Поначалу я принимала лёгкое колыхание высокой, похожей на актинии, поросли, которая словно ковром покрывала остров, за действие ветра… Хотя ветра никакого не было… Теперь я взглянула на покачивающиеся отростки по-новому: у основания каждый был толще меня в талии, сужаясь к ребристому фиолетовому кончику, который кланялся в нашу сторону, точно пробуя наш запах на вкус.
— Они опасны?
— Их ожог смертелен, — с лаской в голосе ответила Джи’каара, — но растут они медленно. Этим, наверное, больше ста лет. Это строение…
— Явно возведено до войны, — с удовольствием перебил её Мутех. — Находку нужно тщательно осмотреть. — Что-то похожее на алчность промелькнуло на его широком лице, явив ещё одну грань порчи: жажду знать. — Огненный воин, прошу расчистить путь.
Джи’каара развернула роторные пушки нашей «каракатицы» вдоль леса, кромсая упругую как резина поросль на дымящиеся обрубки, которые больше походили на куски мяса, нежели на растение. Умирая, дерева издавали пронзительные звуки, их трели звучали неожиданно разумно.
— Плохой оказался заповедник, — со странной грустью произнёс Ксанти. Я удивлённо взглянула на помощника Мутеха. Тот поёжился, смущённый моим вниманием. — Так это место дикари называют: Змеев заповедник.
Потом янычары прошлись по останкам леса огнемётами, с хохотом обращая в пепел бьющиеся обрубки. Один громила перестал смотреть по сторонам — и похожий на кнут отросток, корчась в смертных судорогах, хлестнул его по лицу. Пару секунд спустя человек присоединился к растению в собственном танце смерти. Впервые я стала свидетельницей насильственной смерти, однако ничего такого не ощутила. Фи’драа уже изменила меня.
Лишённое покрова, строение оказалось почти совершенным в своей уродливости. Приземистый восьмиугольный массив, сложенный из серых плит, твёрдых как скала. Стены под наклоном сходятся к плоской крыше, которая выглядела достаточно крепкой, чтобы выдержать бомбардировку с воздуха, наводя на мысль, что это место могло быть чем-то вроде бункера. Обойдя его кругом, мы не нашли ни щелей, ни следов отделки, только глубоко утопленный в стену вход, куда легко мог проехать танк. Металлическая перегородка преграждала путь, на её изъеденной поверхности выступал строгий символ «I». Несмотря на свою простоту, знак излучал суровый авторитет, лишь усугубив мои тревоги.
— Мне не знакома эта эмблема, — задумчиво произнёс Мутех, проводя рукой по выпуклостям металла. — Ты что думаешь, пор’уи?
— Похоже на руну гуэ’ла, — ответила я. — Лингвистически она переводится как «сам, лично», но в таком контексте, вероятно, подразумевает обозначение какой-то группировки.
— Значит, гуэ’ла построили это место? — спросил Ксанти.
— О, я с абсолютной уверенностью могу предположить имперское происхождение, — ответил Мутех, явно довольный собой. — Хотя здесь не хватает помпезных украшений, присущих их архитектуре, но контуры и материал — явно имперские.
— Откуда взялись имперцы на Фи’драа до войны? — Ксанти, похоже, сам смутился от своего замечания.
— А почему им здесь не быть? — провозгласил Мутех. — За сотни лет имперцы побывали почти везде. Это древняя держава, которая горела желанием достичь звёзд за тысячи лет до того, как нам была явлена тау’ва. Однако, нельзя сказать, когда они впервые появились на этой планете. И зачем.
— У этого места мощь крепости, но нет логики крепости, — сообщила Джи’каара, впервые подав голос. — Стены прочные, но нет ни огневых точек, ни сторожевых башен.
— Возможно, они скрыты, — предположила я.
— Не забывай, это довоенный реликт, — укоризненно ответил Мутех. — Его построили не для того, чтобы удержать врага снаружи, а для того, чтобы уберечь секреты внутри.
— Какие секреты? — преданно спросил Ксанти.
— Такие, которые стоит хорошо прятать! — При мысли об открывающихся возможностях у картографа заблестели глаза. — Такие, которые стоит узнать для Высшего блага. — Он хлопнул по перегородке: — Открывайте!
Внешне никаких механизмов доступа видно не было, но инфодрон Ксанти обнаружил биометрический считыватель, встроенный в перегородку.
— Для гуэ’ла это довольно сложная система, — бормотал аутаку. Его лицо почти пропало среди пляшущих голограмм, которые проецировал дрон. Небольшая машина в форме тарелки парила возле двери, ощупывая механизм инфолазером и схематически перенося его туда, где с ним мог работать хозяин.
— Сомневаюсь, что смог бы обойти его, — говорил Ксанти, — однако похоже замок уже взломали… и довольно грубо перенастроили. — Он поднял хмурый взгляд. — Кто-то уже пробрался сюда до нас.
Несмотря на то, что замок был уже повреждён, к моменту, когда Ксанти синтезировал нужный ключ, уже опустилась ночь. Мёртвые шестерни со скрежетом ожили, и перегородка пошла вверх, стеная от повторного надругательства. Из тёмной утробы хлынул кислый запах плесени, настолько густой, хоть топор вешай. Несколько янычаров насмешливо фыркали, пока я, сдерживая рвотные позывы, неловко возилась со своей маской-фильтратором, однако сами заметно побледнели. Джи’каара резким движением заставила их замолчать, однако благодарности я не испытала. Герметичный шлем избавил её от вони, которую нам пришлось терпеть. Где уж тут равенство и справедливость?
Мы вошли в похожий на пещеру зал уже привычным порядком: дрон-стрелок Джи’каары полетел вперёд, янычары веером разошлись в стороны. Наши ручные фонари отбрасывали темноту прочь, однако та чёрной паутиной цеплялась за каждый угол и щель. Из темноты кругом проступали выгоревшие остовы транспортных амфибий и каких-то агрегатов, бросая тени на кладбище из бочек и ящиков, похожих на надгробия.
— Те, кто сюда пробрался, перекрыли путь к отступлению, — сообщила Джи’каара, оценив разрушения. — Уничтожили машины и запечатали выход на случай, если кто-то проскочит.
— Почему никто не сопротивлялся? — поинтересовалась я, — Тел не видно.
— Хороший вопрос, водичка.
На другом конце зала среди обломков покоился искромсанный люк, вырванный из пазов. Джи’каара опустилась на колено и провела пальцами по истерзанному металлу. Края люка лохматились острыми завитушками.
— Цепные мечи.
— Откуда ты знаешь?
— Зубья оставляют характерный след, — Джи’каара умолкла и глянула через плечо прямо на меня. — Их отметины… не спутаешь ни с чем. — Её голос прозвучал почти вызывающе.
— «Не спутаешь ни с чем»? — Точно по собственной воле мои глаза обратились к залатанному шраму на лицевом щитке её шлема — ране, которая точно в зеркале отражала разрез у неё на лице. И тут до меня дошло, как она познакомилась с этим оружием.
