Бен сильно дёрнул штурвал на себя, заставив «Мий'тари» резко взмыть — а Тахири потрясённо вскрикнуть, когда она внезапно обнаружила, что смотрит на каменный утёс, проносящийся мимо всего в нескольких метрах от её башни.
— Меняемся целями! — Бен развернул «Мий'тари» так, чтобы носовая башня была обращена к корме «Сокола» и двоим его преследователям. — Меняемся, меняемся…
Ему не нужно было отдавать команду в четвёртый раз. Маленькие лазерные пушки «Мий'тари» застрекотали снова, и «Бес'улиик» вспыхнул синим пламенем, когда разряды прожгли его маршевые двигатели. Ещё один огненный шар вспыхнул внизу, когда один из их преследователей врезался в гребень. Тахири завопила от радости, затем выдала новую порцию лазерного огня, на этот раз гораздо более длинную. Наконец она издала второй возглас, когда её очередь попала в другой маршевый двигатель «Бес'улиика».
Бен опустил нос «Мий'тари» и с тревогой заметил, что последний «Бес'улиик» всё ещё обстреливает его хвост. Тахири начала поливать огнем его кабину, но смогла лишь наделать выбоин на его прочном бескаровом корпусе.
Затем внезапно «Бес'улиик» отвернул. Бен подумал, что пилот решил выйти из боя и отправиться домой, но тут на тактическом дисплее появились длинные яркие линии двух ударных ракет «Сокола». Мгновение спустя они слились с целью, и последний мандалорский истребитель исчез в облаке помех и света.
Бен торжествующе закричал, а затем понял, что его собственная кабина заполнена визгом сигналов, предупреждавших о повреждениях, а штурвал дрожит так сильно, что он едва может удержать его. Он сбросил тягу и, взглянув вниз, обнаружил, что вся его панель управления мигает и переливается аварийными предупреждениями. Он активировал канал вызова.
— Э-э, «Тысячелетний сокол», это рыцарь-джедай Бен Скайуокер, прошу помощи, — сказал он. — Я боюсь, нас нужно подвезти.
— Уже выехал, — сказал Лэндо. — И спасибо, Бен. Я не видел такого полёта с тех пор, как… Ну, я не думаю, что вообще когда-либо видел такой полёт.
Глава 13
В целом, Хан нашёл комнату достаточно подходящей для игры в сабакк. Раздражённая Мирта Гев сидела на месте крупье, ей было явно неуютно в обтягивающем чёрном жилете поверх длинной белой рубашки. Пара головорезов-наргонов стояла у двери, заняв место службы безопасности, которая в салонах для игры в сабакк обычно наблюдала за игрой с высокими ставками. Кривоносый мандалорец по имени Торстег был назначен официантом: он приносил напитки, закуски и всё остальное, что могло бы понадобиться игроку. Даже сцена за иллюминатором напомнила Хану мотивы, которые можно было бы встретить в одном из лучших игорных домов галактики: облака голубой плазмы катились по тёмной каменистой равнине, уходившей в пустоту примерно в семистах метрах.
Только стулья были неправильными. Крефы сидели в силовых телах у противоположных концов длинного стола, низко и близко к краю, чтобы иметь возможность смотреть в чип-карты, не поднимая их слишком высоко. Хан сидел напротив Гев в модифицированном медицинском кресле для обследований. Электроды и иглы зондов торчали по всему его покрытому синяками полуобнажённому телу. Именно в таком состоянии он пришёл в себя незадолго до этого, мучимый головной болью, которая могла бы свалить и ранкора. Он понятия не имел, где находился или как долго он здесь пробыл.
Гев резко дёрнула запястьем и метнула чип-карту; вращаясь, она пролетела над столом и упала поверх пары, которая уже лежала на столе, такие же пары карт лежали перед каждым игроком. Прежде, чем взглянуть на свой расклад, Хан перевёл взгляд с одного колуми на другого и обнаружил, что оба пристально смотрят на него — без сомнения, в поисках микро-выражений, которые выдали бы, доволен ли он своими картами.
Вместо того, чтобы потянуться за ними, Хан спросил:
— Итак, в какую игру мы тут играем?
Глаза Крейтеуса сверкнули злобой.
— Игра — стандартный сабакк, капитан Соло. Мы очень ясно дали это понять.
