Странный шорох за спиной вывел советника из задумчивого оцепенения. Гир резко обернулся и замер, от неожиданности потеряв дар речи. В его личном кабинете, в глубине замка Тарль, в глубоком кресле напротив камина сидел молодой, изысканно одетый мужчина. Гир поднял глаза, и увидел, что за неожиданным гостем стоят еще двое: пожилой, похожий на забринского корсара бородатый воин, в легких кожаных доспехах, вооруженный коротким мечом, и длинноволосая дива, с узким лицом эльфийки и горящими черными глазами. Все трое спокойно и уверенно смотрели на него, на самого влиятельного человека на западных границах Лаоры. Молодой человек, с приятным, гладковыбритым лицом, нагло закинул ногу за ногу, и помахав перед собой щегольской тростью, с навершием в виде драконьей головы, негромко заговорил:
— Вы задремали, господин советник Великого Герцога… Я и мои друзья, просим прощения, за столь неожиданный визит. Но, к сожалению, попасть к вам на аудиенцию весьма проблематично. Если не сказать — невозможно… Насколько знаю я, вы говорите только с теми, с кем желаете говорить сами. Но дело приведшее нас сюда, не терпит отлагательств…
— Кто вы? — Прохрипел Гир, судорожно нашаривая в складках мантии отравленный кинжал.
— О, прошу прощения… Кстати, кинжала у вас нет. Вы его выронили, когда шли по коридору замка. — молодой человек рассмеялся — Еще раз прошу прощения. — Это, — он указал пальцем на бородача, — Это господин Патта… Его второе имя настолько сложное, что мне его не выговорить. Но все называют господина Патту просто Москитом. А девушка рядом с ним — это госпожа Таэль… Она действительно эльфийка, и вам, господин Гир, как представителю древнейшей человеческой расы, просто не пристало её так разглядывать…
Гир все понял. Он положил руки на стол и улыбнулся.
— А вы господин, кто вы?
Молодой человек встал и совершенно бесшумно приблизился к столу. Отложив в сторону трость, которая показалась Гиру очень знакомой, он достал из рукава серый конверт и положил на стол перед советником.
— Позвольте представиться. Начальник Тайной Канцелярии Его Величества Императора Конрада Четвертого барон Джемиус Каппри Младший… Бывший начальник…
Гир неторопливо, под пристальными взглядами стоявших, распечатал конверт. На стол выпала маленькая круглая печать. Молодой человек, глядя на печать, выпрямился и произнес:
— Мы в Вашем распоряжении, господин советник…
Крошечную таверну «Молитва девственницы», затерянную среди петляющих проулков Диаллира Аттон нашел незадолго до полуночи. Толкнув криво сбитую из неструганных досок дверь, он пригнулся и осторожно вошел в полутемный проход. На встречу ему поднялся ухмыляясь щербатым ртом грузный вышибала в кожаном мясницком переднике.
— С оружием запрещено!
Аттон, не останавливаясь, рубанул его ребром ладони по переносице, и оттолкнув плечом обмякшее тело вошел в шумный зал. Хозяин за стойкой покосился в его сторону, Аттон погрозил ему пальцем, хозяин в ответ пожал худыми плечами и углубился в разложенный на стойке огромный гроссбух. Аттон остановился посреди зала и внимательно осмотрелся. Люди за столами пили и ели, смеялись и блевали, играли в кости, щупали шлюх и не обращали на него никакого внимания. Повсюду сновали чумазые мальчишки-разносчики, у огромного камина два бродячих эркуланских музыканта бренчали на стареньких кимрах и что-то жалостливо пели.
Наконец, Аттон увидел того, кто ему был нужен, и не торопясь отправился к самому дальнему столу, расшвыривая по дороге пьяниц, имевших несчастье оказаться у него на пути. Человек в потертой одежде ремесленника увидел приближающего Аттона, на мгновенье оторвался от еды, потом снова опустил глаза и продолжил трапезу. Подойдя к столу, Аттон вытащил меч, положил его на лавку и сел рядом. Человек напротив продолжал спокойно скрести деревянной ложкой по миске с густым варевом.
— Ты не ожидал меня увидеть, Канна? — Аттон, подперев кулаком голову внимательно уставился на счетовода. На плоском лице Канны не дрогнул ни один мускул. Он все так же продолжал размеренно жевать, через равные промежутки времени загребая ложкой кашу и отправляя в рот.
Аттон задумчиво почесал свежий косой шрам через весь лоб.
— В меня стреляла Ирэн?
Канна, не отрываясь от еды, молча кивнул. Аттон поморщился.
— Конечно, кто же еще. В темноте, с такого расстояния… С ней был Вернон Крапива?
Канна закончил есть, тщательно вытер ложку куском холстины и замер, уставившись пустыми глазами куда-то вдаль. Аттон немного помолчал. Канна вяло пошевелил губами и проговорил:
— Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь убил ее?
Аттон криво улыбнулся и снова поморщился от боли.
— А как ты думаешь? Если мне стреляют в спину из-за угла, я должен догнать стрелка и поблагодарить с низким поклоном? Конечно, мне было жаль убивать ее. Ирэн была отличным стрелком.
— У нее осталось двое детей, Птица-Лезвие.
Аттон нахмурился.
— О ее детях должен был подумать Торк, прежде чем нанимать ее на службу, связанную с непредсказуемыми опасностями. Но все это в прошлом. Как вы узнали, что я еду сюда?
Канна едва заметно пожал плечами.
— Ты разговаривал с трапперами в Марцине. Потом тебя видели в таверне, на Восточном Имперском тракте.
— Почему меня не пускают в Норк, Канна? Почему я не могу вернуться домой?
— Потому, что ты стал бесполезен для дела, и даже опасен.
— Я хотел бы услышать это от самого Торка.
— Тебя не пропустят к залам Великого, Птица-Лезвие. Это его приказ. Ты вычеркнут из списков Круга, и должен был погибнуть в Циче.
— Но почему? Почему, Канна? Я много лет верой и правдой служил Великому, и я не причиню ему вреда. Я всего лишь хочу, что бы он ответил на мой вопрос.
— Ты лжешь, Птица-Лезвие. Ты засомневался в мудрости и непогрешимости Великого, а аведжийский герцог смутил твой разум мороками Циче. Твое видение реальной картины этого мира изменилось. Навсегда. Тебе не выжить.
Аттон тяжело вздохнул и проговорил:
— Это неправда, Канна. Просто слепой так и не смог получить власть над моим разумом, а потому боится меня. Боится, потому, что я могу узнать истинную причину происходящего в Лаоре, и тогда вся его мудрость, непогрешимость и всеведение окажутся бессильными.
Аттон замолчал. Канна положил ладони на стол и спокойно посмотрел Аттону в глаза.
— Ты убьешь меня, Птица-Лезвие?
Аттон задумчиво улыбнулся, и положил ладонь на рукоять меча.
— У тебя есть деньги, Канна?
— Всего несколько серебряных колец…
— Это очень кстати, мне они вскоре понадобятся.
Аттон двинул под столом меч. Не отрываясь глядя в стекленеющие глаза он медленно давил на клинок, до упора, потом чуть повернул и резко вырвал. Канна тихо всхлипнул и повалился лицом в глиняную миску. Аттон огляделся, затем перегнувшись через стол аккуратно срезал с пояса мертвого кошелек, и быстрыми шагами покинул таверну.
