Только теперь Сварог ее узнал. Понял, отчего, когда первый раз слушал ее записи, голос показался смутно знакомым. Это она тогда появилась на экране телевизора в роскошном хелльстадском доме отдыха для военно-морских чинов. Только платье было другое, алое, Да волосы чуточку покороче. Она, никаких сомнений, тот же завораживающий, с легкой хрипотцой голос…
— Дальше, — приказал он. На первом месте были интересы дела, а телеканал, надо полагать, надежно зафиксирован в памяти компьютера…
Игра какая-то? Высокая стена, круг на ней разделен на семь полос, классические цвета радуги, полосы разделены на секторы с цифрами (знакомые цифры, они и здесь в ходу, доставшиеся в наследство от мира до Шторма), центральный кружок — белый, величиной не более чайного блюдца. Показанная со спины светловолосая девушка в коротком желтом платье и вычурных туфельках, с завязанными глазами, азартно повизгивая, мечет в круг нечто вроде стрел с тонкими стальными наконечниками и ярко-алым оперением.
В левой руке у нее целый пучок. Промах… Еще промах… угодила третьей во второй снизу круг, оранжевый. Сбоку не менее азартно завопили зрители (сиденья амфитеатром до самого потолка). Судя по накалу страстей, игра идет на интерес…
Музыка, но уже не бравурная, очень тревожная, так и намекающая на грядущие крайне неприятные сюрпризы. Широкая лесная тропинка, по тропинке, то и дело озираясь, осторожными шажками движется девушка в длинном платье с какой-то непонятной штукой в руке — нечто вроде короткого жезла с навершием в виде то ли ажурного вензеля, то ли каббалистического знака. Справа вскрикнула ночная птица — пронзительно, недобро, словно бы насмешливо. Девушка невольно отшатнулась, но, кажется, большим усилием воли взяла себя в руки, осторожно двинулась дальше. За спиной у нее стал бесшумно выдвигаться из-за дерева на тропинку высокий черный силуэт не вполне человеческих пропорций…
Экран погас.
— Ой! — невольно вскрикнула Яна. — А что дальше?
Сварог усмехнулся:
— Все равно не видели начала. Самое забавное, вполне может оказаться, что девушка — злая фея, а черное страшилище — зачарованный принц, жаждущий вернуть себе человеческий облик. Со сказками никогда неизвестно, может обернуться по-всякому… А это, конечно же, сказка, а не репортаж с места событий… Ну что, кратенько все обсудим? Как полагается на военных советах, начнем с младшего? Элкон?
— По-моему, довольно благоустроенный мир, командир, — сказал Элкон раздумчиво. — Образовательные каналы, научная программа, добрые мультфильмы, спорт, биржевые игры, вполне благопристойная эротика… Ни следа войны. Тишь, гладь, благолепие… Конечно, это еще ничего не доказывает. Воевать могут какие-то другие страны — если тут их несколько, — а эта держит нейтралитет.
— Да, у меня примерно то же впечатление, — сказал Сварог. — Как-то у них тут уютно… — он грустно усмехнулся. — Я, правда, в иных случаях заранее настраиваюсь на пессимизм. Все, что мы видели, вполне может сочетаться с каким-нибудь сатрапом на троне или в Главном Кресле, у которого все тут ходят по ниточке…
— Возможно, — сказал Элкон.
— Вы не о том! — воскликнула Яна. — Где это? Когда? Это Тарина Тареми, никаких сомнений. Канцлер давал мне посмотреть один из ее фильмов. Он предполагает, что Тарина — современница Шторма…
— Предполагать можно все, что угодно, — сказал Элкон. — Все равно не сохранилось точных дат, только приблизительные. Может, и не современница. Просто пользовалась такой известностью, что ее фильмы и концерты имели большой успех и после ее смерти… не исключено, в преклонных годах.
— Ну, это детали, — сказала Яна. — Главное, там — время незадолго до Шторма. Отделенное от него, быть может, десятилетиями, но вряд ли столетиями.