— Ты знаешь, о чём я спрашиваю, — Хан оглядел комнату, которая изначально была чем-то вроде читального зала, затем взмахом руки показал на себя и свой стул. — Вот это вот всё что? Мирта и её консервные головы похитили меня только для того, чтобы мы могли поиграть в сабакк на раздевание на каком-то камешке посреди Разлома? Это ведь Разлом, правда?
— Это ваша ставка, капитан Соло? — спросил Марвид.
Хан нахмурился.
— Это не ставка, а вопрос.
— Вопрос, на который будет дан ответ — если вы выиграете раздачу, — ответил Крейтеус.
— А если я не выиграю?
— Тогда вы отвечаете на наш вопрос, — ответил Марвид.
— Это должно быть очевидно даже для вас, капитан Соло, — добавил Крейтеус. — Если вы хотите сделать ставку, задайте вопрос. Победитель каждой раздачи получает ответ.
— Если мы зададим вопрос, на который вы не хотите отвечать, вы всегда можете сбросить карты, — сказал Марвид. Его голос стал тонким и угрожающим. — Но никакой лжи и никаких утаиваний не будет. Когда вы будете отвечать, мы будем следить за вашими биометрическими показателями. Если вы принимаете пари и проигрываете, вы должны быть абсолютно правдивы — или умрёте.
Хан переводил взгляд с одной огромной пульсирующей головы на другую, отчаянно ища какой-нибудь намёк на то, в какую сторону они копают. Пара гениев вроде Марвида и Крейтеуса должна была бы знать, что случается, когда Люк и Лея идут по их следам. И всё же они сидели здесь, больше заинтересованные в том, чтобы бросить вызов Хану в игре «правда или смерть», чем в подготовке к неизбежному прибытию двух легендарных джедаев.
И это сильно озадачило Хана. Либо они верили, что Разлом может скрыть их даже от охотников-джедаев, либо были уверены в своей защите более, чем следовало бы.
Колуми — особенно когда их двое — должны были быть умнее.
Но на сморщенных лицах братьев Крефов не было видно никаких зацепок, только загадочное терпение двух инопланетных хищников, ожидавших подходящего момента для нападения. Хан отвернулся от них и посмотрел через стол на Гев. Прозрачная пластоидная шина закрывала нос, который он ей разбил, а глаза были багровыми и опухшими.
— У тебя есть хоть малейшее представление о том, что всё это значит?
Гев пожала плечами.
— Они хотят поиграть в сабакк с Ханом Соло, — ответила она. — Я предлагаю тебе их порадовать.
— Вам не мешало бы к ней прислушаться, — сказал Марвид. — В противном случае у нас нет причин оставлять вас в живых.
— А как насчёт того, что будет после игры? — спросил Хан. — Значит, потом у вас будет причина? Потому что сейчас мне может понадобиться небольшой стимул.
Марвид дважды моргнул, затем посмотрел через весь стол на своего брата. Он не сказал ничего вслух, но Хан знал, что колуми могли общаться друг с другом с помощью волновой связи. Это должно было усложнить ему победу — и не только в сабакке. Независимо от того, захотят ли Крефы поверить в это или нет, Люк и Лея обязательно прилетят сюда, и когда они прибудут, успех их атаки будет зависеть от фактора неожиданности и замешательства. Итак, сделал вывод Хан, его задача состояла в том, чтобы вывести Крейтеуса и Марвида из равновесия, чтобы они так разволновались и разозлились, что когда начнётся схватка, братья были бы слишком разъярены, чтобы мыслить ясно.
После нескольких мгновений молчаливого общения с Марвидом Крейтеус наконец скривил губы в тонкой усмешке и повернулся к Хану.
— Мы принимаем ваши условия, — сказал он. — Выигрывает тот, кто наберёт наибольшее количество ответов. Если это будете вы, вы сможете уйти свободно.
— Но если победит кто-то из нас, вы останетесь здесь, чтобы помогать нам, — добавил Марвид.
— Помогать вам? В чём именно? — поинтересовался Хан.
— Я сожалею, капитан, — ответил Крейтеус. — Но разве вы уже не задали вопрос в этом раунде ставок?
— Я полагаю, вы могли бы сказать и так, — ответил Хан, всё ещё не глядя на свои чип-карты. — Вы ставите?
