Ознакомительная версия.
Он увидел, что заключенный с трудом выпрямляет спину.
– Воды, пожалуйста…
– Больше ни слова. Встань, погляди в глаза своим грехам. Ты летериец? Покажи эдурскому гостю, что это значит.
Танал вернулся к Каросу и Брутену.
Блюститель уже говорил: -… известен связями с недовольными в Коллегии врачей. В этом он сознался. Хотя никаких особых преступлений предъявить не удалось, ясно, что…
– Следующий, – бросил Брутен.
Карос закрыл рот и улыбнулся, стараясь не показать зубы. – Разумеется. Следующий – поэт, писавший и распространявший призывы к революции. Он ничего не отрицает. Да, вы можете заметить его дерзость даже отсюда.
– А тот, что рядом?
– Владелец гостиницы, таверна при которой посещалась нежелательными элементами. Обычно солдатами – бунтарями. Двое из них здесь, среди задержанных. Об их мятежности нам донесла достойная шлюха…
– Достойная шлюха, Блюститель? – Эдур чуть заметно улыбался.
Карос моргнул: – Ну да, Брутен Трана.
– Потому что донесла на хозяина гостиницы.
– На хозяина, участвующего в заговоре…
– Скорее бравшего слишком много из ее заработка. Давай дальше. Прошу, описывай их преступления покороче.
– Разумеется, – отвечал Карос, нежно постукивая жезлом по мягкому плечу. Словно палка отбивает солдатский шаг на параде.
Стоявший рядом с начальником Танал бдительно следил за речью Кароса, описывавшего различные прегрешения скованных летерийцев. Восемнадцать пленников явились достойными представителями более трех сотен, сидящих в подвалах здания. Он подумал, что улов за неделю вполне достойный. Самые отъявленные предатели удостоятся Топляков. Всего их (вроде бы) триста двадцать, и треть пройдет по дну канала, сгибаясь под непосильным весом. Букмекеры уже жалуются, что теперь никто не может выдержать испытания. Разумеется, жалуются они негромко, ибо агитаторы сами пойдут на Топляки. Понадобилось утопить всего несколько человек, чтобы подавить протесты остальных.
Это одна из подробностей большого трактата о совершенных законах подчинения и контроля, усердно сочиняемого Каросом Инвиктадом. Тема, столь близкая его сердцу. Танал искренне старался понять его рассуждения. Возьмите любую группу населения, наложите на нее строгие, но понятные ограничения, призовите к сотрудничеству. Подкупите слабых, чтобы они указали сильных. Убейте сильных, и остальные ваши. Переходите к следующей группе.
Букмекеры – легкая цель, потому что мало кто их любит, в особенности среди заядлых игроков – а таких с каждым днем становится больше и больше.
Карос Инвиктад закончил свое бормотание. Брутен Трана кивнул, отвернулся и вышел из двора.
Едва он исчез с глаз, Блюститель повернулся к Таналу. – Затруднение, – сказал он. – Эти, что без сознания.
– Так точно, господин.
– Пора сменить головы на стене.
– Слушаюсь, господин.
– А сейчас, Танал Ятванар, тебе нужно пойти со мной. Недолгое дело. Затем вернешься к обычным обязанностям.
Они вернулись в здание. Семенящие шажки Блюстителя то и дело заставляли Танала замедлять свои шаги.
Войдя в контору, самый могущественный после Императора человек занял свое место за бюро, взял клетку из бронзовых иголок, точными движениями переместил дюжину – и головоломка сложилась. Карос Инвиктад улыбнулся Таналу и швырнул безделушку на стол: – Отправь письмо Сенорбо в Синюю Розу. Сообщи ему, сколько времени мне понадобилось для решения. Добавь, что я боюсь: он утерял сноровку.
– Слушаюсь, господин.
Карос Инвиктад взял какой-то свиток: – Теперь… каков мой процент в доходах гостиницы «Потрошеная Змея»?
– Кажется, Раутос указал сорок пять, господин.
– Хорошо. И все же нужна встреча с Мастером Союза Вольности. Назначь в конце недели. Мы стольких взяли, и все же монеты не хватает. Я должен понять, почему.
– Господин, вам известны подозрения Раутоса Хиванара.
– Смутно. Он обрадуется, поняв, что теперь я готов более внимательно выслушать его подозрения. Итак, придется обсудить две темы. Распиши все встречи с точностью до звона. Да, еще одно дело.
– Господин?
– Брутен Трана. Его еженедельные визиты. Я хочу знать: его заставляют? Среди Эдур это форма наказания или выражения немилости? Или ублюдков действительно интересует, чем мы заняты? Брутен никогда ничего не объясняет. Даже не спрашивает, какие наказания мы назначаем. К тому же меня злят его грубость и нетерпеливость. Будет нелишним расследовать его дела.
Брови Танала поднялись. – Расследовать дела Тисте Эдур?
– Разумеется, тайно. Они вечно изображают неколебимую преданность, но мне интересно: среди своих, так ли уж они неуязвимы к искушениям?
– Даже если так, Блюститель, являются ли Истые Патриоты той организацией…
– Патриоты, Танал Ятванар, – бросил Карос, – наделены императорской грамотой, позволяющей им управлять внутренними делами империи. Грамота не делает различий между Эдур и летерийцами. Только между верными и неверными.
– Так точно, господин!
– Ну, а теперь тебя ждут важные дела.
Танал поклонился и вышел из конторы.
***
Особняк занимал большую часть куска земли на северном берегу реки Летер, за четыре улицы до канала Квилласа. Наклонные стенки причала спускались в воду, позволяя пристать двум судам одновременно; волнорезы ослабляли бурное течение. «В этом году все время половодье, да такое, какие редко случались за последнее столетие…» – так размышлял Раутос Хиванар, одновременно перелистывая «Компендиум Поместья», собрание карт и записей, зафиксировавшее все восемьсот лет оседлой жизни его семьи.
Он откинулся в плюшевом кресле и лениво, задумчиво допил чашку чая балат.
Домоправитель и главный агент Венит Сафад немедленно подошел и вернул «Компендиум» в окованный железом сундук, таившийся под столом, а затем положил на место доски пола и прикрыл их ковром. Выполнив эти обязанности, он снова отошел к двери.
Раутос Хиванар – человек высокий, полный, с грубыми чертами лица. Он будто бы загромождал собой все помещение, каким просторным оно ни было бы. Сейчас он сидел в библиотеке, среди доходящих до потолка полок. Свитки, глиняные таблички, переплетенные книги заполняли все пространство: собрание сочинений тысяч ученых, многие из которых носили фамилию Хиванар.
Глава семейства, ответственный за множество финансовых предприятий Раутос Хиванар был человеком занятым; после эдурского завоевания ему пришлось вдвойне напрягать все умственные способности – ведь оно запустило процесс формирования и признания Совета Вольности – ассоциации самых богатых семей Империи. Прежде он такого развития событий даже представить не мог – и все же находил новые занятия скучными и неприятными. Медленно, постепенно у него появлялись подозрения, перетекающие в уверенность: кто-то – враг или группа врагов – занимается экономическим саботажем. Это не хищения – род деятельности, с которыми он знаком не понаслышке – а что-то более хитрое, глубокое, всеобъемлющее. Враг. Противник всему, что поддерживает жизнь Раутоса Хиванара и жизнь Совета, в котором он стал Мастером; тому, что поддерживает жизнь самой империи, кто бы или что не сидело на троне (пусть даже нынешние мерзкие дикари, серыми вороньими лапами нагло влезшие в сливки летерийского общества).
Ознакомительная версия.