— Еще не факт, — спокойно возразил Элкон. — Может быть, там — одна из Соседних Страниц, время там течет по-своему… а Багряная Звезда туда могла и не прилететь. Не было ее там. О Соседних Страницах у нас знания чисто теоретические, еще ни разу не удавалось ни на одну проникнуть, как ни бьются.
Сварог помалкивал. Пока что он не собирался никому, даже Яне, рассказывать, что однажды ненадолго оказался на какой-то Соседней Странице… где события обернулись так, что Багряная Звезда все же прорвалась к Талару, и они с Яной мертвы… Никак не мог решиться. Мешали те неописуемые обычными словами ощущения, навалившиеся, когда он перевернул ногой на спину собственный труп, и под пальцами у него, словно сухая веточка, сломалась заледеневшая прядь Яниных волос… Зачем кому-то это вообще знать? Ни малейшей пользы для науки, бортовая аппаратура не зафиксировала тогда ничего необычного, ничего, с чем можно идти к ученым, главное, здесь беду удалось отвести, и мы оба живы, и планета невредима…
— Ну, а ты, что думаешь? — тронула его руку Яна.
— Ничего, — сказал он спокойно. И ничуть не кривя душой.
— Почему?
— Потому что рано, — сказал он. — Слишком мало информации к размышлению, и не хочется переливать из пустого в порожнее. Еще потому, что времени мало, у меня, если помните, очень серьезная поездка наметается, и там многое еще не сделано…
— Может, я тогда попробую Древний Ветер? — предложила Яна. — Пролететь до города — ну, в переносном смысле, конечно — посмотреть и послушать…
— Не пойдет, — решительно сказал Сварог. — Мы ведь о них ничегошеньки на знаем, за таким вот уютным фасадом может скрываться что угодно…
— Например? — чуточку недовольно бросила Яна.
— Например, здешняя Багряная Палата. Которая в два счета отследит вторжение Древнего Ветра. Если он тут есть, может и оказаться вне закона, как у нас — черная магия. Это аргумент?
— Аргумент, — согласилась Яна довольно покладисто. — Но Элкон ведь слушал, и никто его не засек? Можно, я тоже только послушаю, без всяких вторжений?
«А вот это другое дело», — подумав, согласился Сварог. — Пошли на балкон… Или ты можешь и отсюда?
Яна сосредоточилась и почти сразу же сердито фыркнула:
— Нет, не получается. Завеса…
— Ну, пошли на балкон, — встал Сварог первым.
Завесу они обнаружили сразу же, едва пещерным методам Сварога пришел конец, и Элкон объявился здесь с серьезной аппаратурой. Вот именно. Некая невидимая, неощутимая, не оказывавшая на окружающее никакого влияния завеса, затянувшая от пола до потолка и от стены до стены торец комнаты, где располагались окно и дверь на балкон. Обнаружил ее Элкон сразу же, но, как ни бился, не мог определить, что она такое. Одно выяснилось точно: она не пропускала наружу из комнаты ничего, подходившее бы под определение «вторжение»: ни излучений поисковой аппаратуры Элкона, ни магии, даже примитивной, которой попытался воспользоваться Сварог (типа «подзорной трубы» или «чуткого уха»). Ничего — кроме самйх людей, беспрепятственно выходивших на балкон. А теперь, как выяснилось, не пропускала изнутри и Древнего Ветра. Неизвестно, как обстояло со внешними воздействиями любого вида, направленными оттуда. Неизвестно, естественная это преграда или дело человеческих рук. Главное, она была непроницаемой — и датчики, антенны, приемники излучений Элкону пришлось устанавливать на балконе, в этом случае все исправно работало. Сварог иногда думал: не благодаря ли завесе за двести с лишним лет оттуда так никто и ничто и не проникло сюда? Может, подобная штука — неотъемлемое свойство таких вот окон, соединяющих разные миры. А может, давным-давно кто-то мудрый и сильный ее установил специально, неизвестно уж, с которой стороны — наподобие того, как в старые времена Катберт-Молот запечатал узкую расщелину в горах Оттершо, из которой временами неведомо откуда вылезала всякая нечисть, и с нею приходилось потом разбираться долго и старательно, с превеликим напряжением сил…
