— Бутылочку красного имплантат-бальзама, пожалуйста, — произнесла она, — и длинную ватную палочку. Смешайте бальзам с тинктурой Унзео, но не более полудюжины капель.
Служитель заморгал и уставился на Иланте, но мгновение спустя вздрогнул: Кальпурния решила, что мастер-дозорный мысленно подтвердил приказ. Закутанный человек поспешил прочь, и тут же из клетки донесся хриплый смешок астропата.
— Как же давно тебя здесь не было, Торма? Знаешь, после того, как огонь входит в нас, мы с трудом следим за ходом времени, но твоя отлучка явно продлилась долго. Последний раз мне наносили тинктуру на череп пару поколений служителей назад. Да, Торма, я ощущаю давление, и тяжесть, и не без труда проталкиваюсь через эти разъемы, но не стоит переживать о моей коже, — он снова усмехнулся, так, что несколько кабелей в голове лязгнули друг о друга. — Впрочем, пусть приносят бальзам, если тебе так хочется. Перемены не дают слугам терять бдительность.
— Нравится поддевать меня, да, Шевенн? — дружески ответила ему Иланте. — Всё как прежде.
— Бдительность нужно поддерживать не только в них, — произнес астропат, уже не таким шутливым тоном. — Ты хорошая успокоительница, Иланте, но с одним недостатком: всё время забываешь, кто здесь подчиненный. У Отранто была ужасная привычка — он позволял своим слугам вести себя как равным ему. Тот хлыщ, что сменил тебя, оказался немногим лучше. Настоящего порядка при нем почти и не бывало.
Шевенн выложил на столик третью карту, затем четвертую, и провел кончиками пальцев по рисункам, вырезанным на грубых костяных пластинках.
— Три восходящие карты Мандацио — озабоченность порядком. Я бесцельно блуждаю, и мое гадание тянется за мной; слишком неравновесное, ничего хорошего.
Торма без всякого выражения смотрела, как мастер-дозорный склоняется над картами. Арбитр-сеньорис была уверена, что над яркими разъемами в его черепе промелькнула какая-то серебристая дымка или тень; затем астропат несколькими быстрыми движениями немного сдвинул карты, нарушив их симметрию. Мгновение спустя Шевенн проворно вернул их в колоду умелыми, опытными жестами.
По рампе к ним подошли двое служителей, мужчина и женщина, закутанные в те же самые одеяния, что и предыдущий работник. Мужчина, остановившись позади клетки, нагнулся и осторожно раскупорил керамический кувшинчик. Женщина, прижавшись к прутьям, быстро произнесла грудным и музыкальным голосом текущие известия:
— Вам осталось два часа до конца дозора, сэр. Меня попросили обратить ваше внимание, что кантор Рышко покидает Зеленое Гнездо, а кантор Меклин в настоящее время собирается занять его место. Через пятьдесят минут астропат Элин должен будет переслать сообщение на станцию Сюй-примарис. Сейчас он готовится с двумя успокоителями и через полчаса явится в Гнездо Костей.
Всё это время долговязый мужчина обмакивал ватную палочку в кувшинчик и, просовывая длинную тонкую руку между прутьев, смазывал скальп Шевенна вокруг разъемов притиранием с резким запахом специй. Служитель не уделял внимания ничему, кроме аккуратных движений собственных пальцев.
— Он просил о поддержке в лице астропатов Слоши и Уэта, — продолжала женщина, — но, с учетом докладов астропата Голана, вышедшего из Гнезда Огненного Дозора, Элину потребуется полноценный хор для отправки сообщения на такое большое расстояние. Кантор Ангази собирает хористов на третьей и четвертой изолированных палубах. Два небольших хора вступят в единение с релейной станцией Бескалиона, а затем, в конце часа, полностью сместят фокус на Гидрафур. Астропат Фарнель проведет последующий час в Гнезде Отголосков, в ожидании шифровок с границы сегментума Обскурус.
— Гм, Фарнеля назначили? — гулкий шепот Шевенна, казалось, никак не был связан с его телесным голосом. — Мы ведь не просто так сажаем его в Отголоски.
— Его готовит архикантор Адеркин, обе хоровые палубы в Отголосках заполнены. Маршал перевел туда троих младших успокоителей, чтобы начать работу с шифрами сразу после получения, но он предполагает…
— Женщина, мне совершенно не хочется рисковать, особенно если Фарнель всё ещё будет бороздить варп, когда я выйду из клетки, — мастер-дозорный на мгновение сжал края столешницы и дернул головой. — Опустить все внутренние отводы, окружающие нижнюю часть Отголосков. Кто в Фонарном Гнезде?
— Астропат Анкин, сэр, с двумя стражами, кантором Нири и одним из его псаломщиков.
— Пфф, это многое объясняет. Тебе повезло, что ты прямо сказала мне о дополнительной нагрузке на Анкин. Пусть её выведут из Фонарного и хотя бы поместят между отводов до того, как Фарнель начнет. Над всем этим участком во время моего дозора висело свинцовое облако, и перед сном мне бы чертовски хотелось увидеть, как оно рассеивается, понимаешь?
— Да, мастер-дозорный, — из голоса служительницы пропала самоуверенность.
— И почему Анкин в Фонарном, а не в Зеленом Гнезде? — брюзгливо спросил Шевенн.
— По распоряжению маршала, мастер-дозорный. Должна ли я попросить его…
— Узнай у него, почему эта женщина не под охраной в Зеленом Гнезде и передай мне ответ. Да, и думаю, что твой спутник здесь закончил.
На мгновение помедлив, служительница затем поклонилась. Ей потребовалось трижды толкнуть мужчину в плечо, с каждый разом всё сильнее, прежде чем тот вздрогнул, посмотрел на неё и выпрямился. Минуту спустя Шевенн, Иланте и Кальпурния вновь остались одни у конца рампы.
— Что это было? — спросила Шира после некоторой паузы. — Вообще, что здесь происходит? О чем шел разговор? Надвигается какое-то происшествие, о котором мне следует знать? Мастер-дозорный Шевенн, это ведь вы, э-э, были в дозоре, когда произошло убийство?
Почувствовав, что начинает заговариваться, Кальпурния напомнила себе: «Сохраняй достоинство».
— А ты у нас маленькая нервная штучка, да? — прогнусавил у неё в ушах голос астропата. — Вовсе не совпадаешь с Иланте, на самом-то деле. Мне бы переместить тебя… на тринадцать метров в сторону и прямо напротив неё, или чуть выше.
Шира яростно моргнула. Глаза у арбитра болели так, словно она читала весь день; от резкой потери ориентации у неё на миг закружилась голова — так ныряльщик на глубине теряет направление к поверхности. Схватив разбежавшиеся мысли, Кальпурния силой привела их в порядок.
Над её плечом раздалось тихое жужжание, от которого заныли зубы. Обернувшись, Шира увидела сервитора-херувима, порхавшего на крыльях, выложенных суспензорными лопастями. Существо изучало арбитра оранжево-желтыми глазами через щели в угрюмой маске горгульи, приживленной к лицу.
