Я успокоилась, но не совсем.
Лорд распахнул двери в огромный каменный зал. И с благоговением прошептал:
- Ваше пребывание здесь - акт великого доверия и надежды на то, что вы будете со мной.
Он взял меня за руку и торжественно ввел внутрь помещения. В середине зала возвышался трон, покрытый красным бархатом. Вокруг трона был очерчен круг. По краям окружности светились странные знаки. Темные стены украшали какие-то иероглифы.
Мы остановились у трона, но черту не переступили. Мужчина так пожирал глазами пустое сиденье, что я подумала, что может, чего не вижу. Пошире распахнула глаза и даже попыталась заглянуть под трон.
Мой спутник вдруг сказал:
- Здесь находилось самое большое сокровище этой страны. Но его украли.
В голосе лорда прозвучали хриплые нотки.
- И вы не можете его найти? - Я взглянула на лорда Кейлиса.
- Можно сказать, уже нашли. Только вот вернуть трудно. Нынешний владелец должен принести его добровольно и сам остаться в этом мире.
Я засмеялась:
- Что-то я не слыхала о таких ворах. Мне кажется, будет не просто заставить его это сделать.
Лорд усмехнулся:
- Заставить можно любого. Но, к сожалению, не в этом случае.
Я подумала: стоит ли обсуждать то, что меня не касается? Тем более, жажда мучила меня все больше и больше. Только я решилась попросить воды, как в зал вошли несколько человек. Высокие, в черном, с абсолютно бесстрастными лицами.
Лорд Кейлис сразу же опустился перед ними на колено и склонил голову. Я, следуя его примеру, изобразила реверанс. Хотя и не была уверена, что делаю его по всем правилам.
Реверанс мой никакого впечатления на вновь прибывших не произвел. Смотрели они на меня как-то не слишком ласково. Особенно, старший. Он сразу же стал сердито выговаривать что-то лорду Кейлису, но что он говорил, понять я не могла.
Разглядывая почтительно виноватое выражение на лице Кейлиса и злое - на лице старца, я почему-то решила, что это - папа лорда. Мне показалось, что этот человек похож на моего спутника. Наверное, он выговаривает любимому сыночку за неподходящую девицу, которую тот сюда притащил. Я гордо выпрямилась и приготовилась заявить, что совсем не претендую на его сына, но горло пересохло до такой степени, что я оказалась способна только облизать губы.
'Папочка' вдруг бросил взгляд в мою сторону и перестал ворчать. На лице его появилось нечто похожее на ухмылку. Он осмотрел меня с ног до головы и отдал какой-то приказ.
Вскоре в зал вошла женщина в черном плаще, скрывающем фигуру и лицо. В руках она несла золотую чашу, усыпанную драгоценными камнями. Женщина подошла ко мне и сбросила с головы капюшон. Я не могла отвести взгляд от ее лица. Никого прекрасней я в жизни не видела. Черные глаза сверкали таинственно, загадочно и завораживали.
Незнакомка подала мне чашу. Как сквозь сон я услышала слова:
- Выпей. И испытаешь неземное блаженство. Но только один глоток, не больше.
Горло пересохло. Я подумала, что умираю от жажды, и вряд ли единственный глоток будет для меня удовольствием.
Я схватила чашу с жадностью путника, путешествующего по пустыне и добравшегося, наконец, до оазиса. Напиток обжег рот и внутренности, но оторваться я не могла, пока кто-то не выбил чашу из моих рук.
Я еще успела заметить, как побледнела женщина и ее прекрасные глаза полыхнули ужасом. Мне показалось, что в меня впихнули килограмм тротила и подожгли. Мир взорвался тысячей осколков, и я потеряла сознание.
Почувствовала, что мне в рот пытаются что-то влить. Очнулась и с удивлением поняла, что стала понимать, о чем говорят лорды.
- Эта дура выхлебала чуть не полный кубок огненного зелья. Удивляюсь, что она еще дышит. Ее же просили сделать только один глоток. Тогда бы она стала ласковой и послушной, как кошка. И выполнила все, что ей внушат.
Я ужаснулась: меня накачали наркотиком. И тут услышала голос 'папочки':
- Если она умрет, с тебя живого спустят шкуру.
Я чуть не прослезилась. Папочка-то, оказывается, хороший человек. Из-за незнакомой девушки готов наказать любимого сына. Нет, такого допустить нельзя. Я открыла глаза. Пусть видят, что пациент скорее жив, чем мертв.
Окружающие уставились на меня, как на выходца... не хочется говорить, откуда. Я вскочила на ноги и захлопала ресницами, чтобы уж окончательно придти в себя. Меня распирало веселье и какое-то озорство. Захотелось кричать, прыгать и смеяться. Неожиданно пришла мысль посидеть на троне, как царица. Я рванула к возвышению. На какой-то миг в голове появилась картина: сидя на троне я небрежно протягиваю... ногу, а мужчины передо мной выстраиваются в очередь, чтобы поцеловать ее. Я ощутила гордость, знала, что могу сделать с ними все, что захочу... Лорд Кейлис еле успел перехватить меня.
Раздался голос 'папочки':
- Возвращай ее немедленно обратно. Но помни. У тебя есть последний шанс. Иного не будет. Теперь нам нужна не только книга, но и она сама. Придется подготовить ее и объяснить, кем она стала.
Это прозвучало очень зловеще. Я вдруг каким-то образом осознала, что если бы уселась на трон, у меня бы появились новые проблемы. Но похоже, я их и так успела нажить.
Мир померк, а, открыв глаза, я обнаружила себя в саду под своим окном. Рядом сидел проснувшийся Ягуарчик. От радости я забыла все плохое и все хорошее тоже. Лорд осторожно привлек меня к себе и обнял:
- Элина, мне так не хочется расставаться с вами. Но я не могу надолго покидать свой дом.
Я знала точно, что лорд Кейлис мне не нужен. Что я люблю другого. Но что-то непонятное и сладкое опять коснулось моего сердца...
А мужчина погладил мою щеку и исчез. Рука его была холодна, как лед.
Я постояла на месте. И через несколько минут уже не была уверена, что моя прогулка по замку состоялась в реальности, а не в моем воображении. Скорее всего, это мне просто померещилось. Но до чего же красивые мужчины являются ко мне в видениях...
Мимо прошел один из слуг. Ягуарчик резко дернулся на поводке, явно намереваясь ухватить его за ногу. Я еле удержала зверя. И поняла: как бы не было жаль расставаться с моим зверенышем, придется отдать его графу. В клетку мне его сажать не хотелось, а справиться с ним я скоро не смогу. А Мэтт обещал держать его у себя.
Пара дней прошли без особых происшествий. Тетушка проливала слезы, дядя нервничал, о Бетти не было ни слуху, ни духу. Питер отправился в плавание, хотя и ненадолго. Я пребывала в минорном настроении и иногда тихонько вытирала слезы. И еще обнаружила, что с моей внешностью стало что-то происходить. Причем явно не в худшую сторону. Как изящно выразился Питер: 'Наш бутон начал распускаться'. Глаза засияли ярче. Волосы струились и блестели, как шелк. Кажется, я даже стала выше ростом. Изменилась походка. На меня еще больше заглядывались мужчины. Правда, я всех бы их променяла на одного. Но, как ни горько это признать, сеньор Марко делал все, чтобы со мной не видеться.
