Филип Фармер - Личный космос

Тишкетмоаки выслали несколько карательных экспедиций, одна из которых уничтожила приречный городок, других же изрубили на куски, а теперь все выглядело так, словно краснобородые предприняли крупный шаг против народа Таланака. Они были дисциплинированными, высокими, свирепыми воинами, но явно не представляли себе ни размеров страны, против которой двинулись в поход, ни её обороны

— Возможно, — согласился Кикаха. — Но когда они доберутся до Таланака, они обнаружат, что оборона сильно ослаблена. К тому времени мы атакуем и, наверное, завоюем Нефритовый Город.

У Подарги мигом пропало хорошеё настроение.

— Сперва мы нападем на краснобородых и рассеем их, как воробьев перед ястребом. Я не буду мостить им дорогу!

— А почему бы не сделать их своими союзниками? — предложил Кикаха. — Битва против Колокольников, тишкетмоаков и дракландцев будет нелегкой, особенно если учесть имеющие у них аэролеты и лучеметы. Нам понадобится вся помощь, какую мы только сможем заполучить. Я предлагаю привлечь их на нашу сторону. Добычи и убийств хватит на всех. Там всего этого болеё чем достаточно.

Подарга поднялась с места и одним взмахом крыла смахнула на пол столовую утварь её великолепные груди вздымались и опускались от ярости. Она прожгла его взглядом бешеных глаз, из которых начисто испарился разум. Кикаха не мог внутренне не съежиться, хотя встретил её лицом к лицу достаточно храбро.

Он сказал:

— Пусть краснокожие убивают наших врагов и умирают за нас. Ты утверждаешь, что любишь своих орлиц, ты называешь их своими птичками. Почему бы не спасти множество их жизней, усилив себя краснобородьши?

Подарга завизжала на него, а потом начала бесноваться и понесла уже сущий бред. Он понял, что допустил серьезную ошибку, не соглашаясь с ней по всем пунктам, но было слишком поздно исправлять причиненный вред. Болеё того, он почувствовал, как его собственный рассудок скользит по внезапно сорвавшейся ненависти к ней и её надменным, нечеловеческим жестоким повадкам.

Но он сумел успокоить свой гнев, прежде чем тот смог увлечь его в прах, из которого не восстает ни один человек, и сказал:

— Я склоняюсь перед твоей высшей мудростью, не говоря уже о силе и могуществе, о Подарга. Будь по-твоему, как и… должно быть…

Но после этого он пребывал в задумчивости и решил снова поговорить с Подаргой, когда она покажется болеё разумной.

Первое, что он сделал после завтрака, это вывел аэролет из пещеры и поднялся на 1700 метров к вершине монолита. Затем он пролетел над вершиной горного пика в высоком хребте неподалеку от края монолита. Здесь они с Ананой сидели в аэролете и громко говорили о том, что недавно произошло, а также соскальзывали в описание входа в пещеру Подарги. Он включил радио, чтобы их разговор передавался во всеуслышанье. Когда прошло несколько часов, Анана притворилась, будто только что заметила, что включено радио. Она жестоко обругала Кикаху за такую неуклюжесть и глупость и выключила его.

Индикатор показывал точки двух аэролетов, приближавшихся с края монолита, поднимавшегося из центра Индейского уровня. Оба прилетели из дворца Господа на вершине пикового монолита планеты.

Поскольку оба аэролета обнаружили их своими приборами, они обнаружат и район, где исчезла их дичь. Кикаха повел аэролет на высшей скорости обратно к краю уровня и дальше вниз. Он парил перед входом в пещеру, пока из-за края не выскочил первый из двух преследователей. Тогда он резко кинул машину в пещеру и через туннель, не обращая внимания на скрежет.

После этого они могли только ждать.

Большие проекторы и ручные лучеметы находились в когтях орлиц, планировавших взад и вперед на некотором расстоянии над пещерой. Когда они увидели два аэролета, то так и рухнули с зеленого неба.

Колокольники, несомненно, заметят над собой орлиц. Но не обратят на них внимания. Опознав их, они сосредоточатся на посылке лучей внутрь пещеры.

Тем, кто был в пещере, не пришлось долго ждать. Одна орлица, держа в клюве лучемет, прилетела с докладом. Колокольники, по трое на каждом аэролете, были полностью захвачены врасплох. Их зажарили, а машины плавали там, где их остановили, совершенно невредимые, за исключением нескольких сгоревших сидений и расплавленного здесь и там металла.

Кикаха предложил Подарге привести эти два судна в пещеру. У Колокольников должна иметься еще одна машина, и они могли отправить её вниз расследовать исчезновение этих.

Могло также быть больше, чем одна, поскольку такие суда, возможно, имелись и у других Господов.

— Двенадцать Колокольников долой. Осталось тридцать восемь, — сказал Кикаха. — У нас теперь есть кое-какая огневая мощь и транспорт.

Они с Айаной вылетели на половине аэролета. Он перебрался в один из аэролетов, пригнал его в пещеру, а затем снова вылетел, чтобы пригнать второй. Когда все три аэролета встали бок о бок в огромной пещере, Подарга настояла на том, чтобы они обучили нескольких избранных орлиц управлению судами. Кикаха попросил сначала вернуть их ручное оружие и проекторы, положенные их половине аэролета. Подарга колебалась так долго, что Кикаха подумал, что она собирается сейчас же повернуть его против них.

Они были с Ананой совершенно беспомощны, так как одолжили свое оружие для гарантии успешного выполнения плана. У него еще имелся нож, который он твердо решил метнуть в солнечное сплетение Подарги, если та даст знак орлицам схватить их. Это не спасет его с Ананой, но он, по крайней мере, прихватит с собой на тот свет Подаргу.

Гарпия, однако, отдала своим орлицам желанный приказ. Лучеметы вернули, проекторы поставили обратно в их аэролет. И все же он испытывал беспокойство. Подарга не собиралась прощать ему дружбу с Вольфом, какие бы услуги он ей ни оказал. Как только кончится его полезность, кончится и его жизнь. Это может случиться через тридцать минут или через тридцать дней.

Когда у него появился шанс поговорить с Ананой наедине, он сообщил ей, чего надо ожидать.

— Я так и думала, что это случится, — сказала она. — Даже если бы ты и не был другом Джадавина, ты подвергался бы опасности, потому что был её любовником. Она должна знать, что, несмотря на её прекрасное лицо и груди, она — чудовищный гибрид и, следовательно, отвратительна для человеческих мужчин, которых она заставляла заниматься с ней любовью. Она не может этого простить, она должна ликвидировать мужчину, который втайне презирает её. А я в опасности: во-первых, потому, что у меня тело женщины, а она должна ненавидеть всех женщин, так как она приговорена к своему полуптичьему телу, а во-вторых, у меня её лицо, и она не собирается позволить женщине с моим телом и её лицом долго прожить, наслаждаясь этим. В-третьих, она безумна! Она пугает меня!