Энн Маккефри - Драконье пламя

Кристов отчаянно пытался приподнять мать. Кто-то тихо прошептал ему на ухо:

— Давай уведем ее отсюда.

Это был Толдур. Рядом с ним стояли Далор и Зенор с суровыми взволнованными лицами.

— Я справлюсь, — возразил было Кристов, когда Толдур взвалил бесчувственное тело Дары на плечо.

— Горняки своих не бросают, — заверил Кристова Далор, похлопав его по плечу.

Но когда они покинули зал под взглядами всего собрания, Кристов подумал: останется ли его слово в силе через пару-другую Оборотов?

Кристов чувствовал себя неловко, прокладывая путь сквозь толпу в Кром-холде. На Встрече людей было больше, чем во всем Наталон-кемпе. Это подавляло. Ему казалось, что все только на него и смотрят.

— Да не смотрят они на тебя, — прогудел сзади Толдур, догадавшись о мыслях Кристова по его поникшим плечам, по тому, как он прижимал к бокам локти, и по устремленному под ноги взгляду. — Или смотрят на тебя не больше, чем на всех прочих.

Кристов мрачно посмотрел на Толдура и снова исподлобья уставился на людей.

— Ничего себе толпа сегодня собралась, — прикинул Толдур. — Прямо на удивление.

— Что так?

— Да последние четыре Оборота выигрывал Телгар-Вейр.

— И они снова победят, — сказал Кристов, верный своему Вейру.

— Глянь-ка туда, — сказал Толдур, показывая на высокий помост. — Там должны быть мастер-горняк и лорд-холдер Феннер.

Кристов направился туда. И снова задумался — с чего бы мастеру-горняку посылать за ним. Если бы он сделал что-то неправильно, Толдур или даже дядя Наталон сказали бы ему.

Он очень похож на своего отца, думал Моран, глядя, как долговязый подросток идет сквозь толпу к помосту лорда-холдера. Та же поникшая голова, тот же мрачный взгляд. Да, мог бы стать точно таким же, если бы все повернулось по-другому.

Моран властно поднял руку и указал:

— Вот твоя цель.

— Но он был другом Джамалу, — возразила Халла, увидев свою жертву. — Я его помню. Три Оборота назад, когда Джамал ногу сломал.

— Он был ему другом, а его отец помогал нам, — согласился Моран. — Так почему бы ему не стать другом и тебе?

— Но…

Моран заставилее замолчать, приложив палец к губам.

— Иди, если хочешь нынче вечером поесть, — сказал он и, наткнувшись на ее по-прежнему упрямый взгляд, добавил: — Если хочешь, чтобы малыши вечером поели.

Халла зло сверкнула глазами, стиснула зубы, оценивая возможности. Выбора не было, и Моран это знал. Моран держал в своих руках еду, имущество и секреты. Она даже вздохнула свободнее, когда он приехал в Кеог, чтобы вернуть детишек Страж-холда Ализе, — оказалось, что выпрашивать еду для прокорма всех ртов куда труднее, чем она полагала. И совершенно естественно вышло так, что потом Халла и Моран отправились из Страж-холда в Кром, и вполне естественно, что Моран опять подобрал по дороге кучку детей — осиротевших или Изгоев.

Халла могла либо сделать, как он просил, либо взять на себя последствия. Пока Джамал был жив, Халла еще цеплялась за надежду, что они когда-нибудь отстанут от Морана. Но в его сломанной ноге поселилась гангрена и сначала лишила брата сил, а потом и самой жизни.

Ей было восемь, когда он умер. После его смерти у нее не осталось никого, кроме Морана. Она сомневалась, что Моран и в самом деле арфист. А теперь, когда ей исполнилось почти двенадцать Оборотов, появились малыши, за которыми нужен присмотр. И которых надо просто спасать.

Халла понимала, что и Моран думает и живет точно так же. Из жалости к малышам она привязалась и к нему, точно так же, как в свое время она связала своего брата Джамала заботой о себе, маленькой. Но даже сейчас Халла не могла представить, как оставит малышей одних с Мораном. Она лучше остальных понимала, каково это, — она все испытала на своей шкуре после смерти Джамала. Арфист надолго уходил вечером, и она не знала, вернется ли он, а если вернется — принесет ли достаточно еды на всех или вообще придет без еды. Не пропьет ли марки, которые выпросил им на прокорм…

— Ты просто иди за ним, — говорил ей Моран. — Слушай, что он будет говорить, а потом расскажи мне.

Халла кивнула и пошла следом за своей жертвой. Когда она оглянулась, Моран уже исчез в толпе. Может, за выпивкой пошел, подумала Халла. Видать, придется вечером возиться с пьяным арфистом. От этой мысли ее пробрала дрожь.

Кристову легче было смотреть на молодежь, чем на людей постарше. Он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на выкрутасы мальчишек, бегавших в толпе и постоянно болтавших. Взгляд его упал на девочку, наверное, на пару Оборотов моложе его самого. Вид у нее был запущенный и голодный.

— Толдур, я могу взять у тебя полмарки?

— Я думаю, мастер-горняк пригласит нас пообедать с ним… — начал было Толдур, затем замолчал, проследив взгляд мальчика. — Да, конечно. Я тебе и больше дам.

Высокий горняк порылся в кармане и достал монету с клеймом горняков.

— Спасибо! — крикнул Кристов, направляясь к девочке. — Сдается мне, ты не прочь съесть несколько пирожков, — сказал он.

Девочка на мгновение замерла, глядя испуганно.

— Я иду к лорду-холдеру, — продолжал Кристов, — а я не уверен, что там подадут к столу пирожки. — Он видел, что завладел вниманием девочки. — Ты похожа на моего друга, что был у меня несколько Оборотов назад. На Джамала. Не сделаешь ли мне одолжение?

У девочки широко раскрылись глаза.

— Сделаешь? Ну, пожалуйста!

Девочка кивнула. Кристов улыбнулся и положил ей в ладонь полмарки.

— Не посмотришь, хороши ли по-прежнему здешние пирожки? Купи сколько получится и съешь все для меня Сделаешь?

— Да, — машинально ответила девочка.

— Спасибо, — сказал Кристов. — По крайней мере, так я буду знать, что хоть один из нас попробует пирожков, — он улыбнулся ей. — Я Кристов из Наталон-кемпа.

— Халла, — сказала девочка и, словно исчерпав весь свой запас слов, метнулась в толпу.

Кристов пытался следить за ней, но она скоро скрылась из виду. Он снова повернулся к Толдуру.

— Прости, — сказал он взрослому горняку, поскольку отдал-то деньги Толдура.

Толдур похлопал его по спине.

— Не за что, — воскликнул он. — Ты хорошее дело сделал!

— Как поживаете, мастер-горняк? — воскликнул Толдур, когда они с Кристовом поднялись на помост.