Ну конечно, мысленно простонал Андрей. Здесь шоколадом не отделаешься — старый жулик знает, что эта информация нужна нам позарез, и будет торговаться до последнего.
— Может быть, гнев духов можно как-то смягчить? — осторожно спросил он. — Задобрить подарками?
— Можно, — согласился Нгеле. — Нужен совсем особенный подарок, я передам его духам, и тогда они не рассердятся.
— Большой подарок? — спросил Андрей, мысленно прикидывая, чем он располагает. Колдун может не взять деньги, в нынешнем Конго все понимают, что это — бумага; скорее всего, потребует коз или оружие, тогда все усложнится…
— Маленький подарок, — перебил колдун поток расчетов. — Маленький, но особенный.
Он замолчал и снова принялся блуждать взглядом по палатке, избегая смотреть Цветкову в глаза. «Да что ж ему нужно? — подумал Андрей. — Или это просто новая манера торговаться?»
— Так скажи же, что за подарок нужен духам, и я постараюсь…
— Скажи Тату, чтобы приказал белому охотнику отдать мне одну вещь, — сказал Нгеле. Теперь он смотрел прямо на Андрея, подавшись вперед; его скрюченные пальцы неприятно шевелились. — Он знает какую.
— Это сложно, — проговорил Цветков. — Если ты скажешь, что это за вещь, я смогу…
— Всего лишь маленький подарок для духов, — елейным голосом объяснил колдун. — Совсем маленький подарочек. Тату знает. А я сделаю так, чтобы великий вождь из-за моря не умирал, когда его убивают.
Что же понадобилось отобрать у Макса Морено этому старому жулику? Что-то уникальное — колдун несколько месяцев делал вид, что вообще не понимает, зачем понадобился Цветкову и Че Геваре, строил из себя дурака, как только речь заходила о цели операции, и явно собирался продолжать в том же духе. А тут вдруг заговорил — не больше недели прошло. Что такое есть у охотника, чего нет ни у кого другого в лагере? Неплохо бы этим заняться…
Андрей покосился на колдуна — тот стоял с независимым, почти наглым видом; куда подевалось льстивое подобострастие? Цветков всегда знал, что за слащавыми речами Нгеле кроется презрение, звериная хитрость, возможно даже — ненависть, но не слишком огорчался: колдуну было выгодно отираться при базе партизан, и он вел себя относительно привычно. Однако теперь Нгеле готов был показать зубы: он видел, что Цветков у него на крючке.
— Пусть Тату скажет, чтобы белый охотник отдал мне предмет, — повторил он. — А ты отдашь мне шоколад, весь, что остался.
Не выдержав, Андрей расхохотался в голос. Колдун немедленно надулся, сложил руки на груди и принялся смотреть в угол. Андрей подавил неуместный смех и торжественно сказал:
— Я прослежу, чтобы ты получил нужные подарки для духов, Нгеле. А теперь расскажи мне, что надо делать.
* * *
— Вы по-прежнему готовы отдать мне фигурку, товарищ Морено? — спросил Че.
Макс удивленно взглянул на команданте, на товарища Цветкова, скромно сидевшего в углу с нарочито равнодушным лицом, и пожал плечами. Казалось, про Броненосца уже все забыли; за то время, которое Макс провел в лагере, ни Че Гевара, ни колдун Нгеле ни разу не упомянули о фигурке. Макс так и носил темные очки, чтобы скрыть разноглазость, — и надеялся, что больше никто не заинтересуется тихим наемным механиком. Достаточно было того, что русский, увивавшийся за Марией, смотрел на Макса волком — видимо, заметил что-то; да они особо и не прятались. Чутье подсказывало Максу, что Цветков может быть опасен; да и Че Гевара не зря просил не упоминать о Броненосце при советском консультанте. И вдруг — спрашивает о фигурке прямо при Цветкове…
Макс молча вытащил Броненосца и положил перед Че. Цветков вытянул шею, заглядывая через плечо команданте, но тот накрыл фигурку ладонью.
— Можно посмотреть? — не выдержал русский, но команданте только покачал головой.
— Спасибо, товарищ Морено, — нарочито сухо произнес он.
Макс снова пожал плечами — не отвечать же «на здоровье», в самом деле.
— Еще одно, — сказал Че Гевара. — Мы с товарищами Цветковым и Нгеле собираемся предпринять небольшую экспедицию. Продуктов у нас, сами знаете, мало, мои кубинские товарищи — плохие охотники, а конголезцы… я бы взял в отряд кого-нибудь из них, но есть возражения. — Он скривился, но быстро взял себя в руки и продолжал: — Если бы вы…
— Товарищ Гевара! — возмущенно вмешался Цветков, но Че жестом остановил его.
— Вы готовы пойти с нами? Возможно, вам, как зоологу, это будет интересно — мы собираемся исследовать довольно дикие районы.
Макс покосился на Цветкова. Тот сидел, напряженно выпрямившись и поджав губы. Ему явно очень не хотелось, чтобы в походе участвовал Макс, чем-то он мог помешать ему. Макс заколебался. С одной стороны, он засиделся в лагере, непонятное положение и косые взгляды некоторых кубинцев успели надоесть ему, а экспедиция могла оказаться интересной. С другой — Максу не нравился Цветков, и он подозревал, что в маленьком отряде рано или поздно между ними случится ссора, и неизвестно, чем она закончится.
— Ну конечно, — вдруг оживился русский, заметив колебания Макса и истолковав их по-своему. — Товарищ Гевара, — повернулся он к команданте, — а ведь он прав. Мы не можем оставить девушку без защиты после ее конфликта с симба… кубинские товарищи могли бы присмотреть за ней, но они часто покидают лагерь…
Че Гевара хмыкнул и насмешливо взглянул на Цветкова.
— Ваше благородство поразительно, — иронически заметил он. — Но нам нужен охотник.
Цветков смущенно улыбнулся и замахал руками:
— Нет-нет, товарищ Гевара! Вы меня не так поняли. Мое предложение — пусть Мария идет с нами. Она крепкая, сильная девушка… к тому же прекрасно готовит. И нашему охотнику будет лишний повод согласиться, — не удержался он от шпильки.
Команданте с изумлением взглянул на Цветкова, и тот ответил добродушной, чуть смущенной улыбкой. Однако глаза его не улыбались. Глаза его оставались холодными, как у рыбы; взгляд давил, настаивал, будто Цветков пытался внушить Че Геваре какую-то мысль, которую не хотел произносить вслух — по крайней мере при Максе. «Так-так, — подумал зверолов, — что-то интригует наш советский товарищ…» Он взглянул на стол — фигурка Броненосца уже исчезла; видимо, Че Гевара незаметно убрал ее во время спора. Но глаза у команданте по-прежнему были карие, и Макс мимолетно удивился: зачем команданте предмет, если тот его не слушается?
— Я пойду, — сказал он. Че Гевара и Цветков разом повернулись к нему; казалось, за своим молчаливым противостоянием они успели забыть о зверолове. — Пойду с вами охотником, — напомнил Макс. — Если вы еще не передумали, конечно.
