В его голосе она услышала особые нотки – словно он как-то испытывал ее. Она ответила:
– Рост ограничивается тем из необходимых условий, которое находится в минимуме. Проще говоря, наименее благоприятное условие определяет скорость роста.
– Нечасто доводится встречать среди представителей Великих Домов людей, сведущих в планетологии, – улыбнулся Кинес. – Так вот, нехватка воды на Арракисе и является этим наименее благоприятным условием для жизни.
Кстати, не следует забывать, что и рост сам по себе тоже может создавать неблагоприятные условия – если к нему не относятся с максимальной осторожностью.
Джессика почувствовала в словах Кинеса какое-то замаскированное сообщение, но какое – не поняла.
– Рост… – задумчиво сказала она. – Вы хотите сказать, что Арракис может иметь такой регулярный водообменный цикл, который был бы способен обеспечить и лучшие условия для существования здесь?
– Невозможно! – воскликнул водоторговец.
Джессика повернулась к нему:
– Невозможно?
– Невозможно на Арракисе, – поправился Беут. – Не слушайте этого мечтателя. В конце концов, все лабораторные исследования свидетельствуют против него!
Кинес посмотрел на Беута, и Джессика увидела, как разговоры за столом затихают и внимание гостей обращается к новому разгорающемуся спору.
– Лабораторные исследования закрывают нам глаза на один очень простой факт, – произнес Кинес. – И факт этот следующий: мы сталкиваемся здесь с веществами и явлениями, возникшими и существующими под открытым небом планеты – где растения и животные ведут нормальный образ жизни.
– Нормальный! – фыркнул Беут. – На Арракисе ничто не может быть нормальным!
– Отнюдь, – возразил Кинес. – Вполне возможно установить определенные гармонические экосистемы на основе самоподдерживающегося баланса. Следует лишь правильно оценить пределы возможностей планеты и пределы нагрузки на нее.
– Никто и никогда не сделает всего этого, – отмахнулся Беут.
Внезапно герцог понял, когда именно изменилось отношение Кинеса: в тот самый момент, когда Джессика сказала, что они собираются в качестве опекунов сохранить влаголюбивые растения для Арракиса.
– А что необходимо для установления такой самоподдерживающейся системы, доктор Кинес? – спросил Лето.
– Если удастся заставить три процента зеленых растений на Арракисе вырабатывать углеводы, могущие служить пищей, – циклическая система установлена, – ответил Кинес.
– Следовательно, единственная проблема – это вода? – спросил герцог. Он чувствовал возбуждение Кинеса и сам был захвачен им.
– Вода – это основная проблема, затеняющая все остальные. Вот, например: атмосфера планеты богата кислородом – при том, что отсутствуют обычные сопутствующие явления, как-то: широко распространенная растительность и такие крупные источники углекислого газа, как, например, вулканы. Наконец, на весьма обширных участках территории планеты наблюдаются необычные химические реакции.
– Проводятся ли какие-либо экспериментальные работы? – спросил герцог.
– У нас было достаточно времени чтобы исследовать эффект Тансли. Небольшие эксперименты на любительской основе, которые дают теперь рабочие данные для моей науки, – сказал Кинес.
– Но воды здесь недостаточно, – настаивал Беут. – Здесь просто недостаточно воды.
– О да, ведь господин Беут – специалист по всему, что связано с водой, – тонко улыбнулся Кинес и вернулся к еде.
Герцог резко махнул рукой:
– Нет! Мне нужен ответ. Доктор Кинес, здесь достаточно воды?
Кинес глядел в свою тарелку.
Джессика следила за эмоциями на его лице. Он хорошо скрывает свои чувства, подумала она. Но теперь, когда она определила Кинеса, ей было ясно, что он жалеет о сказанном.
– Так достаточно ли здесь воды? – настаивал герцог.
– М-мм… возможно, – неуверенно сказал Кинес.
«Он изображает неуверенность!» – подумала Джессика.
У Пауля чувство правды было более развито. Ему пришлось прибегнуть к помощи всей своей подготовки, чтобы скрыть возбуждение. Здесь действительно достаточно воды, но Кинес не хочет, чтобы это стало известным!
– У нашего любезного планетолога есть немало любопытных идей. О чем он только не мечтает, и по большей части мечтает вместе с фрименами – о пророчествах и мессиях, – уронил Беут.
В разных концах стола раздались смешки. Джессика автоматически отметила, что засмеялись контрабандист, дочка фабриканта дистикомбов, Дункан Айдахо, владелица странной службы сопровождения туристов…
«Странно распределяются сегодня напряжения, – подумала она. – Я слишком многого не знаю! Вокруг что-то происходит – много чего! – а что, я не знаю. Мне необходимо найти для себя источники информации».
Герцог перевел взгляд с Кинеса на Беута, затем – на Джессику. Он чувствовал себя странно подавленным – словно упустил что-то жизненно важное.
– Возможно… – пробормотал он. – Возможно, это и так…
Кинес быстро сказал:
– Может быть, лучше обсудить все это в другой раз, милорд? Слишком многое…
Планетолог замолчал: в дверь для прислуги вбежал человек в униформе войск Дома Атрейдес, миновал стражника и, быстро подойдя к герцогу, склонился и прошептал что-то ему на ухо.
Джессика узнала кокарду Хаватова корпуса безопасности и с большим трудом сумела подавить беспокойство. Обернувшись к спутнице производителя дистикомбов – миниатюрной темноволосой женщине с кукольным личиком и слегка раскосыми глазами, она любезно осведомилась:
– Вы почти ничего не ели, дорогая. Хотите, я велю принести для вас что-нибудь?
Прежде чем ответить, женщина взглянула на фабриканта:
– Благодарю, я не голодна.
В этот момент герцог резко поднялся и тоном команды объявил:
– Прошу всех оставаться на местах, господа. Надеюсь, вы извините меня – дела требуют моего личного внимания. – Он вышел из-за стола. – Пауль, останься, пожалуйста, за хозяина.
Пауль тоже встал. Он хотел спросить, чем вызван уход отца, но приходилось играть свою роль. Он пересел в отцовское кресло.
Герцог обернулся к алькову, в котором сидел Халлек:
– Гурни, займи место Пауля, пожалуйста. Нехорошо, если за столом останется нечетное число людей. После обеда, возможно, вам с Паулем придется подъехать на полевой командный пункт. Я свяжусь с вами.
Халлек был в парадной форме. Грузный, уродливый, словно слепленный из неровных глыб, он выглядел как-то неуместно среди этой сверкающей изысканной роскоши. Он поставил свой балисет к стене, подошел к креслу, которое раньше занимал Пауль, уселся.
