Сигни хотела рассказать о большой армии, которую собрал король Сиггейр, но она знала, что вёльсунги никогда не отступят перед опасностью. И больше она не проронила ни слова. Склонив голову, она вернулась во дворец короля Сиггейра.
Сиггейр узнал, что Сигни успела предупредить своего отца и братьев. Он созвал своих людей и продуманно поставил их на тех путях, откуда могли появиться вёльсунги. А одного послал на корабль с приветственным посланием.
Едва вёльсунги сошли с корабля, как на них и на всех, кто с ними прибыл, напала армия короля Сиггейра. На берегу развернулась яростная битва, и многие из отчаянных бойцов короля Сиггейра пали перед бесстрашием тех, кто окружал вёльсунгов. Но наконец сам вёльсунг погиб, а его одиннадцать сыновей взяты в плен. И Грам, волшебный меч, был вырван из рук Зигмунда.
Их привели в зал короля Сиггейра и поставили перед ним, одиннадцать принцев-вёльсунгов. Сиггейр расхохотался, видя их перед собой.
Теперь мы не в Бранстоке, где вы бесчестили меня мрачными взглядами и ехидными словами, — сказал он, — и перед вами будет поставлена более трудная задача, чем вытащить меч из ствола дерева. И прежде чем зайдет солнце, я увижу вас разрубленными на куски.
Сигни, которая стояла тут же с бледным лицом и широко раскрытыми глазами, сказала:
Я не прошу продлить жизнь моим братьям, потому что хорошо знаю — мои мольбы ничего, не дадут. Но разве ты не следовал пословице, Сиггейр: «Да будет доброта в глазах, пока они могут видеть»?
Выслушав ее слова, Сиггейр лишь злобно расхохотался.
Увы, моя королева, — сказал он, — мои глаза будут добры, пока я буду смотреть на их мучения. Они умрут не все вместе и не сразу. Я позволю им посмотреть, как они умирают друг за другом.
И Сиггейр отдал новый приказ своим гнусным слугам. Братьев следовало доставить в чащу леса, приковать к огромным брусьям и оставить там. Всех одиннадцать братьев-вёльсунгов.
На следующий день один из тех, кто все это видел, но хранил преданность Сигни, пришел к ней, и Сигни спросила:
Какая судьба постигла моих братьев?
Огромный волк подошел к закованным, напал на одного из них и сожрал его.
Услышав это, Сигни не проронила ни слезинки, но броня, в которую она заковала свое сердце, стала еще тверже.
Иди снова туда, — приказала она, — и смотри, что произойдет.
Соглядатай вернулся во второй раз и поведал:
И второй из твоих братьев был сожран волком.
И на этот раз Сигни не проронила ни слезинки, но ее сердце отвердело еще больше.
Каждый день наблюдатель приходил и рассказывал, что происходило с ее братьями. И наконец, в живых остался только один из них, Зигмунд, самый молодой.
Я придумала, что надо сделать, — сказала Сигни. — Отнеси горшок с медом туда, где он прикован, и вымажи медом лицо Зигмунда.
Посланец сделал так, как ему приказала Сигни.
И снова огромный волк пришел по лесной тропе на место своего пиршества. Обнюхав прикованного Зигмунда с головы до ног, он почувствовал запах меда и, высунув язык, стал облизывать его лицо. А тот вцепился своими крепкими зубами в язык волка. Волк стал сопротивляться и бороться изо всех сил, но Зигмунд не выпускал волчьего языка. В борьбе со зверем сломался брус, к которому он был прикован. И тут Зигмунд схватил волка и разодрал ему пасть.
Наблюдатель видел все это и рассказал Сигни. Она возликовала:
Один из вёльсунгов остался жив, и его месть падет на короля Сиггейра и его дом.
Человек Сигни продолжал бродить по лесным тропам и заметил, где Зигмунд втайне построил для себя хижину. Он часто носил подарки от Сигни к Зигмунду. Тот вел жизнь охотника и изгнанника, но не покидал леса. А король Сиггейр не знал, что один из вёльсунгов остался жив и находится рядом с ним.
ИСТОРИЯ ЗИГМУНДА И СИНФИОТЛИ
По пути через лес Сигурд вспоминал, что Хьёрдис, его мать, рассказывала ему о Зигмунде, его отце, о его жизни и смерти. Зигмунд прожил долгую жизнь охотника и изгнанника, но никогда надолго не удалялся из леса, который входил во владения короля Сиггейра. Он часто получал вещи от Сигни. Они оба, последние из вёльсунгов, знали, что Сиггейр и его дом должны понести кару за предательство, жертвой которой стали его отец и братья.
Зигмунд знал, что сестра пошлет на помощь ему одного из своих сыновей, которых она пыталась воспитать так, чтобы те стали воинами, достойными крови вёльсунгов. И как-то утром к его хижине подошел мальчишка лет десяти. Это был один из сыновей Сигни.
Зигмунд бегло взглянул на него и обронил лишь несколько слов. Собираясь на охоту, он снял со стены свое копье и сказал:
Вот сумка с мукой, мальчик. Замеси тесто, сделай хлеб, и, когда я вернусь, мы поедим.
По возвращении он увидел, что хлеб не готов, а мальчишка стоит, глядя на мешок с мукой вытаращенными глазами.
Ты не испек хлеб? — спросил Зигмунд.
Не-а, — сказал мальчик. — Я боялся подойти к мешку. Там что-то шевелится.
У тебя сердце как у мышки, поэтому ты и боялся. Возвращайся к своей матери и скажи ей, что воин вёльсунгов из тебя не получится.
После этих слов Зигмунда мальчишка в слезах ушел.
Год спустя пришел другой сын Сигни. Как и прежде, Зигмунд лишь бегло взглянул на него и лишь сказал:
Вот мешок с мукой. Замеси тесто и к тому времени, как я вернусь, приготовь хлеб.
Но когда Зигмунд вернулся, хлеба не было. А мальчишка держался в стороне от мешка с мукой.
Ты не испек хлеб? — спросил Зигмунд.
Не-а, — сказал мальчик. — В мешке что-то шевелится, и я был испуган.
У тебя сердце мыши. Возвращайся к своей матери и скажи ей, что воина вёльсунгов из тебя не получится.
И этот мальчишка, как и его брат, ушел в слезах.
В то время других сыновей у Сигни не было. Наконец у нее родился еще один ребенок, на которого возлагались последние надежды. И его, когда он подрос, Сигни по— Что тебе сказала мать? — спросил Зигмунд, когда мальчишка появился в его хижине.
Ничего. Она пришила перчатки мне к рукам и ска— Вёльсунги из-за таких вещей не плачут.
Зигмунд долго смотрел на парнишку. Он был высокий, красивый, длиннорукий, и в глазах его не было и тени
Так что мне для тебя сделать? — спросил он.
Вот мешок с мукой, — сказал Зигмунд. — Замеси тесто и к моему возвращению приготовь хлеб.
Когда Зигмунд вернулся, хлеб уже поджаривался на углях.
Что ты сделал с мукой? — спросил он.
Замесил из нее тесто. В ней что-то было — думаю, змея, — но я растер ее вместе с мукой, и теперь она тоже
Зигмунд засмеялся и обнял мальчика.
Этот хлеб есть ты не будешь, — сказал он. — Ты за-
