Хроника Черного Меча
ГЛАВА ПЕРВАЯ
О том, как вор может учить императора
Оуне выплюнула финиковую косточку на песок оазиса Серебряного Цветка. Она потянулась рукой к одному из великолепных бутонов кактуса, которые и дали название этому месту. Она погладила лепестки длинными, изящными пальцами. Она что-то напевала тихим голосом, и Элрику показалось, что это были слова скорби.
Он, почтительно сохраняя молчание, сидел спиной к пальме и смотрел на лагерь вдалеке, где без остановки бурлила жизнь. Она попросила его проводить ее, но больше почти ничего не сказала. Он услышал чей-то крик из кашбеха высоко наверху, но, посмотрев туда, ничего не увидел. По пустыне гулял ветерок, и красный песок волнами устремлялся к Зубчатым Столбам на горизонте.
До полудня оставалось совсем немного. Они тем утром вернулись в оазис Серебряного Цветка. То немногое, что осталось от Алнака Креба, по традициям баурадимов этой ночью должно было быть с почетом сожжено на погребальном костре.
Крючковатый жезл Оуне больше не висел у нее на плече. Теперь она все время переворачивала его двумя руками, смотря - словно видела это в первый раз, - как играют на его поверхности солнечные зайчики. Другой жезл - Алнака - она засунула себе за пояс.
- Моя задача была бы легче, - сказала она вдруг, - если бы он не действовал так опрометчиво. Он не знал, что я тоже еду сюда, и делал максимум возможного, чтобы спасти эту девочку. Но подожди он еще несколько часов, и я могла бы воспользоваться его помощью, и, вероятно, с успехом. Но уж спасти его я могла бы наверняка.
- Я не понимаю, что с ним случилось, - сказал Элрик.
- Даже я не знаю точной причины его смерти, - сказала она. - Но я объясню тебе, что могу. Поэтому-то я и просила тебя поехать со мной. Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал. И я должна взять с тебя слово, что все, мною сказанное, останется между нами.
- Можешь не сомневаться, госпожа.
- Навсегда, - сказала она.
- Навсегда?
- Ты должен пообещать, что не скажешь никому то, что услышишь от меня сегодня. А также, что никому не будешь говорить о событиях, которые последуют за моим рассказом. Ты должен согласиться соблюдать кодекс похитителя снов, хотя ты и не принадлежишь к нашему цеху.
Элрик пребывал в недоумении.
- Но почему?
- Ты хочешь спасти Священную Деву? Хочешь отомстить за Алнака? Хочешь освободиться от зависимости к этому снадобью? Хочешь устранить зло, которое исходит из Кварцхасаата?
- Ты же знаешь, что хочу.
- Тогда мы придем к соглашению, потому что можно сказать наверняка: если мы не поможем друг другу, то ты, девочка и, скорее всего, я умрем еще до того, как зайдет Кровавая луна.
- Наверняка? - Элрик впал в мрачноватый юмор. - Так ты к тому же и оракул, моя госпожа?
- Все похитители снов в некоторой степени оракулы. - Она говорила с долей нетерпения, словно имела дело с несообразительным ребенком. Потом она взяла себя в руки. - Извини. Я забыла, что наше искусство неизвестно в Молодых королевствах. Впрочем, мы и в самом деле редко появляемся в этом мире.
- Я в своей жизни встречался со многими потусторонними существами, моя госпожа, но ничей из них образ не был так близок к человеческому, как твой.
- Близок к человеческому? Да я и есть человек! - Вид у нее был недоумевающий. Потом ее чело прояснилось. - Я же забыла, что твой ум более изощрен и менее просвещен, чем умы моих коллег по ремеслу. - Она улыбнулась ему. - Я все еще не могу прийти в себя после такой напрасной гибели Алнака.
- Он мог остаться жить. - Элрик произнес эти слова ровным, уверенным тоном. Он достаточно знал Алнака, чтобы считать его своим другом, и понимал, что чувствует Оуне в связи с этой утратой. - И нет никакого способа оживить его?
- Он потерял всю свою сущность, - сказала Оуне. - Он не то что не похитил чужой сон, он лишился своего собственного. - Она помолчала, а потом произнесла быстро, словно боясь, что потом будет жалеть о своих словах: - Ты мне поможешь, принц Элрик?
- Да, - решительно ответил он. - Если этим я смогу отомстить за Алнака и спасти девочку.
- Даже если не исключена вероятность того, что ты разделишь судьбу Алнака? Ту судьбу, свидетелем которой ты был?
- Да. Я думаю, эта смерть не хуже, чем смерть по воле господина Гхо.
- Может быть, и хуже, - просто сказала она. Элрик улыбнулся ее откровенности.
- Ну что ж, значит, так тому и быть. Так тому и быть. И каковы же твои условия?
Она снова протянула руку к серебряным лепесткам, балансируя своим жезлом на пальцах другой. Она все еще хмурилась, не будучи уверенной в правильности своего решения.
- Я думаю, ты один из немногих смертных на этой земле, кто может понять природу моей профессии. Ты поймешь, когда я буду говорить о природе снов и реальности и об их взаимодействии. А еще я думаю, что твой образ мышления делает тебя если и не идеальным союзником, то по меньшей мере союзником, на которого я могу в известной мере положиться. Мы, похитители снов, умудрились превратить в подобие науки ту профессию, которая по своей сути противится любому упорядочению. Таким образом, мы получили возможность практиковать свои навыки с успехом, объясняемым, как я думаю, в значительной мере тем, что мы умеем навязывать свою волю тому хаосу, с которым сталкиваемся. Это тебе понятно, принц?
- Пожалуй. У меня на родине есть философы, которые заявляют, что наше волшебство в значительной мере представляет собой навязывание своей воли основам реальности. Если тебе угодно, это - способность воплощать сны в реальность. Некоторые утверждают, что весь наш мир был создан таким образом.
Оуне, казалось, была довольна услышанным.
- Хорошо. Я знала, что некоторые вещи мне не придется тебе объяснять.
- Но что я должен буду делать, госпожа?
- Я хочу, чтобы ты мне помог. Вместе мы сможем найти путь к тому, что наемники-колдуны называют Крепостью Жемчужины. И тогда кто-то один из нас или мы оба, возможно, сумеем похитить сон, в который погружена эта девочка, освободить ее, разбудить, вернуть ее народу, чтобы она стала их пророчицей и гордостью.
- Значит, они связаны? - Элрик начал подниматься на ноги, не обращая внимания на жажду, которая ни на минуту не отпускала его. - Девочка и Жемчужина?
- Мне так кажется.
- И в чем же связь между ними?
- В том, чтобы обнаружить то, что мы, несомненно, и обнаружим для ее освобождения.
- Прости меня, моя госпожа, - мягко сказал Элрик, - но в том, что говоришь ты, неведения не меньше, чем в моих словах.
- В известном смысле так оно и есть. Прежде чем я продолжу, ты должен поклясться, что будешь соблюдать кодекс похитителя снов.
