“Да, - сказала Сабе. “Она первая, кому я нравлюсь за то, что я-это я. Но это не значит, что я не хотела проводить время со всеми вами. За пределами этой чертовой комнаты.”
“Ну, мы, вероятно, больше не можем использовать библиотеку как выход, - небрежно сказала Рабе. “Я думаю, что Панака может выйти на нас.”
Сабе невольно хихикнула. На самом деле они ничего не решили, но, по крайней мере, определили проблему. С этого и надо было начинать.
“Можешь идти, если хочешь, - сказала Падме. “Я не знаю, что ты скажешь, но ты можешь взять выходной.”
Сабе была благодарна за предложение, но было уже слишком поздно. И Харли даже сказала, что больше не хочет ее видеть.
- Нет, - ответила она. - Что сделано, то сделано.”
“Мне очень жаль, - сказала Падме. Это было все, что она могла сделать, и этого было недостаточно.
- Саше, Ты не поменяешься со мной сегодня вечером?- Спросила Сабе. Она почти ожидала, что та откажется. Это означало бы поделиться с Яне.
“Только на этот раз, - тихо сказала Саше. Яне посмотрела на свои руки. Судя по всему, сегодня вечером всем будет очень неуютно.
- Спасибо, - сказала Сабе. Она знала, что очень важно не заснуть в гневе на Падме, как бы ей этого ни хотелось. Ей не хотелось говорить об этом, но, возможно, если они окажутся в одной комнате, все решится само собой.
“Может быть, теперь, когда саммит закончен, нам стоит пойти в дом у озера, - сказала Падме. “Мне еще рано уходить в отставку, но я чувствую, что мы многого достигли на этой неделе и могли бы отдохнуть.”
“Я займусь этим завтра, - сказала Яне. - Она зевнула. “Самое раннее-в середине дня.”
Все ушли, и Сабе забралась на то место, которое освободила Саше.
“Ты действительно хотела ее поцеловать?- Спросила Падме.
Сабе знала, что она делает и зачем, но не могла заставить себя починить забор. Она могла делать свою работу, но на сегодня все.
“Не сейчас, пожалуйста, - сказала она. “Я просто хочу поговорить о политике.”
Падме послушно сменила тему разговора.
Храбрость
От ткацкого станка ей стало легче. Было несколько различных механизированных версий на выбор, ткацкие станки, которые выполняли всю работу, и ткацкие станки, которые позволяли поддерживать некоторое подобие контроля, но Суян больше всего нравились ручные. Без компьютера, который мог бы сказать ей, правильно ли напряжение, она должна была внимательно следить, и ей нравилось, как мир смыкался вокруг нее, когда она ткала. Во-первых, он закрывал рынок от суеты, и иногда этот уровень шума мог быть раздражающим.
Сегодня это были одеяла. Все достаточно просто, но Суян не торопилась. У каждого был свой дизайн. В конце концов, все они направлялись в больницу Тид, но это не было причиной, чтобы не наслаждаться процессом. Суян любила смотреть, как ткань растет под ее пальцами, когда она строила ее из пряжи, и она никогда не уставала от того, как она могла использовать цвет, чтобы рассказать любую историю, которую она хотела.
“Это все твои?- кто-то сказал.
Суян замолчала и подняла глаза. Ей нужно было, чтобы ее глаза затуманились, и она не совсем оценила то, что ее прервали. День уже клонился к вечеру, а она уже сделала несколько хороших продаж. Она хотела закончить это одеяло и разрезать его, пока не стемнело.
“Да, я их сделала, - сказала она. - Они для больницы.”
“Они очень милые.- Говоривший был высоким мужчиной с коричневой кожей и квадратными плечами. “Из чего они сделаны?”
- Это пряжа, которую я делаю сама, - сказала ему Суян. - Я пряду его из разных компонентов, и в результате получается легкое, теплое, влагоотталкивающее одеяло.”
Если он замечал, что она не отказывается ни от одной детали, то оказывал ей любезность, уважая ее право собственности. Некоторые люди пытались заставить ее раскрыть комбинации, и хотя она была не против поделиться ими, она не собиралась отдавать их кому попало.
