Энди Чемберс - Путь эльдар: Омнибус

У Жалящего Скорпиона не хватило времени на смертельный удар — с пиратского судна хлынула новая толпа воинов, и Скрытая Смерть закружилась в бурлящем вихре отчаянной схватки.

Воспоминания Ультераниша и не-Ультераниша не проливали света на то, что случилось потом. Он погрузился в прошлое не-Неруидха.

— Он должен быть принят, учеников не отвергают, это — не выбор. — Кенайнат стоял в Палате автархов с не-Неруидхом, Аранархой, Лируиет, Кадонилем и Эльронихиром. Рядом с экзархом Смертельной Тени стоял бывший инкуб, Бехарет, опустив взгляд, спокойный и безмолвный. На нем была простая белая мантия из Палат Исцеления с несколькими выправляющими душу драгоценными камнями — для ускорения восстановления.

— Он — враг, один из темных. Он не может быть одним из нас! — горячился Кадониль.

— Это — не обсуждение, я сделал окончательный выбор и не изменю его.

— Ты верно говоришь, он — твой, — сказала Лируиет, ее голос был спокойным, но твердым. — Наблюдай за ним непрестанно, никому не говори, заставь работать изо всех сил.

— Он будет молчать, никто, кроме нас, никогда не узнает тайну Скорпиона, — заверил их Кенайнат.

Кадониль с отвращением на лице вылетел из зала, Аранарха ушел, не проронив ни слова. Оставшиеся экзархи кивнули в знак согласия и покинули зал.

Хотя он всегда знал это, воспоминание оказалось для него потрясением. Бехарет, с которым он подружился, которому доверял в бою, был не с Алайтока. Он был даже не с миров-кораблей.

Он чувствовал себя преданным. Кенайнат держал это в тайне от всех них, взяв с Бехарета клятву хранить молчание, чтобы защитить свою репутацию.

Опрометчиво.

Это Было Решено Большинством. Вы Не Можете Пересматривать Это Решение.

Это Всегда Было Сомнительно, Но Вы Же Меня Не Слушали.

Ты Испытываешь Сомнения По Любому Поводу.

Тихо! — подумал не-Корландриль.

Голоса умолкли, Морланиат напрягся. Кто-то приближался к храму.

— Привет! — произнес дрожащий голос.

Поприветствуй Его.

Пусть Обождет.

Кто это?

Твой Первый Ученик.

Тот, Кого Нужно Учить.

Так скоро?

Так Всегда Бывает. Новому Экзарху Нужны Приверженцы. Храм Взывает К Ним. Волнует Их Кровь. Большинство Глухи К Моему Призыву. Их Станет Еще Больше В Недалеком Будущем.

Как мне учить их?

Мы Уже Многих Учили. Вспоминай.

Это — Первый Из Многих. Скрытая Смерть Воспрянет Вновь.

Дрожащими руками Морланиат снял свой шлем. Медленно и педантично он расстегнул застежки своих доспехов и снял их часть за частью, с благоговением водрузив каждую на свое место на стойке.

Другие голоса умолкли, но их присутствие ощущалось по-прежнему. В его голове все так же оставались имена тех, кого он никогда не встречал, лица, которых он никогда не видел этими глазами, враги, сраженные в кровавых битвах не этими руками.

Одетый в комбинезон, Морланиат повернул налево, зная, что ступени под аркой ведут прямо в главную залу храма. Он ощущал присутствие своего первого последователя, взволнованного, разочарованного и сердитого. Такого же, каким был и он.

Поднявшись по лестнице быстро и бесшумно, он вошел в главную залу позади претендента. Новичок молод — моложе, чем был он, когда пришел к Кенайнату. Он чувствовал его тревогу — она исходила от него волнами.

— Мы — Скрытая Смерть, ты прислушался к нашему зову, ты, кто испытывает тревогу. — Морланиат с трудом узнавал свой голос и был не уверен, что это он произнес те слова. В них был ритуальный ритм, эти слова в прошлом звучали так часто, что они произнеслись сами собой.

— Мне приснилась река крови, и я в ней купался, — жалобно проговорил молодой эльдар, не сводя глаз с Морланиата, который медленно пересекал залу.

— Сны о смерти и кровопролитии — жаркое прикосновение Кхаина к твоему разуму, острая жажда битвы. Это и привело тебя ко мне, экзарху Морланиату, хранителю этого храма. Я поведу тебя к истине, возьму тебя на тот темный путь в тени твоего разума.

— Я боюсь, экзарх. — Подобострастие юноши было и живительным, и тем не менее знакомым. Как аспектный воин Морланиат быстро привык к подозрительности и опасениям со стороны тех, кто не шел Путем Воина. Теперь он — экзарх, которого боятся, но почитают.

