Вкратце — а ничего длинного там и не оказалось, — 19-му полку было приказано поддержать наступление на древний храмовый комплекс, расположенный примерно в трех километрах от берега. Этот некрополь, обозначенный как «Раковина», считался основной базой повстанцев в регионе. Операция началась три дня назад, и в неё были вовлечены, как минимум, два других имперских подразделения, но их состав, координаты и текущий статус остались неизвестными. Разведданные о противнике показались Эмброузу настолько же скудными: арканцам предстояло столкнуться с небольшим контингентом тау, возможно, небольшим количеством ксеносов-наемников, а также целой кучей «рыбок».
— Рыбок? — переспросил тогда Темплтон, пытаясь не обращать внимания на яростный зуд в левой руке, покусанной шкрабами.
— Ага, рыбок. Местных ублюдков, — офицер указал на ватагу нескладных типов в серых комбинезонах, которые, ссутулившись, стояли у оборонительного периметра. Сперва капитан предположил, что перед ним обычные опустившиеся гвардейцы, но, присмотревшись внимательнее, понял свою ошибку. Федрийцы — или саатлаа, как назвал их Катлер во время инструктажа, — явно принадлежали к роду человеческому, но их вырождение бросалось в глаза. В туземцах не было ничего очевидно неправильного, но и ничего совершенно правильного тоже. Все они оказались, как минимум, на голову ниже среднего роста, но выглядели ещё меньше из-за хилых, искривленной буквой «О» ног и постоянной сутулости. Лица всех саатлаа были одинаково широкими, плоскими и грубыми, с далеко отстоящими друг от друга выпученными глазами и толстыми, будто резиновыми губами.
— Рыбки. Видал, да? — здоровяк ухмыльнулся, и Эмброуз нехотя согласился, что да, действительно видал. Честно говоря, степень вырождения туземцев глубоко обеспокоила его.
«Неужели человеческий род и в самом деле так беззащитен перед разложением? — спросил себя капитан. — И, если так, не вернется ли вся наша раса в первобытную слизь по прошествии безразличных эпох?»
— Ещё пальцы у них перепончатые, — продолжил хамоватый офицер. — Лично я бы всех дикарей зачистил нахрен, но их, видать, посчитали людьми по нижней границе. Уродливые скоты, конечно, но кое в чем пользу приносят. Те, что не восстали, прямо до ужаса верные, знают, должно быть, что остальные их заживо обдерут, если мы проиграем войну.
Он снова указал на туземцев возле деревьев.
— Эти ребятки называют себя «аскари». Я так понимаю, что по-рыбьи это значит «разведчик».
Сейчас, после трехчасового перехода по Трясине, Темплтон вполне разделял веру офицера в то, что аскари отлично знают джунгли. Абориген, которого придали взводу Эмброуза, вел их через чащобу быстрыми, уверенными шагами, огибая непроходимые участки зарослей и поросшие лианами расселины. Конфедераты шли по изломанной, запекшейся земле, которая представлялась в воображении чем-то вроде огромной, опутанной сорняками доски для регицида, где светлые клетки символизировали жизненную силу, а темные — разложение. Понимая, что в этой переплетенной дисгармонии жизни и смерти один неверный шаг может оказаться последним, капитан становился все более благодарным провожатому по мере того, как отряд продвигался все дальше. При всей своей вырожденности, туземец был путеводной нитью арканцев в этом лабиринте.
Время от времени аскари останавливал взвод, подняв руку или присев на корточки, затем подозрительно принюхивался к земле, словно дикий зверь, удовлетворенно кивал и поспешно семенил дальше. Часто абориген замирал, глядя на блестящее грибковое дерево или плотную завесу ползучих лиан, держась поодаль и выискивая какую-то малозаметную, но характерную примету. Потом он либо быстро проскальзывал мимо объекта, либо резкими жестами приказывал подопечным поворачивать назад. Однажды туземец бросился бежать от чего-то, поджидавшего их на дороге, отчаянными жестами требуя от конфедератов следовать за ним. В этот момент Эмброуз мельком заметил гигантский фиолетовый цветок, оскалившийся на него с полянки впереди. При виде тихо колыхавшейся мантии щупалец капитан вздрогнул, испытав одновременно восхищение и омерзение.
Он надеялся, что другим отрядам достались настолько же одаренные проводники.
Арканцы рассредоточили силы, продвигаясь по джунглям разреженным клином из двенадцати взводов, примерно по пятьдесят человек в каждом. По центру шли бойцы 2-й роты, отряды 3-й и 4-й развернулись по флангам. В джунгли они входили намного более плотным строем, но план продвижения не выдержал испытания дебрями, и вскоре группы потеряли друг друга из виду. Хотя конфедераты поддерживали вокс-контакт, никто уже не понимал, где они находятся, и Темплтону оставалось только молиться, чтобы все двигались в правильном направлении.
Поджарый аскари поднял руку, и серобокие из «Пылевых змей» и «Ястребиного клюва» стопились позади провожатого, вглядываясь в полумрак. В нескольких шагах впереди земля резко уходила под уклон, а джунгли обрывались на берегу окутанного дымкой болота. Здесь и там над водой виднелись сплетения чего-то, схожего с мангровыми деревьями, но в топи обнаружилось и нечто иное. Повсюду медленно плавали трупы, раскинув конечности наподобие сломанных кукол. Некоторые тела были настолько густо утыканы стрелами, что напоминали подушечки для игл размером с человека, а остальные оказались страшно обожженными и разорванными на части. Очевидно, последние стали жертвами мощного энергетического оружия.
Хотя трупы уже покрылись слоем мух и пиявок, они явно были свежими.
— Здесь их точно не меньше сотни! — сержанту Калхуну пришлось поднять голос, чтобы перекричать жужжащих, лихорадочно обжирающихся паразитов. — Похоже, несчастные ублюдки даже не успели понять, кто их атаковал.
— Джунглевые Акулы, — мрачно произнес лейтенант Сандефур. Высокому ветерану с квадратной челюстью доверили общее командование двумя отделениями, и сержант Калхун решил, что это ему по душе. Да, Сандефур закончил академию, ходил так, словно ему шест в задницу вставили, но при этом был более-менее приличным солдатом. По меркам Уиллиса Калхуна, весьма неплохой результат для офицера.
— Не с этими ли парнями нам следовало соединиться? — спросил он.
— Именно так, но я бы не спешил присоединяться к ним сейчас, сержант, — с черным юмором ответил командир. Затем лейтенант вопросительно посмотрел на проводника, и саатлаа кивнул, показывая, что их путь лежит через забитое трупами болото.
— Ну-ну, Император-то сегодня прям любит своих серобоких, — пробормотал Жук и заработал хмурый взгляд от Сандефура.