“Ты можешь сделать ткань для других ситуаций?- спросил он. - Водонепроницаемую? Или огнеупорную, может быть?”
“Да, - ответила Суян, не раздумывая долго. Она была молода, чтобы стать мастером ткачества, и у нее еще не было официального назначения, но это был только вопрос времени. Она знала меру своих талантов. “Но я не уверена, что это будет практично в одеяле в больнице. У них есть и другие способы тушения пожара.”
“Я говорил не только об одеялах, - сказал он. Он все еще ощупывал ткань, и по его прикосновению она поняла, что на самом деле он вообще не знает, что это за ремесло. У нее не было проблем с тем, чтобы люди ценили вещи, потому что они были красивыми или мягкими, но его вопросы не были связаны с его поведением. “Ты можешь заставить делать то, что хочешь, только тяжелую пряжу?”
- Большая часть облегчает задачу, - признала она. “Но не все должно быть в плетении. Существуют смолы, которые можно использовать для обработки тканей и при этом сохранять их гибкость. И вы, вероятно, могли бы многое сделать с вышивкой, если бы у вас была правильная нить.”
Он на мгновение задумался, и она подумала, что он пойдет дальше. Вместо этого он вернулся к красному одеялу, которое она закончила тем утром.
“Ты всегда здесь работаешь?- спросил он, указывая на рынок в целом.
- Иногда я работаю дома, - сказала Суян.
- Извини, - сказал он. “Я имею в виду, ты всегда ткачиха?”
- Нет, - ответила она. “Мне приходится прясть пряжу, как я уже говорила, и я сама крашу ее большую часть времени.”
“И это все, чем ты когда-либо хотел заниматься?”
Это был странно прямой вопрос, и Суян обдумала свой ответ, прежде чем дать его.
- Да, - ответила она. “Я счастлива.”
“А вы подумали бы о другой работе, если бы она стала доступной?- спросил он.
“Такого никогда не было, - сказала Суян.
Он смотрел прямо на нее, больше не проводя руками по одеялу.
“Это будет во дворце, - сказал он. “Там будет много народу. У тебя будет не так уж много свободного времени. Это может быть опасно. И это очень важно.”
Суян положила руки на ткацкий станок, отпустила челноки и убрала ноги с педалей. Она поняла, что кем бы ни был этот человек, он определенно нашел ее не случайно. Он не гулял по рынку и не был привлечен яркими цветами ее лотка. Он знал, что она будет здесь. Он знал, что она делает. Он пришел сюда, чтобы задать ей эти вопросы, хотя уже знал большинство ответов. И все это он сделал нарочно.
“Я ткачиха, - сказала она.
“Вы художник, - ответил он. Это было обычное обозначение на НАБУ, но то, как он сказал, придавало ему больше веса, чем она привыкла. “У вас очень интересный набор навыков, и я очень заинтересован в том, чтобы вы полностью реализовали совой потенциал.”
“У ткачей обычно нет опасной работы, - сказала она. Даже крашение ткани, которое было горячей, тяжелой работой до автоматизации, было относительно безопасным, пока вы не делали ничего глупого.
“Тут есть и другая сторона, - признался он. “Ты отвечаешь за благополучие высокопоставленного лица, и я ожидаю, что ты используешь все свои навыки, чтобы защитить ее.”
“Вы из королевской охраны, - сказала она, прищурившись.
- Капитан Куарш Панака, - представился он. “Я начальник охраны королевы Амидалы.”
Дело в том, что, когда Суян ткала одеяла для больницы, у нее возникало ощущение, что она сделала что-то хорошее, даже не потянувшись. Да, это было весело, и да, ей нравилось придумывать новые смеси тканей, но правда заключалась в том, что она делала это в основном потому, что ей было удобно. То, что описывал капитан Панака, звучало устрашающе. Суян не нужно было объяснять силу хорошего плетения, хорошей нити, хорошего шва. Она уже знала эти вещи. Во всяком случае, она не привыкла к тому, что ее власть признают.
