"Дрейк, Кирлок, где вы там закопались?"
"Завершаем разведку, сержант", — коротко ответил Дрейк, игнорируя смехотворные жесты компаньона.
Ни один из них не был высокого мнения о Сержанте Кларене, который обрел свой ранг скорее из-за бывшего гражданского места работы, надзирателем шахт, чем по каким-то военные соображениям, и который, как подозревали оба, наверно чем-то сильно разозлил вышестоящего офицера, за что и был сослан в эту суровую и отдаленную заставу.
Определенно такая же проблема была и с ними, так что насколько они могли судить, большинство неудачников и забияк в неоперившемся Секунданском 3-ем были направлены в тот же взвод и высланы сюда как только полк был официально сформирован.
Дрейк, более умудренный в вопросе о том как работает военное мышление, старался не размышлять о различных вариантах объяснениях их присутствия здесь, хотя было сложно предвидеть с каким врагом они могли столкнуться в этой пустынной глуши.
"Хорошо", — сказал Кларен, из теплоты и комфорта его командной Химеры.
"У Вилера обморожение.
Вы можете взять на себя его сторожевой пост".
"Мы будем там", — подтвердил Дрейк, внезапно отключая связь до того, как Кирлок смог прокомментировать это вслух.
"Ах ты сын мутанта", — добавил он, уверенный что сержант его не услышит.
"Ну, могло быть и хуже", — философски заметил Кирлок.
"Да?" — Дрейк развернулся, и пошел обратно к заставе.
Суровая и зловещая, она вырисовывалась в ночи как маленькая, укрепленная гора, подбитая огнями, которые каким-то образом умудрялись не освещать удручающую темноту за ними.
Огромные металлические вороты не открывались с тех пор как взвод Имперской гвардии прибыл и обосновал лагерь, воткнув палатки для сна и здоровую для переговоров, хотя он видел несколько шаттлов прибывающих и улетающих за крепостным валом.
Все были лишены знаков отличия.
То и дело на стенах появлялись люди, их униформа была похожа на его, хотя броня была серой и накидки темно-красными.
Это было настоящим шоком.
На Сеферис Секундус, красный цвет был цветом королевской семьи, и все, в чьих жилах не текла королевская кровь или они не служили напрямую, для них надеть красное считалось почти изменой.
Многие из его товарищей, особенно бывшие Бичеватели, разозлились от такого, но Дрейк нашел это странно увлекательным напоминанием, что галактика намного больше этого мира, с его экзотическими правилами.
Он не имел понятия кем были эти странные солдаты.
Они игнорировали все попытки поприветствовать их, и через несколько дней гвардейцы оставили попытки привлечь их внимание.
"Вполне могло быть", — сказал Кирлок, вытаскивая бутылку с чем-то внутри из под камуфляжной накидки.
"Кларен же не будет проверять нас так же ночью, или будет?"
"Сомневаюсь", — согласился Дрейк, он впервые воодушевился с тех пор как пришел на службу.
Он взглянул вверх на пустые серые стены крепости.
"Никто же, за нашими спинами не вломится туда, не так ли?"
Цитадель покинутых. Сеферис Секундус. 087 993.М41
К тому времени когда Дрейк высказал свою судьбоносную ремарку и потащился с Кирлоком назад через снега к своему новому сторожевому посту, было уже слишком поздно, чтоб предотвратить проникновение незваных гостей.
Нарушитель уже был там некоторое время, хотя никто из людей, кто видел его, работал с ним, или обменивался любезностями в коридорах или за чашкой восстановленного белка в комиссарской не знали кем он был, они видели только лицо и форму старого друга и коллеги.
Теперь, в назначенное время, все началось.
"Проблемы?" — спросил младший техножрец, немного замедляя шаг, как всегда готовый обсудить мелочи о дарах Омниссии с приятелем посвященным.
Нарушитель потряс головой, убирая ее от открытой инспекционной панели.
"Ничего серьезного, Брат Полк.
Слабая аритмия в главном теплообменнике, я полагаю".
Нарушитель вежливо отошел в сторону, творя знак шестеренки.
"Ты тоже это слышал?"
"Я не уверен", — признался Полк, шагая вперед, чтоб заглянуть в люк, суставы его аугметических ног немного зашипели, а потом снова затихли.
"Но тогда ваш слух значительно превосходит мой собственный, как и ваше понимание бесконечной щедрости Омниссии".
"Вы слишком скромны, мой друг", — убеждал его нарушитель.
"Разве вы не чувствуете слабое дрожание в кожухе?"
Полк дотянулся своим механоденритом, с нежностью дотрагиваясь кончиком к обнажившимся трубам.
Слабое выражение сомнения скользнуло по части его лица, еще не замененного на металл.
"Возможно", — наконец сказал он.
"Вам нужна помощь в исправлении аномалии?"
"Я думаю нет", — уверил его нарушитель.
"Причины кажется достаточно тривиальны, но мы должны все поправить, если мы хотим быть верными Омниссии, чье совершенство отражается во всем".
"Конечно".
Полк вновь сотворил знак шестеренки.
Тогда я оставлю вас с вашим посвящением".
"А я вас с вашим, — ответил нарушитель. — которое несомненно намного тяжелее".
"Возможно и так", — признал Полк.
"Дефект существуют в массиве ауспексов".
Нарушитель кивнул, как будто не знал об этом, несмотря на то, что потребовалось значительное время, чтоб это было именно так.
"Тогда это должно быть исправлено немедленно".
Это немного раздражало, что такой тонкий саботаж был так быстро найден, но он хорошо скрыл его следы, и не сомневался что Полк не сможет завершить ремонт, пока не будет слишком поздно.
Он подождал пока юный техножрец скроется из вида и продолжил работать над системами за панелью.
Айсенхолм. Сеферис Секундус 087.993.М41
"СПАСИБО ВСЕМ, что вернулись так быстро", — сказал Инквизитор Карлос Финуби, разглядывая один за другим ожидающие лица.
Воздух был слишком холоден, высоко, в скромном квартале планетарной столицы, облюбованный мелкими знатными домами, но не настолько неприятен.
Отраженный свет, в котором купался подвешенный город, бил через закрашенное стекло стены виллы, которую его команда сняла в качестве оперативной базы вскоре, после прибытия на Сеферис Секундус.
Маленькие лужицы света была разлиты по полу и по обстановке, свет приобретал оттенок стекла, через которую проходил, украшал пятнами повешенные гобелены и напольное покрытие на котором стояли он и его оперативники.
Использование стекла почти для всего, было местной традицией, которая была неожиданностью для него.
Даже в спальнях и душевых, которые были отгорожены от остального, уединенность достигалась плотностью вкраплений в стекло.
