«Чертовски непрактично, — подумал Каррас, уставившись на длинные, блестящие волосы. — Зато какое тщеславие! А лицо? Ни единого шрама. Наверняка ни разу не был в деле. Пожалуй, он слишком молод и неопытен, чтобы находиться здесь».
Но лицо это выделялось не только отсутствием шрамов, но и, что встречается гораздо реже, явным дружелюбием. На Карраса взирал безукоризненно чистый лик с такой открытостью, какой Призрак Смерти не встречал здесь с самого своего прибытия.
«Что-то знакомое, — подумал Каррас. — Как «Белый чемпион» Иторика. Или «Олимпиарх» Горлона Ци».
Каррас не понаслышке знал работы великих скульпторов. За десять тысяч лет миры Империума производили на свет в каждом поколении горстку людей, в чьих руках простой камень превращался в творение такой красоты и совершенства, что вдохновлял население целых сегментумов. Большая часть их в конце концов приступала к творению вдохновляющих военных шедевров для Адептус Муниторум: как для поднятия боевого духа, так и для увековечивания достойных. Великолепная диорама Махария и Сеяна на Ультиме Махария — знаменитый «Конец долгого похода» — лишь один такой пример. После открытия ему много раз подражали, но превзойти так и не смогли.
Лицо космодесантника, который сидел сейчас напротив Карраса, больше подошло бы такому изваянию, чем тренированному убийце или живой машине войны. Шелковистые чёрные волосы обрамляли приличествующе высокий лоб, благородное чело, острый узкий нос и рот, ни чересчур широкий, ни чересчур узкий. Скулы ровные и в высшей степени пропорциональные. Абсолютная симметрия. Если бы не целиком чёрные глаза, Каррас бы почти поверил, что это ожившее творение скульптора.
Незнакомец, заметив, что Каррас его изучает, рассмеялся.
— Знаю. Слишком хорош для Караула Смерти. Но пусть это тебя не обманывает.
Каррас приподнял бровь.
— Не принимай мою чистоту за признак неопытности. Ты ведь именно об этом подумал. Скажешь, не так?
— Значит, у тебя самого есть дар, — ответил Каррас с некоторым юмором, — раз ты так хорошо читаешь других.
— С одарённостью у меня всё в порядке, хоть и не в твоём смысле. Колдовство я оставлю таким как ты, ведьмачок. — Каррас напрягся, услышав это слово, однако в тоне незнакомца не было злого умысла. — Просто я привык сталкиваться с неверными предубеждениями.
— Единственные десантники без шрамов на лице, которых я знаю, это новобранцы, — возразил Каррас. — Но это у них ненадолго.
— Это должно тебе о чём-то сказать.
— Это говорит мне о том, что ты новобранец, однако в Караул Смерти не берут новобранцев…
Черноволосый боевой брат отправил в рот полную ложку густой слоистой каши и простонал:
— Могли бы добавить сюда чего-нибудь для вкуса, да? — затем, проглотив ещё порцию, прибавил: — Мы с тобой одной крови, ты и я.
Каррас кивнул. Родство явно выдавала обесцвеченная кожа. Мутация геносемени. Ещё один повод для остальных держаться подальше.
— Похоже на то. Рапторы, верно? Или Оскорбители?
Второй десантник укоризненно цокнул.
— С чего ты взял? Гвардия Ворона, между прочим.
Каррас чертыхнулся.
При таком легкомысленном поведении незнакомца как он мог догадаться? Каррас опустил ложку в миску и встал. Почтительно и в соответствии с древней традицией приставил правую руку к левой стороне груди, склонил голову и торжественно произнёс:
— Мы храним надежду и молимся о возвращении Коракса. Мы, Призраки Смерти, чтим семя, породившее нас.
Улыбка Гвардейца Ворона на секунду поблёкла. Он жестом велел Каррасу сесть. В зале на них уже оборачивались.
— Мы чтим братьев, рождённых от наших корней, — ответил он. — Пусть Коракс гордится ими и всем, что они свершили.
Ответ соответствовал по форме, но не по тону, каким это было сказано.
— Расслабься, брат. Я не сторонник формальностей. Ты исполнил обычай. Теперь давай отставим его в сторону, где ему и место. Сколько тебе лет, кстати?
Черноволосый отправил в рот очередную порцию каши.
Каррас сидел ошеломлённый. Что это за манеры для Гвардии Ворона?
— Почему ты подошёл именно ко мне? — поинтересовался он, не отвечая на вопрос.
— Почему нет? Ты ел один. Ты же тут не изгой, нет? — Гвардеец оглянулся по сторонам почти с театральным испугом: не видит ли кто их вместе. — На самом деле я просто хотел познакомиться с десантником, который вызвал перегрузку своего имплантата и пустил кровь Пророку. Тот давно напрашивался. Не ты, так…
— Ты всё время называешь его Пророком. Я не понимаю.
Гвардеец Ворона хмыкнул.
— Он делает больше предсказаний, чем уличная гадалка. «Ты совершаешь ошибку… Этот план обречён на неудачу… Я же говорил… В точности, как я и предсказывал… Если бы вы слушали меня…»
— Ага, — сказал Каррас. — Уверен, что он в восторге от своего прозвища.
— Млеет прямо, — с явным удовольствием отозвался черноволосый.
— А у меня есть прозвище?
Гвардеец Ворона указал на старый потрёпанный том, который Каррас отложил в сторону на время разговора.
— Я решил назвать тебя Грамотеем. Малость банально, признаю.
— Возможно, но по крайней мере я не в обиде.
— Значит, надо было лучше стараться, — сверкнул идеальными зубами Гвардеец Ворона.
Он повернулся вполоборота и, указывая по очереди на нескольких присутствующих в трапезной, перечислил их прозвища. Некоторые были непонятными и требовали объяснений, как с Пророком, но остальные были простыми: одни граничили с насмешкой, другие давались за какой-то талант или мастерство. Из вторых последнее, которое узнал Каррас, принадлежало приземистому и мощному боевому брату из Имперских Кулаков. Тот сидел в дальнем углу рядом с Чёрным Храмовником.
— Омни, — сообщил Гвардеец Ворона.
— Это почему?
— Ты с ним ещё не занимался? Единственное, чего он не может, это протискиваться в узкие места, — Гвардеец хохотнул. — Тяжёлое вооружение, взрывчатка, связь, транспорт, починка, шифры. Наверное, пытается наверстать за свой чертовски малый рост. Кажется, будто у него тело растёт вширь вместо того, чтобы расти вверх, да?
— Есть ещё одно имя, его ты мне не назвал, — Каррас подался вперёд, подняв брови.
Гвардеец Ворона коротко поклонился, не вставая с места.
— Меня зовут Зид, брат. Зифер Зид.
Каррас протянул руку — они коротко пожали запястья.
— Рад знакомству, брат Зид. Только не прикидывайся, что сам не получил прозвища. Или ты какое-то исключение?
Зид явно решил, что на сегодня ему каши хватит. Он поднялся со скамьи и не оборачиваясь перешагнул её назад. Миску он оставил на столе.
