… и там никого не было. Больше никого, только это двое на полу, один в обмороке, другой судорожно пытается восстановить дыхание. „Негодный“ - даже это слово не подходило, чтобы описать это. Но почему…
Возможно Рифа знал, что Лондо будет ожидать покушения и намеренно послал дилетантов, чтобы уверить его в безопасности, ожидая удобного момента, чтобы убить его по настоящему. Возможно другая попытка запланирована уже сегодня вечером.
Или возможно эта попытка была организована кем–то ещё, кем–то, кто не мог позволить себе нанять профессионала. Лондо смог представить в этой роли только лорда Джарно.
Или возможно…
Или возможно он должен прекратить волноваться из–за всех этих „возможно“. Кто–то только что попытался убить его, - заурядное событие в наши дни. Пришло время увидеть начальника гвардейцев и сообщить ему о происшествии. Возможно он смог бы сделать что–нибудь реальное.
Лондо начал одеваться, его мозг при этом всё ещё продолжал размышлять над различными „возможно“ и над тем, что центаврианская политика стала слишком византийской, чтобы быть хорошей.
* * *Чардхей смотрел в небеса, шепча молитву Валену. Но он по–прежнему видел лишь чёрные облака, затянувшие небо. Пока что Йедор не был подвергнут бомбардировке, но конечно так не могло продолжаться долго. И когда удар с небес обрушился на город, земля под ним содрогнулась, за считанные секунды его зелёные лужайки обратились в чёрные поляны смерти, а водоёмы превратились в мёртвые затхлые канавы.
Храм Варенни устоял, гордый и неуязвимый. Улькеш был там, в сердце храма, где Вален однажды провозгласил судьбу Минбара.
Чардхей отказался бежать. Это был его дом, его мир, и если воины не будут защищать его, то он по крайней мере сделает то, что может. Калейн однажды высокомерно сказал ему: „Идите и молитесь где–нибудь, пока мы будем изменять мир.“ Действительно, воины изменили Минбар, но не к лучшему.
- Вален сказал, что в нашем самом тёмном часе кроется наш самый большой триумф. Мы должны быть сильными. Мы должны выдержать.
Некоторые пришли сюда, чтобы смотреть, слушать, просто, чтобы быть в компании. Все из религиозной касты, конечно. Чардхей говорил с ними - о надежде на будущее, о словах Валена, обо всём, что могло бы успокоить их страх.
И его страх.
* * *Синевал вернулся домой через одиннадцать часов после того как покинул его.
Собор возник в небесах Минбара как самый странный из спасителей. Дракон, тёмный и ужасный, выдыхающий пламя. Герой легенды, существовавшей за столетия до Валена, легенды о Валерии и огненном драконе.
В этот раз у дракона были союзники.
Старкиллер тоже был там, управляя своим собственным драконом. Синевал многие годы ненавидел Шеридана и сейчас продолжал ненавидеть, но этот землянин пошёл против своего народа также, как Синевал пошёл против своего. У Шеридана очевидно были на то свои причины, но могли ли они перевесить долг крови на его душе?
Сейчас не время думать об этом.
У Минбара он увидел корабли младших рас - Неприсоединившихся Миров. Что их привело сюда, Синевал не знал. Какой интерес они могли бы иметь на Минбаре, он не мог даже представить. Возможно они были лишь падальщиками, прибывшими мародерствовать на умирающей планете.
Он не отступит на этот раз, но он и не умрёт здесь. Он стоял на вершине столба в окружении красот космического пространства. Он мог чувствовать каждый вздох развернувшегося перед ним сражения, но это не вызывало в нём никакой радости. Он сражался, потому что должен был это делать. Не больше.
Собор направился к земным кораблям, «Парменион» - рядом с ним.
* * *Деленн огляделась, почувствовав, как вздрогнул под ней «Стра'кат». Сражение развивалось не слишком удачно. Дракхи были сильны, а люди всё ещё продолжали уничтожать её мир, обстреливали его, душили его, убивали его. Сейчас казалось, что ещё чуть–чуть, и они уничтожат военную силу её Содружества.
А затем появились новые действующие лица. Она могла видеть их на экранах Стра'ката. Она знала, кто это был, кто пришёл помочь ей.
- Джон, - прошептала она.
* * *Ты… наша…
Уходите.
Ты… наша…
Нет!
Ты… наша…
Шар пел ей. Пение, шёпот, зов, они часто посещали её. Если бы не тот факт, что Ниома Конналли планировала использовать его, чтобы уничтожить флот дракхов, то она могла бы свихнуться.
Да, правда.
Её мысли вернулись к беседе, что произошла несколько часов назад внутри того сверхъестественного шара с душой кого–то, кто был мёртв в течение нескольких сотен лет. Не типичная ситуация даже в наше сумасшедшее время.
Он был странным человеком со многих точек зрения… даже, будучи мертвым. Он не был землянином, но принадлежал расе, которая, как она знала, она знала, давно исчезла. Она никогда не видела дилгар прежде, и не была уверена, что от него ожидать…
Конечно же это не был приветливый старичок, проводящий время в неких исследованиях. Однако он, казалось, очень обрадовался, увидев её - ладно, если бы она сама была заключена в этот маленький шар навечно, она бы тоже тогда обрадовалась любой компании. Они говорили некоторое время - о том и о сём, а потом она спросила о шаре.
И тогда она услышала то, что никогда бы не смогла полностью понять, о дракхах и волшебстве, которое было наукой и одновременно не было ею, о центральной нервной системе и некой связи энергии и мистических способностей. Всё это сводилось к тому, что Конналли получила в свои руки шар одного из вождей дракхов. Дракхи в некотором смысле… сливались со своими кораблями, в большей или меньшей степени, получая таким образом больший контроль над ними. Корабли были сконструированы с частичным использованием органической технологии, и вожди дракхов часто функционировали в качестве их мозга, используя шар как своеобразный интерфейс. Вот так…
Вот так Ниома Конналли и оказалась в одной компании с целым отрядом нарнов на борту транспортника, направлявшегося к материнскому кораблю дракхов. Нарны назвали себя Сотней мамаши Ко'Дат, и они, казалось, сгорали от нетерпения, предвкушая рукопашную с дракхами. Конналли эта перспектива не радовала. Нисколько. Эти сны приходили всё чаще, мучая её даже во время бодрствования.
Ты… наша…
Идите к черту!
Нет, никогда!
Ты… наша…
* * *Корабли кружили в смертельном танце, изрыгая огонь друг на друга. Что могли подумать о них там внизу, на планете, где могли видеть только крошечные искры, которые отмечали сражение, в котором решалось, спасётся их мир или будет уничтожен?
