Попадания снарядов несут еще больше разрушений, чем торпеды, поскольку взрываются перед нами четырьмя параллельными линиями, каждая из которых извергает огромные комья земли и разбрасывает в разные стороны людей и машины. В грохоте взрывов тонут крики и скрежет раздираемого металла. Разрывы снарядов гасят убийственное пламя плазменных боеголовок, черный покров дыма плывет по ночным небесам, вырисовываясь на фоне мерцающих огней далеких окон Коританорума. Подготовка продолжается, бесчисленные взрывы подползают по равнине к нам. Целую минуту снаряды рвутся все ближе и ближе, и я начинаю беспокоиться, что оглохну от грохота, который продолжает бить в уши.
Хотя этот страх сменяется более насущным, — что бомбардировка продлится вторую минуту, — и кажется, что линкор зайдет слишком далеко. Когда снаряды продолжают взрываться у подножья горы и приближаться, меня охватывает паника, все остальные штрафники кидаются в окоп. Бомбардировка все еще продолжается, и я начинаю опасаться за свою жизнь. Я наземной-то артиллерии не доверяю стрелять настолько близко ко мне, не говоря уже о линкоре, в сотнях километрах над моей головой! Полковник запрыгивает вслед за нами, на его лице обеспокоенность, но Страйден продолжает стоять на краю, в благоговейном экстазе наблюдая, как приближается опустошение. Каменные осколки от взрывов начинают летать в воздухе, не более чем в пятидесяти метрах от нас начинают расцветать яркие вспышки, я вижу, как Страйден поднимает руки над головой и начинает столь пронзительно хохотать, что пересиливает шум обстрела. Его плащ практически срывает с плеч последующими ударными волнами, но он стоит недвижимо как скала.
Затем все затихает и погружается в темноту, мои уши и глаза несколько секунд не работают, подстраиваясь под отсутствие яростных внешних воздействий. Страйден все еще хохочет как безумец, Полковник хмурится и отряхивает свою шинель, после чего выбирается из окопа. Лейтенант флота опускает руки и оглядывается через плечо, его глаза широко раскрыты от волнения.
— Император помоги мне, неважно сколько раз я видел это, мистер Кейдж, меня до сих пор трясет от этого зрелища! — со страстью объясняет он, его белые зубы, кажется, светятся в темноте.
— Это было чертовски близко! — ору я, перелезая через край окопа и шагая к нему.
— Я боюсь, нам так приказали, — извиняющимся тоном произносит он, — обычно мы сначала берем цель в вилку, чтобы убедиться в наводке, но в этом раз нам не позволили этого сделать. В этот раз тут были мы, и нам ведь совсем не хочется, чтобы на голову свалилось что-то недоброе, а? Нас так же попросили не попадать в сторожки, что немного странно, но приказы есть приказы. Хотя не нужно было волноваться, у нас было очень много практики.
— Я полагаю, мы не смогли бы пройти через ворота, если бы они превратились в расплавленную глыбу, — говорит Лори, изящно изгибаясь на последних ступенях ведущей из окопа лестницы. Я рассматриваю развернувшуюся теперь передо мной сцену, не прошло и пяти минут, с тех пор как взлетели сигнальные ракеты. По грубым прикидкам, равнина покрыты сотнями воронок, и отсюда, пока в моих глазах все еще рябит, я могу разобрать только разбросанные повсюду кучи разодранного металла. Примерно на шесть километров в каждом направлении, равнина перепахана взрывами. Дымовая завеса плавает в метре или выше над землей, медленно рассеиваясь под слабым ветерком. Гарь оружейного пороха практически душит, в воздухе висит густая пелена. Ничто и никто не мог пережить такое, по крайней мере, ничто, что ходило, ползало или могло ездить по этому миру.
— Идем внутрь? — внезапно спрашивает Страйден, до его сверхвозбужденного разума наконец-то дошли слова Лори, — Трон Императора, этот звук чертовски возбуждает. Еще сильнее возбуждает ожидание приказа для бомбардировки следующей цели. Вы не против, если я пойду с вами?
— Что? — восклицаю я. — Тебя тотально удолбало что ли?
Он очаровательно улыбается мне, и затем с обожанием смотрит на Коританорум.
— Можете идти, — слышу я, как тяжело произносит Полковник, стоящий чуть ниже по склону и рассматривающий опустошение, учиненное «Благосклонностью Императора». Я точно могу сказать, что даже он впечатлен масштабом бойни — несколько минут назад тут, должно быть, находилось около десятка тысяч солдат и чуть больше сотни танков. Теперь не осталось ничего.
— По правде говоря, я не думаю, что мы можем остановить его, — задумчиво произносит Полковник. Я понял, что он имеет в виду — Страйден пойдет за нами в любом случае, и мы могли бы остановить его, только убив, что не особо понравится Флоту, так что мы ничего не можем сделать.
ПРОБИРАТЬСЯ по разрушенному ландшафту — дело времени. Нам нужно двигаться быстро, но маршрут к Коританоруму усеян горящими танками и грудами тел, не говоря уже о том факте, что земля перепахана, в некоторых местах края воронок достигали шести метров в высоту и около пятидесяти в диаметре. Когда мы подобрались ближе, и до ворот оставалась сотня метров, землю усеяло ковром из пепла, кое-где ветер собирал из него кучи высотой по колено. Я вспомнил, что сюда ударили плазменные торпеды.
— Вы знаете, что происходит с человеком, который попадает в центр взрыва плазменное боеголовки? — спрашивает Гудманз, не обращаясь к кому-то конкретно, когда мы ползем по склону еще одной воронки, его роба покрыта слоем серого пепла. Мы все пожимаем плечами или качаем головой. Гудманз склонился, схватил горстку серого, пыльного пепла и жестоко, хрипло рассмеялся, позволив ему струйками протекать между пальцев.
— Ты же не имеешь в виду… — начала Лори, а затем издала стон отвращения, когда Гудманз кивнул.
— Император! Я проглотил пепел чьих-то останков! — ругается Лорон и стремительно начинает плеваться, чтобы прочистить рот.
— Вы все, тихо! — рявкает Полковник. — Мы почти у ворот.
С ЛАЗГАНОМ наготове я шагнул в маленькую дверцу левой наблюдательной башни. Когда я оказываюсь внутри, тогда понимаю, почему Полковник так уверенно вел нас через ворота. Повсюду на полу и вверх по спиральной лестнице лежат тела мужчин и женщин, их синие лица искаженны предсмертными судорогами.
— Я полагаю, воздушные токсины, — бормочет Гудманз, приглядываясь к одному из тел, молодой женщине, около двадцати лет, на ней униформа сержанта Тифона.
— Откуда? — задает вопрос Страйден, который также возник и в моей голове.
— Продолжаем идти, — приказывает Полковник, стоящий чуть выше по лестнице. Когда мы достигаем верха, весь верхний уровень представляет собой огромный зал.
Повсюду валяются гильзы, рядом с несколькими установленными автопушками лежат тела их расчетов.
