Смэйт, как обычно, очень обрадовался моему визиту. Я сразу же перешла к делу и объявила, что заведение отныне - его собственность. Но он уперся, как бык. В конце концов оговорил, что обязуется выплачивать мне тридцать процентов от всей будущей прибыли. Я не стала препираться. Главного я добилась и теперь была свободна от каких-либо обязательств.
Я не спеша двигалась по дороге домой и старалась не думать о капитане стражи. Но все-таки думалось. В тени деревьев я совсем расстроилась, вспоминая, сколько раз здесь меня провожал Марко, и чуть не заревела. И не успела ничего понять, как сверху на меня что-то рухнуло. Мою шею крепко сжали, я свалилась с лошади и потеряла сознание.
Не знаю, кто первый сказал, что жизнь - это колесо, но я был с ним полностью согласен. И поднимает нас это колесо то вверх, то вниз. Меня, вот сейчас несло на самую вершину. Причем туда, где бы я и не хотел оказаться.
Я все еще обдумывал предложение герцога. Никак не мог привыкнуть к своему новому статусу. Надо же, стал аристократом...
Сегодня Мэтт сказал:
- Ягр, тебе пора посмотреть на подаренное поместье. Сам понимаешь, такого дарителя нельзя обидеть невниманием и, тем более, оскорбить. Герцог ничего не прощает. Запомни это, барон Ягуар.
Я быстро взглянул на графа: не смеется ли он? Уж очень нелепо прозвучало мое имя в сочетании с титулом. Но Мэтт был совершенно серьезен.
- Будешь, Ягр, основоположником нового родового древа.
Я усмехнулся:
- Ну, мое древо еще не готово дать побеги.
То, что я должен отправиться в имение, я и сам понимал. Хотя бы из элементарного уважения и благодарности. Вот только Мэтта покидать не хотелось. Я привык и к замку, и к людям. К графу привязался всей душой. Да и с Ноксом расставаться было тяжело. Самый молодой боец моего отряда оказался и самым способным. Причем как-то само собой вышло, что его преданность переросла в крепкую дружбу.
- Не знаю, Мэтт, как я буду без тебя. И к Ноксу привык...
Граф рассмеялся:
- Со мной будет потрудней. Но не так уж и далеко от замка до твоего имения. А мальчишку можешь забирать. Не хочу, чтоб он умер от тоски.
Я от души поблагодарил Мэтта и подумал, как обрадуется Нокс.
- Не будем откладывать поездку, Ягр. Бери с собой человек пять и в путь. - Приятель весело подмигнул мне: - И давай отправимся поскорей. Пока все твои ученики следом не увязались.
Хорошо иметь друга. Но вот иметь друга влюбленного...
За время, проведенное в пути, я окончательно убедился, что граф влюблен. Хотя, может, и самому себе еще в этом не признался. Мой друг вел себя, как мальчишка, что необыкновенно красило его. Шутил, смеялся, много говорил и даже пел. Таким я его еще не видел.
Всю дорогу я стойко слушал о достоинствах сеньориты Ли и о ее красоте. Узнал, что она нежная, замечательная, особенная. Никак не мог понять восхищения, с которым граф описывал ее перепачканное ягодами лицо. По его уверениям, вымазанная соком, она выглядела просто очаровашкой. Да уж, такое может казаться только влюбленному. И то - не мужчине, а мальчишке. Я представил рыжие волосы, щеки в красных пятнах, как при заболевании корью... Бр... мороз по коже. Я промолчал только потому, что не хотел повторять заезженную поговорку. Действительно, любовь зла...
Мэтт не замечал моего отношения к своему рассказу. И вдруг неожиданно заявил:
- Как бы я хотел, чтоб и у тебя появилась такая девчонка.
Я не выдержал:
- Извини, Мэтт. Ты знаешь мое отношение к рыжим.
Перед глазами мелькнула ведьма. Встреча со мной не сулит ей ничего хорошего.
Граф захохотал:
- Вот, видишь, я не ошибся. Имеешь зуб на какую-то рыжую красотку? Или она наставила тебе рога?
Я подумал: имею, Мэтт, да еще какой. Только совсем не в том смысле. Да и, насколько я понял, сеньорита Элина тоже еще не ответила на чувства графа. Так что неизвестно, чем закончится этот роман для него.
Мы выехали из леса, и перед нашими глазами открылся великолепнейший вид. Усадьба располагалась на небольшом холме. Окружал ее высокий забор из крепких бревен со сторожевыми башнями. С одной стороны холм огибала река, с другой - теснились деревянные крестьянские домики. Дальше расстилались желтые поля колосящейся пшеницы или какого-то ее местного аналога.
Сам дом был каменным, не очень большим, но довольно симпатичным. К реке каскадом спускались выложенные булыжником террасы, на которых был разбит сад. Фруктовые деревья радовали обильным урожаем.
Нас встретила толпа кланяющихся слуг, во главе с мужчиной, который представился управляющим. Граф небрежно кивнул в ответ на его приветствие.
- Вот ваш новый господин, барон Ягуар.
Я в очередной раз поразился умению сильных мира сего чувствовать себя везде, как дома, непринужденно и независимо. Причем вроде бы держится просто, но все чувствуют - грань не перейдешь.
Управляющий повел нас показывать имение. От него я узнал, что до меня поместье принадлежало погибшему в бою военачальнику. Я усмехнулся:
- Бедное здание. Твой статус понизился. Здесь будет жить простой воин.
Мэтт не поддержал моего шутливого тона:
- Не обольщайся, Ягр. Не думаю, что ты долго задержишься в статусе простого наставника бойцов. Не зря герцог пожаловал тебе титул барона. Вероятно, у него уже имеются какие-то планы.
Я хмыкнул:
- Высоко взлетишь - больнее падать.
И внезапно вспомнил беседу с учителем словесности и свой странный сон о книге. И учитель, и человек из сна говорили, что книга дает власть, богатство и могущество. Неужели именно за этим мне и пришлось переместиться в иной мир? Нет бы все получить там, у себя... Наверное, потому за книгой и гонялась рыжая ведьма.
В сознании появилась какая-то мысль. Но она вспыхнула и погасла, как спичка.
Управляющий ввел нас в спальню. Тяжелые шторы закрывали окна, по широкому ложу были небрежно разбросаны подушки. Я поморщился: что это за воин, который спит на пуховиках и перинах? Если буду здесь жить, придется сменить обстановку.
Мэтт как будто прочитал мои мысли и рассмеялся:
- В этой комнате следует принимать дам.
А кто его знает. Может, я напрасно осудил бывшего владельца за пристрастие к неге и роскоши, и именно так все и было?
Столовая мне понравилась больше. Она чем-то напоминала пиршественный зал в замке Мэтта, только там на стенах были закреплены свечи, а здесь висели картины. На столе стояли несколько бутылок. Граф подошел, повертел их в руках:
