Как директор не старался их задержать, угощая всё новыми и новыми деликатесами, на которые действительно оказалась знатной мастерицей его жена, но они не стали больше задерживаться, ограничившись лёгким перекусом наскоро, чуть ли не всухомятку.
И тепло простившись с большим директорским семейством, не задерживаясь, погрузились в коляску, вместе с парочкой больших тёплых бутылей с парным молоком и здоровущей корзиной с ещё горячими пирогами, ватрушками, да разными домашними вкусностями. Их за короткое время экскурсии по заводу Маши с Изабеллой, успела наготовить жена управляющего, оказавшаяся искусной мастерицей.
Никого из тех, что встречал их с требованиями о дополнительной оплате во дворе уже не было. Поэтому они спокойно простились с заводскими работниками и буквально спустя пять минут весело катили по плотине заводского пруда, мягко покачиваясь на мягких рессорах.
— Значит, не любишь, когда тебя шантажируют?
Едва только они пересекли плотину, Маша первой нарушила установившееся в коляске молчание, насмешливо глядя на увлёкшуюся разбором корзины Изабеллу.
Переведя взгляд с ещё махавших в воротах, прощающихся заводчан, на вольготно раскинувшуюся, на противоположном сиденье баронессу, она улыбнулась, глядя, как та, с горящими от предвкушения глазами копается в корзине, пытаясь отобрать ватрушку попышнее.
— Не люблю, — рассеянно откликнулась баронесса, с мечтательным видом глядя на зажатую в руке ватрушку.
Видно было, что поспешный, лёгкий перекус у управляющего не утолил разыгравшегося голода, и теперь Изабелла с упоением копалась в корзине, перебирая деликатесы.
Разом запихнув в рот чуть ли не половину тщательно выбранной ватрушки, он с тихим блаженством, тут же нарисовавшимся на лице, невнятно чавкая набитым ртом, поторопилась заметить:
— Особенно когда это такие наглые скоты, как этот ваш Александр Игнатов.
Эта сволочь у меня запомнит сидорову вдову. А забудет, так я ему напомню. Надо будет, и не раз, не два, и не три. По гроб жизни помнить засталю.
Ведь я же прекрасно понимаю, что вы делаете для таких мелких поставщиков, как этот ваш Александр Игнатов и прочие. По большому счёту, в условиях установившейся торговой блокады и падения спроса, они не имеют ни малейшей возможности продать своё зерно никому, кроме вас. И вести себя подобным хамским образом с людьми, идущими им навстречу, это мерзость. То, что они что-то там продают амазонкам, так это ерунда. Цены там фактически бросовые. Ведь и вы же могли под предлогом блокады снизить расценки, как сделала практически вся Старшина в городе для своих поставщиков. Так ведь вы же не стали этого делать. Хоть для вас это и трудно! — неожиданно рассердившись, баронесса гневно уставилась на Машу. — И эти мерзавцы воспользовались первой же подвернувшейся возможностью, чтобы вас же и прижать. Мерзость! Да ещё целую тактику выработали.
Изабелла с гневно сузившимися глазами и раскрасневшимся от злости лицом молча уставилась в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Машей. Она надолго замолчала, нервно выстукивая дробь пальцами по обивке дивана.
— Да, — задумчиво протянула Маша, внимательно глядя на неё. — Умеешь же ты попасть не в бровь, а в глаз, — хмыкнула она, покачав головой. — Значит, не веришь ты в людскую благодарность.
— Верю! — баронесса, повернув голову к Маше, прямо взглянула ей в глаза. — Верю! — повторила она, яростно мотнув головой. — Но только не такого быдла, как этот Игнатов и этот Мороз.
Баронесса наклонилась близко, вплотную приблизив к Маше лицо, и в упор, глядя ей прямо в глаза своим пронзительным взглядом, тихо заметила:
— Такие, никогда не бывают благодарными. Никогда!
Вы фактически спасли семью Игнатова от разорения, а он организовал вам проблемы. А потом так всё подгадал, чтобы ещё и нажиться на ваших трудностях. Ведь он же специально ждал твоего приезда, ошиваясь где-то поблизости от завода. Я специально уточнила у директора. Хутор Игнатова чуть ли не сутках пути от завода. И он никак не мог оказаться тут сразу же после нашего приезда. Значит, он специально ждал где-то поблизости, когда ты появишься на заводе, чтобы предъявить свои требования. И он, и все остальные, что находились рядом с ним. А это значит, что они все, или какая-то достаточно большая часть ваших хуторян уже сумели сорганизоваться и сознательно настроились на выколачивание из вас дополнительных доходов. И главный у них организатор, это он, Александр Игнатов, первым понявший как на вас ещё можно сделать деньги.
— Из истории с сожжённым хутором он наверняка сделал один единственный вывод, что это не вы такие из себя благородные создали систему, защищающую его и таких, как он от разорения. Нет, — Изабелла раздражённо дёрнула щекой. — Наверняка он себя считает самым умным, самым оборотистым, самым ушлым. Сумевшим так ловко использовать представившуюся возможность, чтобы ещё что-то и поиметь с таких олухов, как вы. Или я не права?
Повернувшись к Маше, Изабелла уставилась на неё своими пронзительными, ясными глазами, всем своим видом выражая требования немедленного ответа.
— Да и в истории с этим вашим Головой мне многое не ясно. Не удивлюсь, если вдруг станет известно о сговоре между ним и вашими мелкими поставщиками. Очень на то похоже, что обе стороны действуют по взаимной договорённости.
Такое складывается впечатление, что вас прощупывают на прочность и одновременно готовятся разорить. Игнатов со своими с одного боку наседает, а Голова с другого, постепенно укрепляет свои позиции в вашем совместном предприятии. Это сговор, явный сговор. Возможно даже, что Голова что-то им пообещал.
— Но даже если между ними и нет сговора, это ничего не меняет.
— Похоже, что вас местные не любят гораздо больше, чем Голову, который формально отобрал у них их проценты. Видимо, они считают, что виноваты не они, что запили. Это, мол, дело житейское. Не Голова, что вовремя подсуетился. Это то, как раз в их глазах, ставит ему большой жирный плюс. В их глазах он представляется таким же, как они сами. Таким же оборотистым, хитроватым мужичком, так же, как и они, способным вовремя подсуетиться и не упустить выгодный момент. Как тот же Игнатов, вовремя подметивший особенность, которую можно ловко использовать в своих интересах.
А как подобное поведение выглядит с нравственной точки зрения для таких не важно.
Игнатов подобен Голове, а Голова подобен Игнатову. Он такой же, как они. Потому и претензий к нему нет. Нет, не было и не будет, — холодным, злым тоном как отрезала Изабелла.
— Тебе сколько лет? — задумчиво глядя на неё, неожиданно спросила Маша. — Ты рассуждаешь совсем не как молоденькая девочка.
