— Никто не смеет так вести себя в доме своего герцога, — холодно сказала она, вырвала у Юйэ чашку, расплескав почти треть, и сунула ее Дункану. — А теперь пей! Это приказ.
Айдахо резко вскинулся и, мрачно и зло глядя на Джессику с высоты своего роста, медленно произнес, тщательно выговаривая слова:
— Я не подчиняюсь приказам проклятых харконненских шпионов.
Юйэ застыл на мгновение и резко обернулся к Джессике.
Она побледнела, но кивнула. Теперь ей, во всяком случае, все было ясно — отдельные детали сложились, все те странные слова и поступки, которые она замечала в последние дни, — теперь она могла все это как бы истолковать. Ее охватил гнев — такой сильный, что она едва могла сдержать его. Потребовалась вся ее Бене-Гессеритская подготовка, чтобы успокоить пульс и дыхание. Но даже тогда она чувствовала, как обжигает ее этот гнев.
Когда надо вызнать что-нибудь у дамы или приглядеть за ней, всегда посылают Айдахо!..
Она метнула в Юйэ пылающий взгляд. Тот потупился.
— Вы это знали?! — требовательно спросила она.
— Я… слышал разговоры, миледи. Сплетни. Но я не хотел отягощать вашу ношу лишним грузом…
— Хават! — резко сказала она. — Я желаю немедленно видеть Суфира Хавата!
— Но, миледи…
— Немедленно.
«Конечно это Хават, — думала она. — Если бы такое подозрение высказал кто-то другой, оно было бы отвергнуто тотчас».
Айдахо потряс головой, пробормотал: «К ч-черту всю йэту мерзось…» взглянула на чашку у себя в руках и внезапно выплеснула ее содержимое в лицо Айдахо,
— Заприте его в одной из гостевых комнат восточного крыла, — скомандовала Джессика. — Пусть проспится.
Стражники были явно расстроены.
— Может быть, отвести его в какое-нибудь другое место, миледи? — уныло, спросил один. — Например…
— Ему надо быть здесь! — отрезала Джессика. — У него тут задание. — В ее голосе звучала горечь. — Он у нас мастер по слежке за женщинами.
Стражник сглотнул.
— Тебе известно, где сейчас герцог? — спросила она.
— Он на командном пункте, миледи.
— Хават с ним?
— Хават в городе, миледи.
— Немедленно найди его и приведи ко мне, — велела Джессика. — Я буду в своем кабинете.
— Но, миледи…
— Если понадобится, я вызову герцога, — холодно проговорила она, — но я надеюсь, мне не придется этого делать. Не хотелось бы беспокоить его этим.
— Слушаюсь, миледи.
Джессика сунула Мэйпс опустевшую чашку, встретилась взглядом с ее вопрошающими — синее на синем — глазами.
— Можешь идти спать, Мэйпс.
— Вы уверены, что я вам не понадоблюсь? Джессика мрачно усмехнулась:
— Уверена.
— Не может ли все это подождать до утра? — спросил Юйэ. — Я сейчас дал бы вам транквилизатор, и…
— Идите к себе. Я сама разберусь, — сказала Джессика и, чтобы смягчить резкость приказа, потрепала Юйэ по руке. — Это все, что вы можете сделать.
Высоко подняв голову, она резко повернулась и пошла в свои апартаменты. Холодные стены… коридоры… знакомая дверь… Джессика распахнула ее, вбежала и захлопнула дверь за собой. Долго стояла, невидящими глазами уставясь на подернутые дымкой силового поля окна. Хават! Неужели это его удалось купить Харконненам? Ну что ж, посмотрим…
Джессика подошла к глубокому старомодному креслу, покрытому вышитым чехлом из выделанной кожи шлага, подвинула кресло, чтобы видеть дверь. Внезапно она очень отчетливо ощутила крис, пристегнутый к ноге. Отстегнула и надела на руку, попробовала, легко ли выскальзывает клинок в ладонь. Снова оглядела комнату, запоминая расположение всех вещей в ней — на случай всяких неожиданностей: в углу полукресло, стулья с прямыми спинками вдоль стены, два низких стола, у двери в спальню — цитра на подставке.
Плавающие светильники лили бледный розовый свет. Она притушила их, села в кресло, погладила шитый чехол. Царственная массивность кресла — это именно то, что ей сейчас нужно.
«Теперь пусть приходит, — думала она. — Посмотрим…». Она приготовилась к ожиданию, как учит этому Бене Гессерит: набираться терпения и копить силы.
Стук в дверь раздался раньше, чем она рассчитывала. Она сказала «Входите», и вошел Хават.
Джессика следила за ним, до вставая с кресла, видя переполняющую его энергию, — явно вызванную наркотиками. А сквозь эту энергию проглядывала огромная усталость. Слезящиеся глаза блестели. Обветренное лицо казалось желтоватым в розовых лучах светильников. На правом рукаве темнело большое мокрое пятно.
Джессика поняла, что сегодня у него не обошлось без крови.
Указав на один из стульев с прямой спинкой, Джессика велела:
— Возьми тот стул и садись напротив меня.
Хават поклонился и сделал так, как было сказано. «Вот пьяный идиот, Айдахо чертов!..» — думал он. Он изучал лицо Джессики, пытаясь придумать, как поправить дело.
— Нам давно пора выяснить отношения, — начала Джессика.
— Что взволновало вас, миледи? — Хават сел, упер ладони в колени.
— Хватит изображать невинность! — резко сказала она. — Если Юйэ еще не объяснил тебе, почему тебя вызвали, то кто-нибудь из твоих шпионов в моем окружении донес наверняка. Настолько-то мы можем быть откровенны друг с другом!
— Как вам угодно, миледи.
— Прежде всего ответь мне на один вопрос, — сказала Джессика. — Итак: ты сейчас — харконненский агент?
Хават подскочил, его лицо потемнело от гнева.
— Вы смеете так оскорблять меня?!
— Сядь, — спокойно сказала она. — Ты оскорбил меня так,
Хават медленно опустился в кресло.
Джессика, читая знаки на так хорошо знакомом ей лице, слегка расслабилась и глубоко вздохнула. Нет, это не Хават.
— Теперь я знаю, что ты верен моему герцогу, — произнесла она. — И я готова простить нанесенное тобой оскорбление.
— А разве есть что прощать?
Джессика нахмурилась: «Следует ли мне сейчас использовать мой козырь?.. Рассказать ли ему о том, что эти несколько недель я носила в моем лоне дочь герцога? Нет… даже сам Лето не знает об этом. Это только осложнило бы его жизнь и отвлекло бы — как раз тогда, когда он должен сосредоточить все силы на спасении собственной жизни. А это — это я еще успею использовать».
— Правдовидица, конечно, узнала бы истину, — сказала она. — Но у нас нет Правдовидицы, признанной Верховной Коллегией.
— Точно так. Правдовидицы у нас нет.
— Есть ли среди нас предатель? — спросила она. — Я тщательно изучала всех наших людей. Кто это может быть? Не Гурни. Уж конечно, не Дункан. Их заместителей не следует даже принимать во внимание — они занимают недостаточно стратегически важные посты. И это не ты, Суфир. Это не может быть Пауль. Я знаю, что это не я. Итак, кто остается? Доктор Юйэ. Так что, вызвать его сюда и допросить?
