«Девочек оставляю тебе, – сказал капитан, вручая Дени пояс с двумя обнаженными женщинами на рукоятках клинков. – Позаботься о них, не то, глядишь, напроказят с юнкайцами».
Лысого тоже нет. После своей коронации Гиздар первым делом сместил его с поста командира Бронзовых Бестий и заменил своим родичем, рыхлым Мархазом зо Лораком. Это только к лучшему. Зеленая Благодать говорит, что Лораки враждуют с Кандаками, а Лысый никогда не скрывал презрения к мужу Дени. Даарио же…
Даарио после ее свадьбы словно с цепи сорвался. Миром он недоволен, браком Дени – тем более, а разоблаченный обман дорнийцев привел его в бешенство. Когда принц Квентин к тому же сознался, что другие вестероссцы перешли в отряд Ворон-Буревестников по приказу Принца-Оборванца, Даарио чуть было не перебил их – мнимых дезертиров спасло лишь вмешательство Серого Червя с его Безупречными. Их заключили в подземном ярусе пирамиды, но ярость Даарио от этого не прошла.
Ее капитан не создан для мирного времени – в заложниках ему безопаснее. Он мог, чего доброго, зарубить Бурого Бена, посрамив тем Гиздара и нарушив соглашение, которого Дени добилась такой дорогой ценой. Даарио – живое воплощение войны, поэтому его нельзя пускать ни на свое ложе, ни в свое сердце. Он либо предаст ее, либо станет ее повелителем, и неизвестно еще, что страшнее.
Со столов наконец-то убрали – остатки, по настоянию королевы, раздадут бедным. Высокие бокалы наполнили янтарным ликером из Кварта и приступили к увеселениям.
Немыслимо высокие и чистые голоса кастратов, принадлежащих Юрхазу зо Лораку, запели что-то на языке Древней Империи.
– Поют как боги, верно, любимая? – сказал Гиздар.
– Да… Хотя они, возможно, предпочли бы остаться мужчинами.
Все артисты были рабами. Таково одно из условий мира: рабовладельцы могут приводить свое одушевленное имущество в Миэрин без страха, что его там освободят. Взамен Юнкай признаёт права и свободы бывших рабов, которых освободила Дени. Честная сделка, как заметил Гиздар, но у Дени от нее дурной вкус во рту. Она отпила вина, чтобы смыть его.
– Юрхаз, несомненно, подарит нам этих певцов, если ты того пожелаешь. Это еще прочнее скрепит подписанный нами мир.
«Этих кастратов оставит здесь, а дома сделает новых, – подумала Дени. – Мало ли на свете мальчишек».
Акробаты тоже не разогнали ее тоски, особенно когда составили живую девятиярусную пирамиду с голенькой девочкой на макушке. Не олицетворял ли этот ребенок саму королеву?
Позже Гиздар увел гостей на нижнюю террасу, чтобы жители Желтого Города полюбовались ночным Миэрином. Пока юнкайцы с чашами в руках прохаживались под лимонными деревьями и вьющимися цветами, Дени нежданно оказалась лицом к лицу с Беном Пламмом.
– Прелесть вашего величества не знает себе равных, – сказал он с низким поклоном. – Эти юнкайцы и в подметки вам не годятся. Хотел преподнести вам подарок, да цена неподъемная оказалась.
– Твои подарки мне не нужны.
– А если это голова старого недруга?
– Уж не твоя ли? Предатель.
– Зря вы так говорите. – Бен огорченно поскреб свои пегие бакенбарды. – Мы просто перешли на сторону победителя, как и раньше бывало. Ребята так решили, не я один.
– Значит, вы все меня предали – не пойму лишь, за что. Разве я вам недоплачивала?
– Дело не только в деньгах, ваше величество. Я это после первого боя понял. Обшаривал мертвецов и наткнулся на одного, которому руку по плечо отсекли топором. Весь в крови, и мухи его облепили, но колет на нем хороший, из доброй кожи с заклепками. Согнал я мух, снял его, смотрю – больно тяжелый. В подкладке золотишко было зашито, целое состояние – можно жить до конца дней, как лорд. А мертвецу-то что пользы? Валяется со своим сокровищем в грязи и кровище, и руку ему отрубили. Понимаете, в чем урок? Когда подыхаешь, золото с серебром становятся дешевле дерьма, которое из тебя напоследок лезет. Я вам уж говорил как-то: есть храбрые наемники и есть старые, но чтоб и старый и храбрый – нету таких. Мои ребята подыхать не хотят, и когда я сказал им, что драконов вы на Юнкай не пошлете, то…
«Вы сочли меня побежденной, – добавила мысленно Дени, – и мне нечего вам возразить».
– Понимаю… но ты сказал, что того золота тебе хватило бы до конца дней. Что ты с ним сделал?
– Я тогда молодой был, дурак, – засмеялся Бен. – Рассказал одному, другу вроде бы, тот – сержанту, ну соратнички из меня все и вытрясли. Нечего, сказал мне сержант, только растратишь все попусту на шлюх и прочую дрянь. Колет мне, правда, оставил. Наемникам верить нельзя, миледи, – завершил Бен и плюнул.
– Это я усвоила. Когда-нибудь еще спасибо тебе скажу за мудрый урок.
– Нет уж, не стоит благодарности. – Бен откланялся и ушел прочь.
Дени посмотрела на город. Между его стенами и морем стояли ровные ряды желтых юнкайских палаток. Рабы обвели их оборонительным рвом. Два железных легиона Нового Гиса, обученные и вооруженные на манер Безупречных, разместились на севере, за рекой, еще два – на востоке, перекрыв дорогу к Хизайскому перевалу. На юге мерцали костры вольных отрядов. Невольничий рынок, эта безобразная опухоль, торчал у самого моря; в темноте Дени не могла его видеть, но знала, что он там, и от этого ее гнев только усиливался.
– Сир Барристан, – позвала она, и белый рыцарь тотчас вышел из мрака. – Слышали?
– Кое-что. Наемникам нельзя верить, это он верно сказал.
«Королевам тоже».
– Есть ли среди Младших Сыновей человек, способный… низложить Бурого Бена?
– Как Даарио Нахарис низложил других капитанов Ворон-Буревестников? – смутился рыцарь. – Не знаю, ваше величество… может быть.
«Ты слишком честен для этого, старый воин».
– У юнкайцев есть еще три вольных отряда.
– Сброд, ваше величество, головорезы. И капитаны у них такие же предатели, как Бен Пламм.
– Я молода и мало что смыслю в таких вещах, но нам, думаю, такие и требуются. В свое время, как вы помните, я переманила к нам и Младших Сыновей, и Ворон-Буревестников.
– Если ваше величество желает перемолвиться с Гило Реганом или Принцем-Оборванцем, я провожу их в ваши покои.
– Не время – слишком много глаз и ушей. Даже если вы уведете их, не привлекая внимания, юнкайцы заметят, что их чересчур долго нет. Надо придумать другой способ… Не сегодня вечером, но вскоре.
– Да, ваше величество. Боюсь только, что плохо подхожу для такого дела. В Королевской Гавани этим занимались лорд Мизинец или Паук. Мы, старые рыцари, люди простые, только биться горазды. – Сир Барристан похлопал по рукояти меча.
– Пленные, – вспомнила Дени. – Вестероссцы, перебежавшие из Сынов Ветра вместе с тремя дорнийцами. Что, если их использовать?
