— Среди них нет тех, к кому вы слишком привязаны, я надеюсь?
— Вы научили меня быть выше этого.
Наклон головы, признание комплимента.
— Вы, как всегда, делаете мне честь. Пусть так будет и прежде. Если проект «Черное семя» принесёт плоды, ваши самые сугубые чаяния могут оказаться на грани воплощения.
— Или могут не оказаться. В любом случае, ваша беспрестанная поддержка…
— Взаимовыгодная, мой старый друг, как я уже заверял вас прежде.
— Даже если так, я готов повторить, что обязан вам, ещё раз, если вы соблаговолите выслушать меня.
Поднялась рука.
— Ваша преданность не оставляет никаких сомнений. Нам обоим известны жертвы, на которые необходимо будет пойти. Пусть наши противники считают, что вы работаете против меня. Я с радостью потерплю мелкие укусы ради большего приза. Вы отлично потрудились, пролагая ложный след. Теперь они пойдут туда, куда их поведём мы, и поймут свою ошибку уже слишком поздно. К тому времени мы поразим их изнутри, и наш покровитель придёт к власти беспрепятственно.
— Вы упомянули новых игроков…
— Середнячки. Пока о них не следует беспокоиться. Они играют длинную партию, как и мы, в надежде протолкнуть своего кандидата. Другие наши единомышленники уже взялись их проверить. Сосредоточьтесь на своих текущих задачах. Если есть что-то ещё, что вы хотели бы спросить, прежде чем мы разомкнём сознания…
— Как её самочувствие?
Всегда один и тот же вопрос, облечённый в одни и те же слова. Его единственное по-настоящему слабое место.
Его сестра…
— Она спит в мире и спокойствии, как и всегда, мой друг. Порадуйтесь за неё. И пусть Империум, в который она выйдет здоровой, будет лучшим местом для вас обоих.
— «Черное семя» принесёт свои плоды.
— Только если Белый Феникс станет в его центре. Любой другой — и мы не достигнем ничего. Псайкеры были непреклонны. Единственно лишь на этом пути лежит оружие, которое нам необходимо.
— Белый Феникс будет отправлен в указанное место, когда придёт время. Всё остальное будет зависеть от успеха его извлечения. Я уверен, что Караул Смерти не подведёт.
— Будем надеяться, нет. Видения на этот счёт были не столь ясными. В любом случае, буду ждать вашего доклада. До тех пор, пока всё не кончится, других переговоров у нас не будет. Бдительность, мой друг. In nomine Imperator.
— Бдительность. И пусть сияющий свет Его ведёт всех нас…
Вокруг него смерть. Знакомая. Успокаивающая. Это не промокшая насквозь от крови смерть тысяч в крике и свалке боя. Это тихая смерть. Грустная, печальная смерть зимнего кладбища. Смерть, искусно изваянная в камне. Смерть в вечном покое.
В морозном воздухе разнёсся крик вороны: та громко изъявляла протест против приближения высокой фигуры непрошенного гостя в серых одеждах.
Лиандро Каррас усмехнулся и приветливо кивнул, однако, когда подошёл поближе, птица каркнула ещё раз — последний резкий упрёк, — снялась с насеста на макушке самого высокого надгробия и, заколотив крыльями, принялась пробиваться сквозь холодный воздух.
Каррас следил глазами за отлётом обидчивой птицы, пока та не исчезла за высоким холмом справа. Падающие снежинки на краткое время пускались в пляс по её следам.
«Мы оба — знаки смерти, шумный друг, — подумал он, из давней привычки провожая психическим взглядом отпечаток жизненной силы вороны, улетающей всё дальше и дальше. — Я приношу её. Моё явленье значит: близится конец. Потом приходишь ты, дабы останками набить нутро. И ни один из нас не принят в высшем свете. О как напрасно осуждают нас!»
Слова были не его: отрывок из пьесы 21-го тысячелетия за авторством Герцена. «Закат на Денебе» она называлась. Каррас не видел её на сцене, но читал однажды во время варп-перехода в зону боевых действий в субсекторе Яноша. Это было больше ста лет назад. Вернувшись мыслями в прошлое, Каррас позволил себе момент тихого веселья, припомнив невероятную цепь событий, которые приключались с героем пьесы Беницци Кальдори. Попадая из одной стычки в другую, бедняга, не умеющий даже завязать шнурки, оказался на посту лорда-милитанта, получив задание выиграть общесекторную кампанию против гнусных орков.
Каррас сделал мысленную зарубку как-нибудь припомнить всю пьесу целиком. Во втором и третьем акте было несколько уроков, достойных внимания.
Отставив мысли о древних пьесах и обидчивых воронах, Каррас продолжил путь. Он шагал широко, и снег хрустел под его ногами. Каррас шёл бесцельно, как и в предыдущие три дня, легко перенося температуры ниже нуля, которые убили бы обычного человека. Он просто радовался, что снова был вызван сюда, вернулся после долгой войны в тёмных пределах.
Окклюдус.
Могильный мир.
Орденская планета космодесантников Призраков Смерти.
Дом.
Шагая мимо надгробий, Каррас вёл пальцами по снежным шапкам. История не сохранила этих имен — ни имен людей, которые сложили эти памятники, ни тех, кто лежал под ними, хотя это определённо были люди. Надписи на камнях были сделаны чёткими угловатыми буквами, чей смысл давным-давно растворился в туманах времени. Несмотря на все усилия ордена, попытки найти хоть какие-то записи, которые могли рассказать о первых колонистах, оказались напрасными. Ни в одном архиве не объяснялось, как и зачем вся планета была посвящена погребению мёртвых.
Как и самая большая тайна этого мира…
Первую он пережил в возрасте четырёх стандартных имперских лет, и длилась она всего двадцать три минуты и семь секунд. Яд, который ему дали, отключил сердце и лёгкие — тогда у него было всего одно сердце, а лёгкие ещё не были изменены. Он помнил, что отчаянно боролся, не умея крикнуть; молодые мышцы едва не лопались, когда он рвался из сдерживающих пут. Потом борьба ушла вместе с земными ощущениями. Его осознание проснулось, открывшись сферам за гранью реальности. Он увидел связь, Чёрную Реку, о которой рассказывали другие; её поверхность — необъяснимый туннель, который обволакивал его разум, — уносилась в Потустороннее. Он чувствовал толчки могучих струй. Они тащили его к тому безвозвратному переходу, который он ещё не готов был сделать.
По преданиям ордена, как было записано в древние времена, лишь те, кто пал в бою, могли переродиться, чтобы снова служить ордену. А Послемир ждал его, чтобы заключить в свои объятья, проглотить, лишить этой возможности перерождения, — и он боролся, как наказали старшие, используя мантры, вооружившись своей ментальной силой там, где физическая потеряла всякое значение. Он сопротивлялся, и чуждые сущности, алчущие и злобные, слетались к нему, однако не могли преодолеть текучие стенки туннеля. Они бессильны пробить дорогу в его измерение, ибо принадлежали другим. Тем не менее, он слышал, как они вопят от бешенства и досады. И ощущал тоже. Их объединённая ярость проявила себя ураганом силы, пугающе мощным. Он отшатнулся, когда этот ураган ударил по сознанию. Чёрная Река по-прежнему пыталась утащить его, но он держался.
