— Внимание, покупатели! — обратился бизнесмен в микрофон.
Гости засмеялись, по достоинству оценив шутку. Уж лучше бы они смеялись, потому что это определяло нынешнюю цену Максу. Кажется, он достиг их расположения, особенно среди некоторых бизнесменов и власть имущих Готем-Сити. Праздник всегда ценен, если при этом официальные лица меняют взгляд на вещи.
— Как этот шикарный универмаг, — продолжал Макс, — Готем может быстро забыть беспорядки, бурю и натиск минувших дней. — Он возвёл руки над головой. — Проходите в залы универмага, веселитесь и развлекайтесь!
Оркестрик позади него заиграл мелодию с жёстким ритмом, и несколько гостей любезно образовали пары на временно установленной танцплощадке.
Макс заметил мэра, облачённого в тогу Юлия Цезаря. Этот костюм дополняли торчащие во все стороны резиновые рукоятки кинжалов и потоки фальшивой крови. Макс поздоровался с ним издалека, приподняв бокал и улыбнувшись своей лучшей «прошу прощения» улыбкой. Мэр без энтузиазма кивнул в ответ. Однако, сам факт его присутствия означал, что он осознал сбою необходимость в деньгах, силе и влиянии Макса Шрека.
Макс повернулся в сторону вновь прибывшего гостя, только что появившегося из общей толпы.
Это был Брюс Уэйн. Скорее всего, это был он. Потому что пришёл одетый, как Брюс Уэйн.
Неважно, что задумал Уэйн, но Макс решил быть радушным хозяином, особенно учитывая деньги, силу и влияние Уэйна.
— Остроумный костюм, — заметил Макс, пожимая руку Брюса. — Дайте мне самому догадаться — «доверяйте благочестивому фонду»?
Но Уэйн не был в настроении шутить.
— Я вижу, вы в отличном расположении духа, — мрачно ответил он. — А ведь именно вы почти что возвели урода в мэры Готем-Сити.
О чём это толкует Брюс Уэйн? Неужели он ещё не понял, что дело с Пингвином отошло в далёкое прошлое?
Макс глубоко вздохнул.
— Я — луч света в этом городе. А значит — несчастная, обманутая душа. Ну не всё ли равно, кто мэр?
— Знаете что? Мне это не всё равно. — Уэйн холодно посмотрел на него.
— Вот как, — ответил Макс и пошёл на поиски более интересного собеседника.
Во всём виновата позиция Макса Шрека о всепокупающей способности денег. Именно она заставила всплыть на поверхность инстинкт справедливости Брюса. Бизнесмен был ему крайне неприятен. На мгновение он даже подумал, что было ошибкой приходить сюда.
Но тут он увидел Селину.
Она тоже была без костюма, если не считать за костюм одежду Селины Кайл. Чёрт возьми, с таким личиком и фигурой, нет необходимости скрывать их!
Брюс быстро пересёк танцплощадку, направляясь в её сторону. Она болтала с Чипом Шреком, облачённым в доспехи воина Древнего Рима. А может, это Чип болтал с ней.
— Селина, — в голосе Чипа чувствовался почти трепет. — Мисс Кайл, могу я…
Стоило Брюсу подойти, Селина тут же повернулась к нему, словно Чипа Шрека просто не существовало.
Уэйн улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Оркестр заиграл что-то медленное. Сами не заметив как, в следующую минуту они уже держали друг друга в объятиях и танцевали.
— Прости меня за вчерашний вечер, — поспешил извиниться Брюс. — Удалось одно большое дело… — О нет, он просил Альфреда сказать совсем другое. — …гм…я хотел сказать — провалилось, и… — Это ли он просил дворецкого передать? Он не мог припомнить.
Селина ответила до того как он успел влипнуть в очередную неприятность:
— Всё в порядке. — Она пожала плечами. — Я всё равно должна была идти домой. Покормить свою кошку.
Но Брюс ещё сомневался:
— И ни какого чувства обиды?
Она сильнее прижалась к нему и, подняв глаза, улыбнулась.
— Если откровенно… я бы сказала — обида не половину.
О, Брюс шагнул в сторону, неожиданно смутившись. Если бы только он не считал Селину Кайл такой привлекательной! А он считал.
Селина потрясающе протанцевала перед ним медленный пируэт, одновременно грациозно и сексуально.
— Ты знаешь, в секции постельных принадлежностей стоит громадная удобная кровать «Калифорнийский король», что скажешь…
— Ты имеешь в виду, — спросил Брюс с долей иронии, — скинуть наши карнавальные костюмы?
В ответ Селина рассмеялась, скорее грустно, чем счастливо.
— Кажется, меня тошнит от масок.
— Меня тоже, — согласился Брюс. — Так почему ты пришла сегодня?
Но она покачала головой:
— Сначала ты.
Он снова притянул её к себе.
— Чтобы увидеть тебя.
Она долго молчала. А когда заговорила, Брюс снова уловил нотки печали в её голосе.
— Это так замечательно. И мне очень хотелось бы сказать то же самое, но… я пришла из-за Макса.
Брюс даже перестал танцевать. Макс Шрек? Неужели что- то происходило у него прямо перед носом, а он ничего не замечал? Служебный флирт или даже роман?
— Ты ведь не имеешь в виду… ты и Макс?… — гипотетично спросил он.
На этот раз смех Селины означал, что его предположения не могли уйти от правды дальше, чем сейчас. Она покачала головой.
— Это и Макс, — объяснила она, раскрыв сумочку и вытащив оттуда короткоствольный крупнокалиберный револьвер.
Брюс затолкал револьвер обратно в сумочку и продолжал танцевать как ни в чём не бывало. Селина поражалась, как она могла показать ему оружие? Сначала она решает держать в секрете своё приобретение, а потом напрямую выкладывает об этом Брюсу. Что- то было в мистере Брюсе Уэйне, что-то загадочное, но и что-то, заставлявшее верить ему.
Она посмотрела на его удивлённое лицо и решила объясниться, пока он что-либо не предпринял.
— Послушай, — начала она, — только не говори мне, что убийство-Макса-не-решит-чьих-либо-проблем, потому что оно решит. Ты не устал от этого лицемерного барона- грабителя, который всегда выходит сухим из воды? Хотя должен быть шестью футами ниже поверхности?
Брюс уныло покачал головой.
— Подожди, я уверен, у тебя есть множество причин ненавидеть своего босса, ко… — Он развёл руками, как будто сам не знал ответа. — Господи, Селина, ты ведь не судья на заседании присяжных. Я только хочу спросить: ну кто ты, по-твоему, на самом деле?
Она задумчиво, немного с грустью посмотрела на него. До того, как погибла Ледяная Принцесса, она бы сказала ему. В ней было так много злости против стольких вещей; и эта злость вырывалась наружу в образе Кэтвумэн. Но сейчас?
— Я уже и сама не знаю, Брюс, — сказала она, уловив своё собственное отчаяние.
Они по-прежнему танцевали, кружась по бесконечному этажу универмага под медленную грустную мелодию. Она взглянула под потолок и увидела веточку омелы. Прильнув к Брюсу, она нежно поцеловала его. Впрочем, даже в поцелуе ощущался вкус грусти.
