– Очень забавно, – бросила Дени, – однако…
– Терпение, дорогая, – сказал Гиздар. – Скоро львов выпустят.
– Львов?
– Да, сразу трех. Карлики такого не ожидают.
– Мечи и доспехи у них деревянные, – нахмурилась Дени. – Как они, по твоему, будут сражаться со львами?
– Да никак… Разве что вздумают удивить нас. Скорее всего они поднимут крик и будут пытаться вылезти, цепляясь за стены – на то и комедия.
– Я запрещаю, – отрезала Дени.
– Нельзя же разочаровывать публику, возлюбленная моя королева.
– Ты клялся, что все бойцы будут взрослыми людьми, по доброй воле желающими сразиться ради славы и золота. Эти карлики не давали согласия биться со львами деревянным оружием. Немедленно прекрати это.
Король сжал губы, и Дени почудился проблеск гнева в его глазах.
– Как пожелает моя королева. – По знаку Гиздара к ним подбежал распорядитель с кнутом в руке. – Львов не выпускать, – распорядился король.
– Ни одного, ваше великолепие? Как же так?
– Таков приказ королевы. Карлики не должны пострадать.
– Публика будет недовольна…
– Выпускай Барсену, это умаслит их.
– Вашему великолепию лучше знать. – Распорядитель щелкнул кнутом.
Карликов погнали с арены вместе с животными, а публика вопила, швыряя в них гнилые фрукты и камни.
Вслед за этим снова поднялся рев: на песок вышла Барсена в одних сандалиях и повязке на бедрах. Высокая, смуглая, лет тридцати, она двигалась с хищной грацией, как пантера.
– Барсену в городе очень любят, – сказал Гиздар. – Я не встречал женщины храбрей, чем она.
– С девками драться – невелика храбрость, – сказал Силач. – С Бельвасом – дело другое.
– Сегодня она будет драться с вепрем.
«Потому что противницы, несмотря на все посулы, ты ей не нашел», – подумала Дени.
– По крайней мере не деревянным мечом.
Вепрь был огромен: клыки с мужское предплечье, маленькие глазки налиты яростью – Роберта Баратеона, наверное, убил такой же свирепый зверь. Страшная смерть… На миг Дени стало жаль узурпатора.
– Барсена очень проворна, – сказал Резнак. – Она будет плясать со зверем и резать его на ломти. Он весь покраснеет от крови, прежде чем пасть, вот увидите.
Бой начался, как он и предсказывал. Зверь напал, женщина отскочила, ее клинок сверкнул серебром на солнце.
– Ей бы копье, – сказал сир Барристан после второй атаки. – Кинжал – плохое оружие против вепря.
«Заботливый дедушка», – не зря Даарио его так прозвал.
Нож Барсены стал красен, но тут вепрь призадумался. «Он умнее быка и больше в лоб нападать не станет», – поняла Дени. Барсена сделала тот же вывод и подошла ближе, крича и перекидывая кинжал с руки на руку. Когда зверь попятился, она выругалась и полоснула его по рылу. Ей удалось его разозлить, но отскочить назад она опоздала, и клык вспорол ей левую ногу от бедра до колена.
Тридцать тысяч человек дружно издали стон. Барсена, выронив нож, прыгала на одной ноге, но далеко уйти не смогла: вепрь насел на нее. Дени отвернулась и спросила Силача Бельваса:
– Ну что, храбрый она боец? – Над песком повис жен ский вопль.
– Дралась храбро, а визжать не годится. У Бельваса уши болят. И живот. – Евнух потер свое круглое пузо, испещренное белыми шрамами.
Вепрь потрошил Барсену, и этого королева уже не вынесла. Жара, вонь, мухи, крики толпы… дышать нечем. Она сорвала с себя покрывало, тут же унесенное ветром, и стала разматывать токар. Жемчужины задребезжали.
– Кхалиси, что ты делаешь? – воскликнула Ирри.
– Снимаю свои кроличьи уши. – Дюжина человек с толстыми копьями, выбежав на песок, отгоняли вепря от трупа женщины. Распорядитель, щелкая кнутом, помогал им. Дени встала. – Не проводите ли меня обратно в мой садик, сир Барристан?
– Но впереди еще много всего, – растерялся Гиздар. – Потеха с шестью старухами, затем еще три поединка – и, наконец, Белакуо с Гогором!
– Белакуо победит, – сказала Ирри. – Это все знают.
– Все знают, что Белакуо умрет, – ответила Чхику.
– Умрет либо один, либо другой, – подытожила Дени. – А тот, кто выживет, умрет в какой-нибудь другой день. Я совершила ошибку.
– Силач Бельвас объелся саранчой, – сморщился евнух. – Молока ему надо.
– Миэринцы пришли сюда, чтобы отпраздновать наш союз, моя королева, – настаивал Гиздар. – Ты же слышала, как они приветствовали тебя – не отвергай их любовь.
– Они приветствовали мои кроличьи уши, а не меня. Уведи меня с этой скотобойни, муж мой. – Вепрь хрюкал, загонщики кричали, кнут щелкал.
– Нет! Останься, очень тебя прошу. Мы сократим зрелище до комедии и финального поединка. Закрой глаза, если хочешь, этого никто не заметит, все будут смотреть на бойцов. Не время сейчас…
На лицо Гиздара легла тень.
Арена с амфитеатром затихли, все глаза обратились к небу. Дени овеяло теплым ветром, шум крыльев заглушил биение ее сердца. Двое копейщиков метнулись в укрытие, распорядитель застыл на месте, вепрь вернулся к Барсене, Бельвас со стоном упал на колени.
В небе темным силуэтом кружил дракон. Чешуя черная, глаза, рожки и спинные шипы кроваво-красные. Ее дикий Дрогон, и без того самый крупный из всех троих, подрос еще больше: угольно-черные крылья вытянулись на двадцать футов в длину. Он хлопнул ими, облетая арену, и это походило на гром. Вепрь поднял голову, хрюкнул… и закрутился в вихре черного пламени. На Дени пахнуло жаром. Горящий зверь кричал, будто человек. Дрогон опустился на песок, скогтил дымящуюся плоть и стал есть, не делая различия между Барсеной и вепрем.
– О боги! – Сенешаль зажал рот, Силач Бельвас шумно извергал съеденное. К страху на бледном продолговатом лице Гиздара зо Лорака примешивалось возбуждение и даже восторг. Пали, путаясь в токарах, помчались вверх по ступеням. За ними последовали другие, но большинство остались сидеть.
Один из копейщиков, спьяну или в припадке безумия, взял на себя роль героя. Возможно, он был тайно влюблен в Барсену или слышал что-то о девочке, которую звали Хазея, – а нет, так просто мечтал прославиться и остаться жить в песнях. Взметая песок, он ринулся с копьем на дракона. Дрогон вскинул голову, капая кровью из пасти, а герой вскочил ему на спину и вогнал копье у основания длинной шеи.
Дени и Дрогон вскрикнули в один голос.
Герой налегал на копье, дракон выгибался, шипя от боли и мотая хвостом. Драконья голова на змеиной шее повернулась назад, крылья растопырились. Герой, не устояв, упал на песок, зубы дракона сомкнулись на его руке ниже локтя.
– Нет! – только и успел крикнуть несчастный. Дрогон оторвал ему руку и швырнул ее прочь, как собака – убитую крысу.