Стиснув руку новичка в своей, он потянул за нее, подняв его на ноги. Уставившись на будущего воина долгим взглядом, он оценивал его настроение. Интересно, а он казался Кенайнату таким же жалким? Таким невежественным, боящимся самого себя.

— Путь будет кровавым. Ты пойдешь рядом с Кхаином и можешь не дойти до конца.

Эльдар молча кивнул, теребя пальцами свободную мантию, которая была на нем.

— Ты страждешь проливать кровь и нести смерть, ты должен стремиться к самообладанию. Мы поможем тебе обрести боевую маску, высвободим твой дух смерти, чтобы он не мог скрываться. Ты будешь держать в узде его гнев, он больше не будет порабощать тебя, и ты обретешь свободу.

— Почему это случилось со мной? — Такой знакомый вопрос. Он помнил, как этот вопрос слетел с его губ, как его задавали еще многие, похожие на него. Почему каждый из них считает, что не похож на других? Неужели они в самом деле полагают, что были свободны от прикосновения Кхаина, или что придет время, когда с хваткой Кхаина будет навсегда покончено?

— Это бывает не так уж редко — мрачнейшее расположение духа, которое пробуждает желание действовать. Ты — всего лишь смертный с присущей тебе природой, на благо это или нет. Научись принимать этот дар, возлюби темное наследие Кхаина, и ты овладеешь им.

— Я… Я так слаб, — всхлипнул эльдар.

— Слабее не бывает, поэтому мы сделаем тебя сильным, достаточно сильным, чтобы достичь цели.

Морланиат направился к сводчатому проходу, который вел в центральный коридор храма и сделал знак претенденту следовать за ним.

— Ты слаб телом и духом, полон сомнений и печали, но мы избавим тебя от них. Простись с чувством вины, сожалениями и жалобами, как подобает истинному воину.

Он вывел юношу наружу, в жар пустыни, и объявшее его тепло было словно приветствием родного дома. Здесь он впервые обучался как Жалящий Скорпион под началом Нелемина, которого учил сам Карандрас, лорд-феникс. Из жизни в жизнь он приходил сюда, сначала — учиться, затем — учить, заново открывая себя каждый раз как воплощение непрерывной связи с теми, кто основал аспект Жалящих Скорпионов.

— Я — Милатрадиль.

Морланиат окинул юношу внимательным взглядом.

— Ты — Милатрадиль из Храма Скрытой Смерти, Жалящий Скорпион.

Ночь в пустынном куполе была сухой и холодной. Морланиат стоял у дверей храма и смотрел на пески, ощущая себя дома. Поля купола приглушали свет умирающей звезды, пропуская только слабое алое мерцание, которое освещало непрестанно движущиеся под искусственными ветрами дюны. Неизменные, но меняющиеся, как Морланиат. В начале каждых суток, во время пробуждения он окидывал взором свою территорию. Целую вечность это было его место. Это все еще его место — в этом новом теле.

Храм предупредил его о присутствии Кенайната и Аранархи. Он почувствовал, как они пересекают порог, входя из туннелей нижнего уровня. Морланиат повернулся и, направившись в свои комнаты, зашагал, не задумываясь, по истертым ногами проходам и древним ступеням.

Два экзарха, одетые в свободные мантии, ожидали в его личном арсенале, их камни души освещали полумрак.

— С долгожданным возвращением из дремотной пустоты, с новой жизнью внутри, — произнес Кенайнат с вежливым поклоном.

Морланиат улыбнулся.

— Так приятно вернуться, ты хорошо тренировал это тело, я полностью восстановился.

— И все же этот дух был слабее, он был обречен на то, чтобы идти по этому пути вместе с нами, — сказал Аранарха.

— Кто-то другой всегда приходит, рано или поздно, такова природа дара Кхаина.

Морланиат почувствовал, как его новый ученик зашевелился в комнате наверху. Снаружи, по всему Алайтоку, другие эльдары реагировали на его присутствие, обеспокоенные своими мыслями, опасаясь своего гнева. Они пока еще не знают этого, но вскоре они придут к нему.

— Вы чувствуете его страдание, его мрачную участь, жжение в его крови?

Экзархи кивнули.

— Из него выйдет прекрасный ученик, он полон ярости, обида, которую он испытывает, — ключ к нему, — заметил Аранарха. — Он будет яростно тренироваться, ты должен за ним хорошенько присматривать, умеряй его пыл, проявляя настойчивость.

Морланиат кивнул в знак согласия. Экзархи распрощались жестами, и он остался в одиночестве.