— Я так много должен тебе сказать, — она обернулась, и он увидел свое жалкое отражение в ее маске, таким она всегда его видела — жалким и беспомощным.
— Так начинай, возможно, это наш последний разговор, Салидин, перед тем, как я и мои драконы полностью пробудятся. Харэ уже нашел Акашу, скоро все закончится. Однако прежде мне стоит извиниться. Ты потерял свою любимую, я не хотела этого. Все это произошло из-за того, что я не смогла сдержать выплеск Хаоса внутри себя, зеркало треснуло, и сейчас без Харэ я в весьма нестабильном состоянии. Надеюсь, впредь я буду более последовательна в своих действиях, отняв у тебя Эа и Нэй, я лишь удовлетворила минутный голод ненависти Хаоса, и ничего больше. Для дракона это не позволительная роскошь.
— Я и представить себе не мог, как тебе тяжело сдерживать Хаос и что на самом деле происходит, когда он вырывается. Ведь я вообще о тебе ничего не знаю.
— Так происходит не часто. Харэ создал клетку с помощью водных зеркал и озера в Городе Бездны, где моя сила Хаоса существовала в запертом состоянии. Ее истекающая часть шла на кормление драконов, когда я накапливала энергию — ее хватало на использование пролактивной генетики и создание новых драконов. Но все же большая часть вырабатываемого в источнике глубоко в моем сознании, никуда не девалась. Она делала меня сильнее, но контролировать Хаос куда сложнее, чем его использовать.
— Я не смогу тебя простить, я слишком любил Нэй и Эа, да и ты вряд ли сможешь меня до конца уверить, что не контролировала действия Эллианны. Я думаю, если бы ты действительно хотела остановить свой Хаос, ты бы это сделала, тебе просто нужно было оправдание, чтобы объяснить свое поведение, которое выходило за рамки поведения дракона в принципе, ты поддалась эмоциям. Но знаешь, это неважно, Эльреба. Потому, что ведь тебе тоже не удастся меня никогда простить. Даже если бы я сейчас сказал… прости меня, за то что предал тебя. Прости за собственную гордость, прости за то, что я был так неоправданно жесток. Никакое «прости» и никое раскаяние не заставит тебя простить меня… и это я тоже понимаю.
Салидин всегда знал об этих чувствах. Он хотел, чтобы она его простила, но знал, что это не возможно.
— Я бы приняла твое раскаянье… я бы простила тебя… будь я кем-то другим, Салидин. Я бы сказала тебе, что по-прежнему помню и храню чувства, которые к тебе испытывала маленькая девочка по имени Лилианна, каким заботливым и храбрым страшим братом ты был в ее глазах. Героическим царем Гильгамешем. Я бы сказала, что все это правда… «Я прощаю тебя, Салидин, и войны не будет, и никто больше не будет страдать…». Но это будет ложь…
Салидин и Эльреба были непримиримыми врагами, но в глубине души ни один, ни другой не хотели воевать.
— Хорошо. Я все понимаю. Харэ помог мне создать армию песка.
Она усмехнулась.
— Если ты думаешь, что его ждет суровое наказание, то нет… у Харэ своя голова на плечах, и если он посчитал, что помочь тебе — необходимость, вызванная подвижками весов равновесия, это его право, поступить так. Именно поэтому Харэ мне дороже, чем кто-либо во Вселенной, потому что он может принимать решения, не оглядываясь на мою волю, чего не скажешь о тебе, например… ты хотел поговорить со мной о глупой семейке Магрогориана? И об их еще более глупом плане по созданию искусственных драконов…?
— Ты уже знаешь? И когда узнала?
— С самого начала, как только эти идиотские мыслишки зародились в голове не менее жадной до власти, чем ее брат Арионетты Арингер.
Салидин вдруг засмеялся. Похоже, он был прав, что считал, также как и Эльреба, что их затея глупа и несуразна.
— Они думают, что скрывают это от тебя. Ведь прототипам они дали родовые имена ван Эбер и выдают их за детей Эвергрина.
— Да дай им Магрогориан хоть собственное родовое имя, скрыть их существование от меня было бы невозможно. Я Первый Хранитель, я чувствую любые изменения в материях, из-за равновесия…
И тут до Салидина дошло.
— Ты специально вручила им «права архитектора».
Он будто бы ощутил, что она улыбалась, он хотел разглядеть ее лицо под маской и увидеть эту красивую улыбку торжества.
— Конечно, я просто хотела посмотреть, как далеко заведет их жажда власти…
6.
— Знаешь, однажды Харэ пошутил про семейку Аринглер и мне запомнилась эта шутка, мы вместе смеялись над ней, — она подошла к перилам и встала также как и Салидин, облокотившись на них. По мнению Салидина, она говорила невероятные вещи. И она смеялась? Кто же он такой этот Харэ, что сумел вызвать ее настоящий смех и улыбку. Салидин был уверен, что Харэ знает, как на самом деле выглядит Король Драконов. — «Дом мудрости… наполненный лишь глупостью», он просто пошутил… но в итоге это была чистая правда.
— Весьма точно сказано.
Салидину было очень любопытно, он вспомнил слова Волшебника Измерения, когда тот покидал его.
— Салидин, я поставила на тебя и до сих пор считаю, что это не было ошибочным решением. Я выбрала тебя Королем асуров, и позволила Харэ увеличить твое могущество, сейчас владея Сердцем Пустыни и армией песка, ты сильнее всех остальных Королей. Ты много потерял, но ты не сдаешься. Я была удивлена и рада, когда ты сам пришел просить поговорить с Эвергрином, а потом отправился к Магрогориану, пытаясь объединить Хранителей Созидания вокруг себя. Ты опять попытался поставить себя на мое место, однако на этот раз сделал это без корысти и жажды власти… ты хотел всех спасти и это достойно моего уважения. Несмотря на все потери, ты меняешься в лучшую сторону и это достойно Короля асуров. Я поддержу тебя, Салидин. Вступай в союз с Магрогорианом и остальными Хранителями, когда Эвергрин поймет, что не в силах сражаться против меня в одиночку и он попросит тебя о союзе…
— А он поймет? Он выглядел так, будто бы ты сломала его волю…
— Нет, все гораздо проще, Эвергрин сумел меня перехитрить, он заморозил в вечном льду Нифльхейма не только свое сердце, но и душу, и стал для меня не досягаем. Я не знаю поможет ли это ему в будущем, но даже в его нынешнем положении в одиночку ему не победить.
— Позволь мне кое-что спросить. Харэ, уходя сказал мне… что тебе было очень больно, когда я предал тебя. Чье предательство нарушило твое равновесие, Эльреба?
— Тебя это больше не касается. Прошлое Короля Гильгамеша должно остаться в прошлом, иначе будущее Короля Салидина никогда не засияет…
Она протянула руку, падающие на ее ладонь лепестки сакуры медленно сгорали в золотом пламени.
— Никто из нас не может ни простить, ни отпустить это прошлое. Так значит мы все-таки сражаемся?
— Иначе просто не может быть. Такова воля Вселенной. Мы должны сражаться.
