— Это был предупредительный выстрел, — сказал Кален.
— В кого? — спросил я.
— В кого бы то ни было.
— Тогда где они сейчас? — это было достаточно логичный вопрос.
— В часовне, — ответил Кален, решительно шагая к ней и испуганно глядя на оскверненную икону на двери. — Император защищает.
— Да, ты прав, — произнес я.
Куда бы направились напуганные и дезорганизованные экклезиархи в случае чего? В убежище на святой земле, доверив заботу о себе Ему на Земле. Конечно, сомнительное решение, если вас интересует мое мнение, но я всегда чувствовал, что у Императора едва хватает рук, дабы не дать всей галактике соскользнуть в тартарары, так что уж как-нибудь сам поберегу свою шкуру. Что, несомненно, доказывает тот факт, что я до сих пор диктую свои воспоминания, в то время как бессчетное количество бедолаг давно уже валяются на кладбищах.
— По записям тут три пациента, — вклинился по воксу Данн, — два с лихорадкой и один плантатор водорослей, который чуть было не оттяпал себе ногу косой. Ну и где они?
— Всем к часовне, — передал я по общему каналу. Мне не нужен был зуд в ладонях, чтобы понять: что бы мы ни нашли в часовне, я предпочел бы встретиться с этим со всей возможной поддержкой.
Кален первым подошел к двери, что меня устраивало, особенно тем, что никто в него не стал стрелять. Когда он распахнул их настежь, мне в лицо ударила волна гнилого запаха, словно мокрое церковное полотенце. Мой желудок взбунтовался, но я как-то умудрился удержать в себе последнюю трапезу.
— Немного пованивает.
Юрген как всегда не заметил иронию и последовал внутрь за скаутом.
— Святой Трон! — выругался Юрген.
— Гребаный варп! — присоединился я к нему, когда Кален нашел выключатель и зажег люминаторы.
— Что произошло? — спросил по воксу Данн, судя по его неровному дыханию, он уже бежал к нам. Я снова с трудом удержал в себе свой завтрак.
— Мы их нашли, — ответил я, неохотно переступая порог. Там находилось около пары десятков трупов, прошитых разрядами лазганов. Лицо Калена хоть и было серым, но выражало решимость. Пока я осматривал сцену, он прочёл следы так же легко, словно текст на странице.
— Они собрали их здесь под дулом оружия. Затем открыли огонь на полном автомате. Ни у кого не было ни шанса.
— Зачем, в чем смысл?
— Я полагаю, за этим.
Я обогнул раскинутых трупов, чтобы взглянуть на алтарь. Как и икона снаружи, он был заляпан кровью и нечистотами.
— Храм также осквернен.
Я развернулся к Калену.
— Какой из отрядов повстанцев творит такое?
— Никакой. Они все атакуют только военных.
— А с каких это пор наши жрецы и медики стали военными? — спросил Данн от двери, пронзая его взглядом, словно Кален нес персональную ответственность за произошедшее.
— Ни с каких, — ответил я, — так же, как и местные, которые пришли сюда за помощью.
Я указал на тела бывших обитателей госпиталя и нахмурился. Кто-то сорвал бинты с раненной ноги плантатора водорослей, открыв рваную рану, что казалось странным поступком на фоне такой грязной бойни.
— Черт, верно, — Данн отвернулся, вдохнув более чистый воздух снаружи с очевидным облегчением, которое я разделил мгновением позже, когда присоединился к нему. Пока я безуспешно пытался избавиться от вони в носу, он начал докладывать о том, что мы обнаружили. Его комм-бусина была связанна с более мощной вокс-аппаратурой на борту катера.
— Нам приказали сидеть на месте, — сказал он мне, когда завершил передачу, не зная, что мои комиссарские коды доступа позволяли мне слушать беседу, ну или просто из вежливости. — Полковник приказал на рассвете произвести разведку местности.
— Здравая мысль, но кто бы это ни сделал, они давно ушли.
— Не думаю, — Кален подошел к опушке леса, — видите это?
— Вижу что? — проворчал я, присаживаясь на корточки, дабы взглянуть на пучок растительности, на который он указывал. Через секунду из своего обширного набора подсумков Юрген выудил фонарик и услужливо включил его у меня над головой, позволяя поближе взглянуть на гребаное нечто.
— Да вот же — отпечаток ноги, — сказал Кален. Он очертил едва видимо углубление носком ботинка. — И он обычно полностью исчезает через день или два.
Стоящий за нами Данн фыркнул, осматривая след.
— Те тела лежат уже как минимум неделю, может быть, больше.
Я кивнул, и в эту же секунду на задворках сознания заворочалась мысль, но спешно скрылась, как только я захотел ее выудить.
— В тропическом климате все гниет быстрее, — сказал я, зная, что лучше не пытаться силой принудить свое подсознание. — Кто-то определенно был здесь вчера. Я развернулся к Калену: — Ты можешь пойти по следу?
— С легкостью.
— Уже темнеет, мы должны вернуться на катер и заняться этим утром, — произнес Данн.
— Утром след исчезнет, — возразил Кален.
Я прикинул риски. Идея отслеживать кучку убийц в темноте мне не нравилась, но было бы ещё хуже полностью потерять их след. В следующий раз, когда они выскочат из кустов, в прицеле могу оказаться я, так что лучше взять инициативу в свои руки, пока это возможно. Мы с Юргеном уже достаточно находились по темным углам, и я уже знал, насколько может быть бесшумным Кален, когда это ему нужно. Кроме того, Данн и его бойцы будут топать по подлеску, словно стадо орков.
— Я и Юрген пойдем с Каленом. Остальные отправляются на катер. Встретимся на причале, когда завершим разведку.
В любом случае, это был хоть какой-то план. К несчастью, все вышло совсем не так.
Поначалу, особенно после могильного аромата оскверненной часовни, я почти испытал облегчение, оказавшись в прохладных тенях окруженный растительностью. Но чем дальше мы уходили от причала и от защиты патрульного катера и его тяжелых болтеров, тем сильнее во мне росло нехорошее предчувствие. Мы с Юргеном поспевали за Каленом, пока он шел по подлеску, время от времени останавливаясь и снова изучая незаметные следы, оставленные нашим противником, в свете приглушенного люминатора.
Я весь обратился в слух во всех направлениях, отчаянно пытаясь разобрать незнакомые звуки леса. Каждый шепот ветра в листве или незнакомый крик каких-то ночных существ казался мне звуком крадущихся и обходящих нас с фланга врагов.
Естественно, вокруг никого не было, Кален слишком хорошо знал местность, чтобы его можно было застать врасплох, но никакие логические выводы не могли успокоить интуицию, изводившую меня изнутри. В конечном итоге через некоторое время я ощутил на лице прохладный ветер с примесью морской соли, в уши ударило приглушенное биение волн. Через мгновение мы вырвались из подлеска и очутились на песчаном пляже. Свет восходящей луны окрашивал все серебром.
