В сумрачном отдалении обширной площадки, превращенной в импровизированный зал собраний, имелись и другие наблюдатели и слушатели. За бушующей толпой солдат, которые были результатом гениального эксперимента Императора или, скорее, его самоуверенности, наблюдали ничего не выражающие глаза.
— Мой господин, как странно, что эти Астартес так бурно реагируют на плод наших трудов.
— Они состоят из плоти, магос Эпсолон, и потому подвержены жалким эмоциям, — ответил Кельбор-Хал своему почтительно склонившемуся аколиту.
Генерал-фабрикатор специально затеял дальнее путешествие на своей личной барже, чтобы попасть с Марса на Туле. Он сделал это под предлогом необходимости побывать на Юпитере, чтобы лично проследить за атмосферными изысканиями на поверхности планеты, инспектировать работы на Ио и проверить качество строительства и продукции, выпускаемой в городах-ульях Европы. Заявленный план объяснял его присутствие на Туле. Но на самом деле генерал-фабрикатор хотел присутствовать при этом знаменательном событии. Им двигала не гордость — такие мелочи не имели значения для существа, приближавшегося к полному слиянию с Омниссией; скорее, его присутствие объяснялось крайней необходимостью.
Для генерал-фабрикатора один запуск мало чем отличался от другого, и задачи порядка и эффективности всегда заслоняли потребность в величии и церемониях. И все же он стоял здесь, закутавшись в черные одежды, символизирующие преданность Хорусу и приверженность его делу. Разве он не поручил мастеру-адепту Уртзи Злобному создание доспехов для Хоруса? Разве не разрешил ввести в строй огромное количество боеприпасов, военной техники и сопутствующих материалов? Да, он выполнил все это. Он все сделал, поскольку это соответствовало его личной цели, его возрастающему желанию или, вернее, сложной программе, свойственной служителям великого Омниссии. Хорус в своем стремлении обрести Бога-Машину освободил Марс, отменив наложенные Императором ограничения. А вопрос верности для Кельбор-Хала, как и для любого другого механикума, решался простыми вычислениями, требующими всего нескольких наносекунд.
— Там, где мы видим функциональность и порядок, они видят красоту, — продолжал генерал-фабрикатор. — Сила, магос Эпсолон, сила, полученная из огня и стали, — вот что создано нами.
Магос Эпсолон, тоже одетый в черное, кивнул, благодаря своего господина за пояснения.
— В некотором отношении они все еще люди, — добавил генерал-фабрикатор, — и их слабости так же далеки для нас, как и для когитаторов на борту корабля.
Сам Кельбор-Хал, невероятно высокий, с открытой грудной клеткой, из которой торчали ребристые трубки и похожие на щупальца сервоустройства, заменявшие ему плоть, вены и различные органы, был совсем не похож на человека. Он давно отказался от лица, заменив его гладкой стальной пластиной с набором зеленых диодов на месте глаз; по бокам его тела, как у паука, имелись ряды механодендритов, снабженных лезвиями, пилами и другими приспособлениями. Его голос, синтезируемый встроенным воксом, был лишен каких-либо эмоций и звучал с механическим бесстрастием и холодностью.
Пока Кельбор-Хал наблюдал за фалангами Астартес, грузившимися на борт корабля с помощью герметичных трапов, протянутых к прозрачному куполу, и за их предводителем, который суетился, излучая высокомерную гордость, хронометр, встроенный в его программу, напомнил о том, что время подходит к концу.
Реактивные двигатели «Яростной бездны» глухо взревели и повернули корабль вертикально. Затем послышался низкий нарастающий гул плазменных двигателей, легко различимый даже под куполом из толстого плексигласа. «Яростная бездна» с экипажем и Астартес на борту была готова к старту.
Из механодендрита генерал-фабрикатора выскользнул тонкий щуп и вонзился в цилиндрическую консоль, бесшумно появившуюся из-под пола. Кельбор-Хал, повернувшись к устройству, набрал последовательность символов, необходимых для запуска корабля. На лицевой панели консоли замигали разноцветные огоньки, а затем весь купол задрожал от нарастающего гула.
Право активировать последовательность взрывов, освобождавших «Яростную бездну» от технологических креплений, была предоставлена ведущему магосу Лорваксу Аттеманну, старшему в группе аколитов и техников, собравшихся, чтобы наблюдать за стартом. Он сделал это без всяких церемоний.
Огоньки взрывов праздничным салютом пробежали вдоль причальной стенки дока. Подъемники, вспомогательные трубопроводы и леса полетели в темноту, где их ждали магнитные буксировщики, собиравшие мусор. Над корпусом корабля поднялись защитные пластины, предохранявшие от радиации. Остатки закачиваемого топлива вспыхнули огненными лентами.
Плазменные двигатели гортанно взревели, и над поверхностью Туле пронесся вихрь огня и света. В темное небо начала подниматься новая звезда, невыразимо ужасная и прекрасная одновременно. Она была подобна воплощению грозного металлического бога, способного осветить пламенем своего гнева всю Галактику.
Наконец «Яростная бездна» отправилась в путь. Кельбор-Хал, наблюдавший за ее величественным вознесением, а заодно и прислушивавшийся к звуку двигателей, ощутил, как в его душе шевельнулся отголосок эмоции. Чувство было эфемерным, почти неразличимым. Генерал-фабрикатор обратился к встроенному когитатору, хранившему память о прошлом, и определил это чувство.
То был благоговейный восторг.
Глубоко в недрах Туле ждал своего часа дрон-шаттл, пробравшийся к назначенному месту по потайным переходам и пустынным залам. Встреченные по пути чернорабочие и сервиторы, занятые своими делами, не обратили на него никакого внимания. Шаттл медленно и беспрепятственно достиг своей цели и ждал несколько часов, остановившись в небольшой камере, через которую проходил кабель, питавший гравитационный двигатель астероида.
Личная баржа генерал-фабрикатора Кельбор-Хала покинула Туле уже час назад. Глава механикумов оставил своего помощника магоса Эпсолона, чтобы тот проследил за чисткой астероида после запуска корабля. Это судно должно было стать последним, стартовавшим с Туле.
Вскоре в сервиторе, управлявшем дроном, активировалась заранее заложенная программа. Две жидкости, хранящиеся в разных отделениях тела сервитора, начали поступать в один резервуар. Безопасные по отдельности химикаты, соединяясь, превращались в горючую смесь огромной взрывной силы. Спустя секунду после соединения небольшая искра разбудила ее ярость. Мгновенная вспышка — и волна пламени, поглотив небольшой корабль, с ревом распространилась по тоннелям и трубопроводам, сжигая попадавшихся на пути рабочих. Как только огненная буря докатилась до гравитационного двигателя, началась цепная реакция, приведшая к катастрофе. Всего через несколько минут астероид раскололся на множество раскаленных осколков. Не было ни возможности, ни времени, чтобы спастись от гибели. Все адепты, сервиторы и рабочие превратились в пепел.
