будет ошибкой. По крайней мере, пока мы не поймём её предназначение.
Легкомыслие Ферруса словно застыло, и он посерьёзнел.
— Её нужно уничтожить.
— Мы можем выпустить большее зло, — сурово ответил Вулкан.
— Брат, что на тебя нашло? — Горгон прищурился.
— Что-то… — Вулкан покачал головой. Он увидел знакомое лицо, когда взглянул на плиту под аркой. — А он-то что здесь делает?
Феррус схватил Вулкана за руку, когда тот направился к плите.
— Мы установим заряды и подорвём арку.
— Отпусти меня, Феррус, — Вулкан вырвал руку и встретил сердитый взгляд брата.
Горгон скривился, но промолчал.
Когда Вулкан подошёл к плите, там уже никого не было. Вераче исчез. Он обошёл плиту по кругу. Не было ни следа летописца, но примарх заметил несоответствие в рунных узорах.
Он вызвал Погребальную Стражу и поднял молот.
— Ты это видишь? — спросил Вулкан советника.
— Да, примарх. Проход, — Нумеон выхватил алебарду.
Лишь трещина, нарушение рунического узора, но определённо дверь.
— Откройте, — советник кивнул Ганни и Игатарону.
Преторианцы убрали клинки в ножны и упёрлись плечами в стенку плиты. Леодракк и Скатар’вар встали по обе стороны с оружием на изготовку. Если что-то появившееся изнутри нападёт, то найдёт лишь быструю смерть. Руны покрывали дверь, достаточно высокую для легионеров и сделанную из того же камня, что и арка. Со скрежетом камня и камень она поддалась, открыв невысокую лестницу, ведущую в зал под аркой.
— Опустите оружие, — приказ Вулкан.
Преторианцы повиновались. Нумеон и Варрун опустили клинки последним и настороженно вглядывались во мрак.
— Какие ужасы нас ожидают? — спросил советник.
Вулкану вспомнилась небольшая комната под наковальней в кузне, которую по её просьбе запечатал Н’бел.
— Есть лишь один способ выяснить, — сказал примарх. — Я иду первый.
Затем он шагнул внутрь и погрузился во тьму.
— У меня столько вопросов…
— Некоторые ответы придут лишь со временем. Многие ты найдёшь сам.
Они сидели вместе, глядя на восход в Погребальной Пустыне. Неприветливая, суровая земля, но это дом.
Или так думал Вулкан. Всё изменилось за несколько последних часов или, по крайней мере, изменилось его отношение.
Он повернулся, чтобы посмотреть Чужеземцу в лицо — старое, но молодое, умудрённое, но невинное. В тоне была благожелательность, свидетельствующая о понимании, но что-то в поведении говорило о печали или бремени великого знания. В глазах сверкал огонь — не такой, как у Вулкана, кузня была глубже, то было пламя воли, ведущей великий труд к завершению.
Вулкан не знал, что он понял сам, а что передал ему Чужеземец. Он знал лишь, что ему предначертана судьба среди звёзд за пределами Ноктюрна. Лицо согревал катящийся по равнине жаркий ветер, несущий запах пепла… Вулкан понимал, что ему этого будет не хватать. Его печалила одна мысль об уходе.
— И у меня есть братья?
— Многие, — Чужеземец кивнул. — Некоторые уже ждут твоего возвращения с тем же нетерпением, что и я.
Это понравилась Вулкану. Он всегда чувствовал себя одиноким, несмотря на безоговорочное принятие народом Ноктюрна. Знание, что в галактике есть и другие плоти и крови его, и что встреча уже близка, утешало.
— Что будет с моим отцом, я имею в виду Н’бела?
— Не нужно бояться. Н’бел и весь твой народ будут в безопасности.
— А кто защитит их, если здесь не будет меня?
Тёплая улыбка Чужеземца унесла тревоги Вулкана.
— Тебя ждёт великая судьба. Вулкан, ты мой сын и присоединишься ко мне и своим братьям в крестовом походе, который объединит галактику для человечества и сделает её безопасной, — на лице появилась внезапная печаль, и при виде её сердце Вулкана кольнуло. — Но ты должен покинуть Ноктюрн, и мне действительно жаль. Ты мне нужен, Вулкан, сильнее, чем знаешь, и возможно не узнаешь никогда. Ты самый сострадательный из моих сынов. Твои благородство и скромность удержат вместе разобщённых родичей. Ты — земля, Вулкан, её стабильность и пламя.
— Я не понимаю, о чём ты просишь, отец, — странно было звать так Чужеземца, сущность или человека, которого он едва знал и всё равно чувствовал неоспоримую связь.
— Ты поймёшь. Жаль, но мне придётся покинуть вас, когда я буду нужнее всего, но я постараюсь следить за вами, когда смогу.
— Хотел бы я понять, что всё это значит и кем я должен стать, — Вулкан поднял голову к небу и посмотрел на солнце, обжигающее весь Ноктюрн безжалостными лучами.
— Ты поймёшь, Вулкан. Обещаю, ты поймёшь, когда придёт время.
Золотой свет из-под кожи окутал Чужеземца, когда он сбросил личину и открыл истину…
* * *
Эхо разносилось по раскинувшимся под плитой катакомбам. Нечто влекло Вулкана вниз, он спускался как в тумане. А увиденное на самом дне заставило его жаркую ноктюрнскую кровь похолодеть.
— Что это за место? — прошептал Нумеон.
На стенах были намалёваны странные символы, чуждые по происхождению, а в нишах располагались святилища мерзких божеств. Процессия грубых, длинноруких и бесполых статуй тянулась по краям подземного хода вглубь комплекса. На том конце тени двигались в отблесках ритуального костра.
— Храм, — голос Вулкана был глубоким и полным гнева. Он обнажил гладий.
