— Так развёртывается Спираль, — прорычал военачальник. Он выкрутил девушке запястье, мачете с лязгом упало наземь.
Где-то вблизи загрохотали очереди, и чудовище быстро огляделось в поисках источника шума. Отступив, оно на ходу выдернуло зазубренный меч из тела медике. Падая, Арикен увидела, что вожак ускользает обратно за остов грузовика.
«Здесь есть нечто намного худшее», — когда-то предупреждал её Крест.
— Что с тобой сталось, призрак? — подумала вслух девушка, пока тьма заволакивала ей глаза.
— Ты хочешь жить? — отозвался кто-то. Казалось, что спрашивает какая-то старуха, но затем послышалось эхо другого голоса позади неё, за ним — ещё одного…
— Ты хочешь жить? — настойчиво повторила вереница голосов.
— Да, — тихо ответила медике.
— Тогда посмотри на меня, Арикен Скарт.
— Кто ты?
— Искупление.
Рокот турбин «Валькирии» изменил тональность: машина замедлилась и повисла над землей. В десантном отсеке вспыхнули зелёные огни, хвостовой люк откинулся с шипением гидравлики. Внутрь ворвался ледяной ветер, навстречу ему рядами по трое шагнули бойцы. Они занимали позиции для выброски, протаскивая металлические петли на концах своих тросов по верхнему поручню.
Крест, стоявший в четвёртом и последнем ряду, посмотрел на громадную дугу храмового купола. Облепленную сажей стеклянную крышу колоссального здания укрепляли железные полосы, которые выглядели почти органическими. Из вершины купола выступала монолитная обсидиановая спираль, шипы меньшего размера росли на ребрах жёсткости, также идущих витками.
«Его возвели культисты? — задумался капитан. — Или они просто извратили нечто, построенное до них?»
С гулким двойным вздохом «Валькирия» выпустила ракеты. Они унеслись к храму, расчерчивая грязное небо белыми инверсионными следами. Миг спустя в куполе вспыхнуло адское пламя, его вершина раскололась и спираль разлетелась на куски.
— Начинаем высадку, — объявил пилот.
Лампы в отсеке загорелись красным, самолёт подобно нетерпеливому хищнику рванулся к проделанной им рваной ране в теле храма. Первая шеренга Отпрысков Темпестус выпрыгнула из люка, хотя в бреши ещё пылал яростный огонь.
Отголоски громоподобного взрыва раскатились по всему зданию. Услышав их, Ксифаули подняла голову. Вверху бушевало пламя, на скрученную пирамиду под куполом сыпались оплавленные обломки металла и стекла. Вырванная из псионических объятий Спирального Отца, магус отшатнулась в омерзении.
— Гелика Веритас потеряна, — простонала она.
Один из осколков полоснул её по щеке, рассекая и опаляя плоть. Придя в себя от боли, женщина подняла телекинетический щит и укрылась от острых, как бритва, горящих градин. Глаза магуса вспыхнули — её повелитель взглянул ими на разорение.
— Еретики пришли за мной! — взревел Спиральный Отец из глотки Ксифаули.
Темные силуэты скользнули в пробитый купол на тросах, выпуская стрелы лазерного огня. Сердце женщины заколотилось в ритме солдатского барабана — она пыталась удержать в себе негодующий дух господина. Потом Он исчез, но его дары остались, и психическая мощь магуса возросла.
— Так пылает Спираль! — пропела она, воспаряя над вершиной пирамиды с раскинутыми руками и воздетым посохом. Сбросив отказывающий щит, Ксифаули произнесла мантру обмана и окружила себя мириадом зеркальных образов, иллюзий, что оберегали её от шквала жгучих лазразрядов.
Бормоча благословения, она сосредоточилась на группе аколитов, которые бежали с нижних уровней. Шёпот магуса перешел в визг, и воины завыли от наслаждения: их мышцы вздулись, черпая неестественную силу из её молитв. Глаза бойцов засияли фиолетовым светом, и они ринулись вверх по пирамиде, стреляя на ходу, но ни вера, ни оружие не могли противостоять гибельному мастерству захватчиков. Хотя враги спускались быстро и держали лазвинтовки одной рукой, их удивительно меткие очереди сражали культистов во множестве.
Зарычав, Ксифаули ментально атаковала подобравшихся к ней солдат. Её первая цель судорожно забилась на веревке, словно терзаемая марионетка. Через пару секунд очки-консервы еретика раскололись, его череп лопнул под шлемом.
Двое уцелевших неприятелей приземлились на вершину пирамиды и отстегнули тросы. С безупречной синхронностью они бросили гранаты в толпу внизу, развернулись и атаковали магуса, накрывая мириад её отражений лазерным огнём. Разряд опалил ей ляжку, другой насквозь пробил бедро, и всё тело сотрясли аккорды мучительной боли.
— Как внутри, так и снаружи, — нараспев произнесла женщина, принимая страдание и используя его для ответного удара. Она впилась разумом в мысли ближайшего врага, выискивая слабые места. Его личность оказалась железной стеной, лишенной зацепов из сомнений или пороков, поэтому магус вмешалась в двигательные функции солдата. Невольно дернувшись, он застрелил своего товарища. Когда тот рухнул, добыча сумела вырваться и посмотрела прямо на Ксифаули. Женщина с ужасом поняла, что потратила слишком много сил и её иллюзия развеялась. Быстро прошипев новое заклятье, она раскрутила посох перед собой и вызвала из его центра новый щит. Это усилие едва не прикончило магуса, но лазерная очередь бессильно разбилась о преграду. Посох раскалился докрасна, однако Ксифаули сдержала вопль.
— Боль — заблуждение плоти! — провозгласила она с опалёнными ладонями.
Гневно вереща, последние из благословленных ею аколитов взмыли на вершину конуса и бросились на мучителя женщины. Пока они повергали недруга когтём и клинком, магус упала наземь и безвольно повалилась возле родичей. Почти теряя сознание, она перекатилась на спину и заметила, что в храм спускаются ещё трое ненавистных солдат.
— Прости меня, Отец, — прошептала Ксифаули, видя, что враги истребляют её верующих.
Услышав, как разворачиваются золотые завитки Недремлющих Врат, магус обернулась. Вершина пирамиды раскрылась, обнажив тёмный проход в центре. Сердце женщины вновь яростно забилось, ускоряясь в ритме приближающихся шагов её яростного бога.
«Он прервал ритуал Обуздания, — осознала Ксифаули. — Если Узнику суждено вырваться из-под Шпилей, да будет так».
— Вот эта ещё жива, сэр, — заявил солдат в шлем-маске, глядя на неё. Другой мужчина, возникший рядом с ним, изучил магуса бледными глазами и направил плазменный пистолет ей в голову.
— Где твой хозяин, вырожденка? — Голос человека был таким же пустым, как и его взгляд.
