Серж кивнул.
- Из добродетелей самая высокая - сыновний долг.
Сагами прищурился. Таревец знает местные пословицы?
Как необычно.
Они поклонились друг другу и Серж сел в машину к тому же безмолвному и невозмутимому водителю. Потом он уехал.
Ник Сагами смотрел вслед машине с археологом. Затем щелкнул пальцами. К нему тут же подбежал цан-ханза, командир боевиков, которые столь неудачно пытались вчера захватить таревца.
Сагами раздумчиво произнес:
- Он не выглядит мастером боевого танца.
- Да, господин, он не мастер.
- Так как же вы сумели его упустить в парке?
- Мы были не готовы, мой господин. Мы не думали, что он сумеет противостоять нам. А потом в парке появился этот шангер.
Сагами слегка повернул к нему голову и приподнял левую бровь.
- Шангер, которого ты днем тоже не сумел захватить.
- Господин, мы не смогли бы взять его тайно! Оживленное шоссе - слишком много глаз вокруг!
- Ты знаешь, как я должен покарать тебя за невыполнение приказа. За эти слова я должен покарать тебя дважды, - жестко произнес Сагами и помолчал. - Скажи мне что-нибудь, ради чего я должен тебя простить. Что-нибудь интересное и полезное.
Цан- ханза побледнел. Он в ужасе огляделся. Никакая подходящая мысль не приходила ему в голову. Все было вытеснено картинами, как именно собирается наказать его Сагами. Это были не пустые фантазии -он точно знал, как это обычно происходит.
Ник Сагами медленно поднял руку. Личные телохранители Сагами встрепенулись и шагнули к цан-ханза. Боевик повалился Сагами в ноги.
- Господин! Я знаю! Я знаю полезное!
- Говори.
- Северянин бился странно. Он применял такие приемы, которых я не видел даже у Танцоров, - захлебывался словами боевик. - Он не мастер - это видно. Но боевые движения!
Сагами сделал знак, и его телохранители отошли подальше.
- Рассказывай.
- Господин, я точно знаю, что таких движений не может знать северянин, - горячо зашептал цан-ханза. - Я не мастер боевого танца, но я занимался с мастерами. И я знаю, что это было нечто-то необычное! Наши мастера, и мастера Танцоров - они двигаются совсем иначе. И уж не северяне - те плохо знают боевые танцы.
Ник Сагами помолчал, глядя в наполненные тусклой надеждой глаза цан-ханза.
- Этого мало. Очень мало - и ты знаешь это. Но я тебя прощу. Почти.
Цан- ханза в страхе смотрел на него.
- Ты будешь наказан. Недостаточно наказан - но я сегодня добр. Я слышал, во времена предков провинившийся отрезал себе палец. Ты пойдешь и отрежешь себе левый мизинец. Пора восстанавливать старые обычаи.
Цан- ханза, мелко дрожа и не замечая этого, кивнул.
- Иди. Я жду.
Через несколько минут ханза вернулся.
На правой ладони он нес свой окровавленный левый мизинец.
- Хорошо, - Сагами, бросив взгляд на плавающий в крови палец, кивнул. - Иди. Никому не говори то, что ты мне только что рассказал. Иначе… иначе я прикажу тебе отрезать самому себе голову. И ты исполнишь мое приказание.
Боевик быстро ушел.
Ник Сагами вновь посмотрел в сторону дороги, по которой его человек вез в город археолога. Не ханза и не человек дейзаку.
И не северянин?
Как интересно.
Глава 12 - Невидимый тигр
- -
Пики гор вонзались в небо, подобно зубам древнего дракона, тысячи тысяч лет назад прилегшего отдохнуть, да так и уснувшего навсегда. Сотни тысяч лет его плоть растаскивали обжигающие и леденящие ветра, секли ливни, терзали торнадо и ураганы. И вот теперь - только лишь окаменевшая нижняя челюсть грозит острыми зубами неосторожному небу.
Но не боится небо. Белотканные облака медленно парят над окаменевшим драконом. Им печально и легко. Их жизнь коротка, но как много они успевают увидеть! Несутся они по воле ветра. Сегодня - теплого и влажного, весеннего. Завтра - обжигающе-ледяного, рвущего слезы из глаз людей зимнего ветра.
Далеко летят облака.
Проходят они дорогой своей жизни от Южного материка Чантэ к Северному Имароссу. Некоторые, особенно упорные в желании увидеть мир, долетают до самых черных скал далекого и опасного материка Гхонг. Туда, где беспрестанно курятся вершины гор тяжелым ядовитым дымом, где белые облака смешиваются с пеплом и падают на скалы кислым дождем.
Опасная земля, непригодная для людей, и почти смертельная для всего живого. Даже в далеком прошлом там не жили люди, что уж говорить про сейчас.
Зачем летят туда облака? Может быть они, подобно людям, тоже не властны над своей судьбой?
Как грустно.
Хегу- шангер Чженси рассматривал тянущиеся за окном горы. Он ехал на юг, в одну из ближних к городу деревень. Шоссе медленно извивалось вдоль морского побережья.
Узкая полоса для жизни оставлена людям. Слева - море, справа - высокие и опасные горы. Но не жаловались люди, нет. Жили и обживали они эту полосу. А придет время - шагнут они и в глубь моря, и в ширь Чантэ.
Туда, где когда-то жили их предки.
Чженси поудобнее устроился на заднем сиденье мощного черного автомобиля. Напротив него сидели два молчаливых и каких-то очень похожих друг на друга телохранителя. Крепкие молодые мужчины не старше трех дюжин лет, одетые в белые майки и свободные черные брюки. Они одинаково бугрились мышцами, одинаково зорко осматривали проносящиеся за окном горы и кустарник рядом с пляжем.
Нет ли угрозы главе Шангаса?
Впереди машины Хегу-шангера ехали охранники, и далеко позади - тоже. Спортивные автомобили, режущие глаз яркой расцветкой. Никто не подумает, что в таких может ехать охрана столь уважаемого человека, как глава Шангаса.
Чженси молчал и думал. Он вспоминал последние слова Верховного жреца Тяу-Лина.
Кинто в опасности. Шангас исчезнет.
Так ли все будет?
В истории города были и сбывшиеся и не исполнившиеся предсказания. Пророчество - не что-то устойчивое и незыблемое, как горы справа. Любой маленький камешек, скатившийся с горы, может положить конец даже Великому Пророчеству. Хотя иногда целая лавина бывала бесполезной. Чтобы изменить будущее - надо хорошо знать то, о чем говорит пророчество.
Надо долго готовиться и ударить в подходящий момент.
Дорого вильнула вправо. Охранники одинаково покачнулись и одинаково напрягли мышцы ног.
Через десяток минут машина въехала в деревню. Маленькая деревня, с полсотни домов, она вытянулась вдоль извилистой дороги от шоссе до небольшой долины меж двумя близкими отрогами гор.
Машина главы Шангаса осторожно пробиралась по старому, растрескавшемуся бетону узкой дороги. По сторонам мелькали заборы высотой в половину роста человека, иногда ниже, совсем редко - выше. Чуть позже машина свернула направо, проехала десяток метров и остановилась.
