Крий медленно повернулся к Храмовнику. Борея окружал ореол железной воли и направленного гнева, похожих на твёрдую и мягкую сталь, из которых выковали клинок.
— И здесь ради мести они потратят впустую все силы…
— Они не собираются умирать, — после долгого мгновения тишины возразил Крий. — Это не наш путь.
— Они не такие, как ты. Они не такие, как все Железные Руки, которых я видел.
«Да, — подумал Крий. — Они словно другой легион или оставленная прошлым тень…»
Им не позволили уйти с мостика, а по пути от ангарной палубы легионеры не видели ни следа присутствия других Железных Рук — лишь сервиторов и сервов в серых обносках. Он глубоко вздохнул и вновь задумался, почему же тут так жарко.
— Корабль, набитый штурмовыми аппаратами, но лишь «горстка» воинов… — сказал Борей, позволяя словам повиснуть в воздухе. — А теперь Атанатос исчез, — он мрачно повернулся к Крию и прошептал, словно следуя подозрениям. — Тайны…
— Нет, причины, — возразил Крий. Борей выдержал его взгляд. — Они всё ещё мои братья. Даже если они изменились, они мои родичи. Мы все…
«…сыны мёртвого отца» — пришла в голову мысль, и Железнорукий вновь ощутил, как его захлёстывает пустота.
— Смотрите, — голос эхом разнёсся из вокс-микрофонов мостика. В голове Крия резко прояснилось, когда он посмотрел на командный трон. В воздухе вновь прогремел голос Фидия. — Они идут.
Крий вновь повернулся к гололитическому дисплею. На краю проекции замерцали красные руны-указатели противника. Вокруг рассредоточивающихся кораблей начали появляться имена.
— Сыны Гора, — выдохнул Борей. — Они даже не скрывают свою принадлежность.
— Они хотят, чтобы мы об этом узнали, — сказал Фидий. — Они хотят, чтобы мы знали, что нас уничтожили они. В этом они не изменились.
Крий считывал исходящую от вражеских кораблей информацию. Он узнавал их всех. Три корабля были похожи на копья и окованы адамантием цвета морской волны и бронзой. Они родились в кузнях Арматуры и были дарованы Гору Жиллиманом. Владыка Ультрадесантников назвал их «Бросок Копья», «Волк Хтонии» и «Рассветная Звезда». Немногие могли сравниться с ними в скорости и свирепости.
История четвёртого, более крупного и тупоносого корабля тянулась к первым войнам под светом солнца Терры. Император назвал его «Дитя Смерти», и это же имя осталось у корабля в предательстве.
— Две тысячи легионеров, — прошептал Крий, вычисляя вероятную численность. — Нам повезёт, если их будет меньше.
— Они открыли огонь! — крикнул Борей.
Крий увидел, как от четырёх кораблей отделяется черепа указателей. По ним выпустили кластерные торпеды.
— Двенадцать секунд до удара, — доложил матрос в сером.
— Почему вы не открыли ответный огонь? — заговорил Крий, но Фидий молчал. На мостике стал громче треск машин, экипаж выполнял тысячи задач, но орудия «Фетиды» молчали. — Вы должны…
Мостик содрогнулся от первых взрывов. Крий пошатнулся, теряя равновесие. Одна за другой завыли сирены. Вспыхнуло красное пламя. Воздух наполнился вонью жжёного мяса — экипаж горел на постах, но их крики терялись в грохоте. Мостик окутался белым газом.
Фидий даже не шелохнулся. Крий задумался, а осознаёт ли он вообще происходящее или его подключённый разум теперь видит лишь тьму за корпусом.
Корабль содрогнулся от нового удара. Палуба подпрыгнула, и на мгновение гравитация исчезла. Тела смертных взмыли в воздух, вырвало из плоти провода, и хлынула кровь, повиснув каплями в невесомости.
Крий взлетел с палубы вместе со всеми, кружась в воздухе, а затем гравитация вернулась. Посланник рухнул на палубу, перекатился и застыл на корточках. Рядом с ним уже вскочил на ноги Борей, а вокруг царило безумие, горело пламя, клубился дым…
— Мы должны найти Атанатоса! — закричал Крий. — Если Фидий не прислушается, то он должен. Им нужно бежать, пока всех не перебьют!
Борей окинул взглядом хаос вокруг и кивнул. Вместе они направились к дверям, а позади выли сирены.
Сидевший на командном троне Фидий чувствовал, как его корабль дрожит от гнева. Корпус «Фетиды» истекал кровью. Газ, плазма и машинная жидкость текли из свежих дыр в её потрёпанной шкуре. Каждое новое повреждение становилось уколом боли в остатки его плоти, но для Фидия это была крошечная цена. Несообразная.
По висящей перед ним гололитической проекции плыли красные указатели быстро приближающихся вражеских кораблей.
— Повернитесь им навстречу, — приказ он. — Энергию на двигатели.
Через мгновение Фидий ощутил, как корабль начинает повиноваться. Экипаж и адепты на мостике отключали сигналы тревоги, едва они появлялись. Все знали, что лучше не оспаривать приказ.
«Это будет великая мать огненных бурь. Возможно последняя… — подумал Фидий и вздрогнул. — Нет, для нас ещё не закончилась эта война. И никогда не закончится, пока у нас будут силы».
— Через тридцать секунд враг окажется в радиусе поражения орудийных батарей, — доложил потрепанный офицер-связист. Фидий даже не кивнул. Он уже знал и видел, как сокращается расстояние до трёх Сынов Гора.
— Начни ритуалы, — заговорил Фидий сквозь гул мостика. — Пробуди их.
При виде двери Крий замер. Его кожу покалывало, а дыхание замерло в груди. Позади остановился Борей, пытаясь понять, как же высока эта дверь. Влага покрывала потрёпанный адамантий. В воздухе было очень жарко, словно они стояли рядом с пожаром. Пар шёл от скопившейся на пороге лужи, чью чёрную поверхность колебали лишь удары пустотной битвы. У Крия было необъяснимое чувство, что это место хотело, чтобы он его нашёл.
И обнаружили они его случайно. Бежавшие по пустым коридорам «Фетиды» легионеры чувствовали, как содрогается корабль, как мерцает и гаснет свет, но не видели ни следа Атанатоса. Затем перед ними нависли двери.
— Склад оружия, — сказал Борей.
Крий покачал головой, но не сказал ничего, шагнув вперёд. Под ногами булькала вода. Он помнил, что зал впереди должен был быть складом оружия.
— Но на складе оружия не может быть такой влажности… И он не может наполнять жаром целый корабль…
Он медленно поднял металлическую руку и потянулся, а затем отдёрнул её прежде, чем прикоснулся к поверхности.
— Мы должны продолжать поиски.
Крий покачал головой. Уравнения проносились в разуме быстрее и яснее, чем когда-либо после того, как он покинул Терру. Выводы скакали прямо за гранью понимания, ожидая, пока он отсекает вероятности.
И в сердце всех его мыслей была уверенность, что ответы ожидают его по ту сторону…
