— Расхождения, — несколько высокомерно закончил за него третий мужчина.
Второй прищелкнул пальцами и лучезарно улыбнулся тому, кто подсказал ему нужное слово.
— Проблема не в том, что он сделал, — продолжал первый. — Проблема в том, что он продолжает делать. С нами всеми, — широким жестом он обвел всех присутствующих на Встрече — всех этих смеющихся и танцующих людей, не подозревавших, что над ними нависла опасность.
— Продолжает делать?.. — Стоявшая неподалеку женщина присела за длинный стол Встречи напротив первого и второго.
— Он навязывает нам всякие штуки, а нас никто не спрашивает, хотим мы этих «улучшений» или нет, — медленно проговорил первый, разглядывая ее в неярком свете, озарявшем дальний конец стола, где они и разместились.
Перед ним была худая женщина с непривлекательным лицом, поджатыми губами, маленьким срезанным подбородком и большими глазами, в которых горел не то гнев, не то презрение.
— Такие, как свет? — спросил второй, указывая на ближайшую лампу. — Очень удобно. Гораздо удобнее, чем возиться с обычными светильниками из светящегося лишайника.
— Светящийся лишайник — это традиция, — проговорила женщина раздраженно и громко. — Мы всегда его разводили.
— Светящийся лишайник естественен, мы веками освещали им свои цеха и холды, — проговорил новый голос, глубокий и строгий.
Женщина испуганно вздрогнула и поднесла руку к горлу.
Разумеется, первому и второму, которые полагали, что ведут личную беседу, чужое вмешательство было неприятно; но тут новый участник разговора вышел из тени. Собравшиеся молча следили за тем, как этот высокий крупный человек медленно идет к их столу. Он сел рядом с третьим; теперь собеседников стало пятеро. На присоединившемся была странной формы кожаная шляпа, закрывавшая большую часть лба, но оставлявшая на виду шрам, пересекавший нос и щеку. На левой руке незнакомца не хватало фаланги пальца. Что-то в его внешности и манере держаться заставило собеседников замолчать.
— За последнее время Перн потерял много, а приобрел мало, — здоровая рука незнакомца поднялась, указывая на электрический светильник. — И все только из-за того, что голос… — он сделал презрительную паузу, — приказал нам поступать именно так.
— Но мы избавились от Алой Звезды, — проговорил второй; по его тону было слышно, что он чувствует себя неуютно.
Пятый повернулся ко второму и посмотрел на него так, что тот съежился, физически ощутив презрение собеседника.
— Нити по-прежнему падают. — Пятый проговорил это глубоким ровным голосом, почти без интонаций.
— Да, но нам объяснили почему, — возразил второй.
— Может быть, вы и удовольствуетесь этим объяснением. Но не я.
Двое мужчин, сидевших за столом напротив, с интересом посмотрели на беседующих и жестом попросили разрешения присоединиться к разговору. Первый кивнул им, и шестой с седьмым поспешно заняли места рядом с остальными.
— Голоса больше нет, — сказал первый, когда двое новоприбывших уселись за стол, и все внимание снова сосредоточилось на нем. — Он отключился.
— Его нужно было отключить прежде, чем он успел совратить и затуманить разум стольких людей, — продолжал пятый.
— И он столько оставил после себя, — с отчаянием проговорила женщина, — столько всего, что можно использовать во зло…
— Вы имеете в виду оборудование и новые методы создания разных вещей, такие, как электричество, которое освещает темные уголки? — Третий не смог удержаться, чтобы не поддразнить таких серьезных и мрачных людей, как его собеседники.
— Бессмысленно… эта штука отключилась, как раз когда она начала приносить пользу, — мрачно заявил первый.
— Но он оставил планы! — Четвертая сказала это так, словно планы Игипса вызывали у нее крайнее подозрение.
— Слишком много планов, — согласился пятый; его голос звучал мрачно и угрожающе.
— Каких это, например? — поинтересовался третий. Глаза четвертой округлились от страха и тревоги.
— Хирургия! — Пятый голос произнес это слово так, словно подразумевал нечто аморальное.
— Хирургия? — вступил в разговор шестой. — Что это?
— Разные способы копаться в человеческом теле, — ответил первый, в подражание пятому понизив голос.
Шестой пожал плечами:
— Не забывайте, иногда нам приходится вырезать теленка из чрева матери, иначе оба могут погибнуть.
Остальные посмотрели на него с подозрением; он продолжал:
— Правда — если это очень породистая матка, которую мы не можем позволить себе потерять. И я слышал, что один раз целитель удалял аппендикс. Он сказал, что иначе женщина умерла бы. Она ничего не почувствовала.
— «Она ничего не почувствовала»! — со значением повторил пятый.
— Целитель мог сделать с ней все, что угодно, — потрясенным шепотом проговорила четвертая.
Второй хмыкнул:
— Никакого вреда ей не причинили; она жива и прекрасно работает.
— Я хочу сказать, — продолжал первый, — что в цехах пробуют много новых вещей, и не только целители — а когда они совершают ошибки, это может стоить человеку жизни. Я не хочу, чтобы на мне ставили опыты!
— Как хочешь, — отпарировал второй, — твое право.
— Но действительно ли это всегда «наше» право? — спросила четвертая, подавшись вперед и постукивая пальцем по столу в такт словам.
Третий тоже наклонился ближе:
— И как же быть со всеми теми знаниями, которые дал нам Игипс: действительно ли мы вправе выбирать, что нам нужно, а что — нет? Откуда мы знаем, нужна ли нам вся эта технология, все эти новые приспособления? Откуда мы знаем, действительно ли все это будет работать так, как нам говорят? Многие говорят, что нам это необходимо; что мы просто обязаны это получить. Они принимают решения. Они, а не мы. И мне это не нравится!
Он покачал головой; на его лице читалось явное недоверие.
— Если уж об этом речь, — присоединился к беседе седьмой, — то откуда нам знать, что вся наша тяжкая работа на Посадочной площадке — а я, надо сказать, вкалывал там, как проклятый, несколько дней — не была напрасной? Я имею в виду, нам говорят, что все это сработает, но никто из нас не доживет до тех времен, когда это случится, не так ли?
— Они ведь тоже не доживут, так какая им в этом корысть? — мрачно пошутил третий. — И, опять же, — поспешно продолжил он, прежде чем пятый снова вступил в разговор, — не все мастера, лорды и холдеры тут же ухватились за возможность завести у себя все эти новые штуки. Я слышал, как сама мастер Менолли… — при этих словах даже пятый посмотрел на него заинтересованно, — говорила, что мы должны ждать и продвигаться вперед с осторожностью. Мы не нуждались во многих вещах, о которых говорила эта машина, ну, Игипс.
